Василий Боярков - Секретное логово смерти

– Стой, «урод»! – кричал Востриков вслед убегающему противнику громовым голосом, увлеченный в этот момент только единственной целью – убить безжалостного преступника, свершив над ним праведное возмездие. – Все равно тебе никуда не деться и – будь то рано, будь поздно – я тебя «ублюдок» поймаю!

В ответ на это эмоциональное изречение не следовало ни звука, и маньяк продолжал выдерживать выбранную дистанцию, постоянно оставаясь в зоне видимости бегущих следом людей, словно бы он специально заманивал их в какую-то хитроумно расставленную ловушку. Скорее всего, именно так и было, и более рассудительный капитан даже о чем-то таком подумал, но не решился высказать свое сомнения генерал-лейтенант, отлично понимая, как долго тот дожидался как раз такого решительного момента. Поэтому он и бежал послушно за своим командиром, периодически осуществляя неприцельные выстрелы, для себя сделав, как он был уверен, вполне разумное заключение: «Уж два-то профессиональных военнослужащих, надеюсь, как-нибудь смогут справиться с одним худощавым противником – пусть он будет даже хоть "семи пядей во лбу"». Да, таким виделся убегающий незнакомец, не представлявший своими внешними данными какой-нибудь сверхъестественной физической силы, а казавшийся на вид очень невзрачным и даже каким-то неестественно щуплым; однако, как показывала долгая практика, не стоит всегда исходить из наблюдаемых отличительных признаков, ведь, бывает, оказывается так, что за хлипкой внешностью скрывается огромная духовная сила, способная противостоять чему только угодно, – вот это, кстати, было Нежданову как никому известно и он, действуя более осмысленно, не упускал такую возможность из виду, постоянно ожидая какой-нибудь неприятный, неожиданный, а главное, вероломный подвох.

Наконец – сумасшедшая гонка продолжалась уже более получаса – они приблизились к подножию некоего холма и начали забираться наверх, продвигаясь вперед по не очень отлогому склону. Как и повсеместно, на х пути попадались многочисленные деревья и кустарниковые насаждения, из-за которых совершенно не было видно, куда они двигаются, поэтому и неудивительно, что когда преследователи оказались перед небольшой пещерой, черной дырой зияющей внутри все еще продолжавшего уходить в высоту подъема, и куда, к слову, забежал удирающий неприятель, генерал-лейтенант, не задумываясь о вероятных последствиях, бросился следом, лишь только успев достать и включить карманный фонарик. Олег еще хотел ему крикнуть и предупредить, что, скорее всего, это коварнейшая ловушка, но вовремя понял, что в сложившейся ситуации это практически бесполезно, и, махнув очередной раз в сердцах рукой, кинулся в непроглядную темноту, чтобы до конца сопровождать своего командира – ни тот ни другой еще не знали, какая им уготована жестокая участь, и начали понимать, что оказались заложниками собственной безрассудности, лишь когда за их спинами сработала некая таинственная система, захлопнувшая выход к свободе прочной металлической задвижкой, буквально упавшей откуда-то сверху, и уничтожившая собой всякую надежду на благополучный исход этого запутанного и крайне сложного дела; и лишним подтверждением этому подозрению, одновременно посетившему и капитана и генерала, машинально обернувшихся на громкий звук и только сейчас осознавших, что это не они гнались за преступником, а он заманивал их в надежный и прочный капкан, послужило выпускание удушливого, спирающего дыхание, газа, медленно начинавшего выходить из железных труб, протянутых по потолку этого, как оказалось, невысокого грота.

Это было настолько внезапно и неожиданно, что повергло обоих в непроизвольный трепет, но военнослужащие – надо отдать им должное – тем и славятся, что проходят специальную подготовку, предусматривающую и такой, и похожий ему сценарий, именно поэтому, наверное, они еще какое-то время отчаянно сопротивлялись, зажимая дыхательные пути одеждой, руками, пытаясь при этом пробежать вдоль по длинному коридору как можно дальше – не мог же он быть бесконечным? – чтобы в конечном итоге оказаться в зоне, исключающей воздействие на их органы нервнопаралитического газообразного препарата; однако, как они не старались задерживать дыхание – долго находится без воздуха невозможно, а внутри-скальный проем казался практически нескончаемым, – все же им пришлось сделать несколько вдохов, и на третьем сознание их оставило, вследствие чего военнослужащие безвольно попадали на пол – сначала более пожилой Востриков, а затем уже пришла очередь и отважного капитана.

Очнулись они уже ближе к вечеру, хотя какая им была теперь разница, ведь в созданное самой природой углубление совершенно не проникал солнечный свет, и внутри, если бы не электрическое освещение, было бы темно так, что хоть выкалывай глаза, но все равно ничего не увидишь. Не стоит повторяться, что оба они находились в помещении предназначенном для жесткого умерщвления, причем генерал-лейтенант был надежно прикован к хирургическому столу, полностью голый, в лежачем положении и приготовленный к безжалостным пыткам, а Нежданов – удивительное дело, но он был оставлен в одеждах! – находился в подвешенном состоянии, прикрепленный стальными кандалами к скалистому потолку. Как и всегда, центр этого естественного образования освещался небольшим абажуром, образца Великой Отечественной войны, притом германского производства; окружность была всё также завалена человеческими черепами, перемешанными с костями; за кушеткой находилась подставка, на которой помещался инструмент, используемый при проведении операций, и которая помещалась дальше, прямо за высокопоставленным командиром; по левую же руку от молодого военнослужащего был установлен позолоченный трон, на котором теперь спокойно похрапывал их мучитель, облаченный, как и раньше, в свои безликие одежды, бывшие полностью черного цвета и включавшие в себя боевую «СОБРа-вскую» разгрузку, а кроме того легкий, но довольно прочный бронежилет, изготовленный из специальной, баллистической ткани.

Первым пришел в себя капитан и, прочно обхватив ладонями «бычьи» цепи и подтянувшись кверху на мощных руках, пусть и с некоторым трудом, но он все же смог дотянуться носком ботинка до более старшего родственника, после чего легкими толчками привел его в чувство. Тот сразу осознал свое незавидное положение и хотел сначала разразиться проклятьями, но вовремя был остановленным своим сообразительным подчиненным, получившим возможность заранее досконально изучить окружающую их теперь обстановку.

– Тихо, товарищ генерал-лейтенант, – словно уж, зашипел он на Вострикова, кивая головой влево, – «урод» находится неподалеку и, к нашей великой удаче, пока еще спит.