Василий Боярков - Секретное логово смерти

– Что будем в связи с этим делать? – поинтересовался спецназовец, хотя и так прекрасно знал, что ему ответит более старший родственник.

– Продолжим искать тот секретный бункер, если он вообще, «…мать его», существует! – воскликнул заместитель министра, нисколько не сомневаясь, что рано или поздно, но тем не менее сможет достичь поставленной цели, пусть даже ему придется выманить «зверя» из его прокля́того логова.

Ничего другого не оставалось – бросать начатое дело на полпути и признавать очевидное поражение, не исчерпав все возможности и еще сохраняя веру и силу, было не в правилах российских военных, – поэтому, слегка позавтракав и захватив с собой необходимую амуницию, способную защитить их от внезапного нападения и мо́гущую позволить дать отпор, компаньоны двинулись в путь, определив для себя заданием на день, как скрупулезное обследование лесных кварталов, разбив их на карте по последовательным квадратам.

***

Они уже вовсю вышагивали по лесному массиву, расположенному возле города Икс, а в полицейском отделение районного центра только начинали собираться сотрудники. Юлиева и молодой участковый, отдежурив свою смену без каких-либо происшествий, в восемь часов утра явились на доклад к непосредственному руководителю. Тот уже находился у себя в кабинете и в задумчивости обдумывал создавшееся на подведомственной ему территории крайне сложное положение, позволившее не только беспрепятственно «разгуливать» «раздухарившемуся» маньяку, чувствующему себя невероятно вольготно, но и свободно передвигаться организованной преступной группе, целью которой служило проникновение в Польшу, где они предавались одному из самых жестоких и безнравственных развлечений; а все это в купе могло спровоцировать соответствующие штатно-организационные выводы, ожидающиеся со стороны вышестоящего руководства, проще сказать, можно было уже начинать паковать свои вещи и собираться на пенсию – если чего не похуже! – а ведь могут и посадить, усмотрев какую-нибудь халатность либо бездействие.

– А-а, ночные вояки, – обратился он к вошедшим с опечаленным видом, выказывая необычное для себя смущение, – раз вы сейчас здесь, а нас в потемках не поднимали, значит, дежурство прошло нормально, – сделал он вслух вполне логичное заключение и стразу же перешел к озвучиванию свалившихся на него проблем: – А вот мне сутра звонили из области и очень неприветливо, скажу больше, нелицеприятно высказывались о нашей работе… в общем, не буду ходить вокруг да около, а скажу прямо: там считают, что мы недостаточно ответственно относимся к раскрытию столь резонансного преступления – да еще эти «бандеровские охотнички» на общую беду нам «нарисовались?! – так что к нам – пока только якобы в помощь, но, я думаю, совсем для другого – высылаются вышестоящий куратор, подразделение СОБРа и, конечно, бравые ребята с ОМОНа, одним словом вся областная росгвардия.

Здесь Бунько замолчал, а по его обескураженному выражению обычно такой самоуверенной физиономии было видно, что он приведен в крайнее замешательство и едва сдерживается, чтобы сейчас, прямо на глазах у подчиненных сотрудников, не разразиться рыданиями; Юлиева же, видя его состояние и по своей природе все-таки являясь больше сердобольной, нежели мстительной и жестокой, взяла на себя обязанность немного отвлечь начальника от тяжелых дум и попыталась переключить его внимание на насущные, бытовые вопросы.

– Что, товарищ подполковник, прикажете делать? – спросила она, стараясь придать выражению своего прекрасного личика и голосовым интонациям по возможности наибольшую дружелюбность. – Может статься, нам пока лучше присоединиться к военным и организовать более тщательную отработку окружающей город лесопосадки, и, глядишь, улыбнется удача и мы сможем напасть на след того бездушного, безжалостного «животного»?

– Как раз за этим они и едут, – ничуть не оживился старослужащий офицер, вероятнее всего примерявший на себя в тяготивших его мыслях гражданское одеяние и готовившийся стать простым обывателем, без облечения государственной властью, – и к двум часам дня мне велено собрать… – он не успел договорить своей фразы, так как дверь его кабинета неожиданно распахнулась, на пороге возникла не выспавшаяся Шуваёва, и заканчивать ему пришлось уже при ее присутствии, предварительно кивнув вошедшей на стул за «т-образным» столом (его подчиненные при этом продолжали оставаться стоять), – весь личный состав, до выгреба, и все вместе мы уже отправимся прочесывать лес. Таким образом, Настасья, – будучи не в силах избавиться от укоренившейся у него привычки обращаться к оперуполномоченной именно этим именем, Евгений Захарович посмотрел на девушку, вместе с тем имея в виду обоих сотрудников, – вы сейчас отправляетесь отдыхать, а в четырнадцать ноль-ноль быть здесь – как штык! – и выдвинемся, уже наконец, претворять в жизнь разработанную управой программу. Да и… – остановил он и ту и другого каким-то неестественно заботливым голосом, когда они уже были в дверях и собирались покинуть служебное помещение руководителя отделения, – постарайтесь как следует выспаться: день обещает быть долгим, а ночью вам снова заступать на дежурство, а завтра, возможно, снова придется скитаться все светлое время по лесу.

Утвердительно кивнув в знак согласия головой, молодые полицейские вышли за пределы кабинета Бунько, оставив его наедине с красивой московской гостьей, удобно разместившейся на предложенном стуле. Только сейчас офицер обратил внимание на ее не вполне естественный вид и, думая совсем о другом, все же счел нужным осведомиться:

– Что-то Вы, Анабель, – он так и не мог назвать ее Белла, – сегодня довольно паршиво выглядите – случайно не заболели? – а то можете отправиться отдохнуть: Вам, думаю, можно пропустить общую – никак не увеселительную! – прогулку и Вас, уверен, никто не хватиться, тем более что не исключенно – сейчас с этим коронависуром – не дай Бог Вы его где-нибудь подцепили! – можно получить довольно сложные осложнения, – и уже намного тише, только лишь для себя, – а с меня в связи с этим три шкуры спустят: скажут, мол, специально угробил молодую сотрудницу, приближенную к «императору», чтобы ощущать на себе поменьше контроля. – И ничто бы не смогло его убедить в обратном.

– Да, пожалуй, Вы, товарищ подполковник, правы, – на удивление быстро согласилась представительница московского департамента, – мне необходим непродолжительный отдых: что-то я как-то неважно себя чувствую, наверное, перенервничала… да и ночью сегодня плохо спала: все какие-то монстры мерещились, – она неприятно вздрогнула и поморщилась, – тут, вероятно, сказалась моя привычка неприятия нового места – когда я еще адаптируюсь? – озадачилась красотка вопросом и, как само собой разумевшееся, выдала заключение: – Тогда, если я, действительно, не нужна, отправлюсь-ка я домой, к разлюбезной старушке, и посвящу эти сутки отдыху, при том что, как я успела узнать, за истекшие сутки ничего не случилось, а от меня в моих «ботильонах» все равно в походах по лесной полосе толку не будет, а вот завтра, когда я приобрету надлежащую обувь, я и включусь в основную работу.