Василий Боярков - Секретное логово смерти

– Сделайте, пожалуйста, это, – обливаясь слезами, проговорил молодой человек, дрожащий от страха и готовый пойти на любую низость – только бы выжить, – я еще так молод и совсем не хочу умирать.

– Пошел ты к черту! – не обращая внимания на унизительные мольбы Семенова, полностью находившегося сейчас во власти ее решения, прокричала своенравная женщина жестокому извергу, даже мысли себе не допускавшая, что она согласится с таким крайне неестественным предложением, тем более что своя жизнь – без любимой дочки! – ей и так перестала уже быть интересной. – Делай, «подонок», что хочешь, но знай: на поводу у твоих «грязных» желаний я никогда не пойду!

– Это как раз мы сейчас и проверим. Ха, ха, ха! – вновь мрачным смехом отозвался мучитель, беря в руку проводной продолговатый пульт управления, еще старого образца, включающий в себя четыре большие черные кнопки. – Ты все равно исполнишь мое желание, только в этом случае пощады уже не ждите – ни ты, ни тот маленький «недоносок»!

– Не дождешься!.. – не закончив до конца фразы, только и успела крикнуть высокомерная представительница российской элиты, как изверг надавил на самый верхний включатель, и по металлическим проводникам, сковывающим ее нежные руки, стал интенсивно проходить электрический ток.

У Сулиевой тело задергалось до такой степени энергично, а челюсти сковало так прочно, что она не могла даже кричать, изнывая от боли, а только пускала изо рта отвратительную белесую пе́ну, из носа же кровавые пузыри. Садист, видимо чем-то оскорбленный, в этот раз значительно передержал страдалицу под напряжением и довел ее до того, что она чуть не лишилась сознания; однако он, вероятно, был профессионал своего кошмарного дела и вовремя заметил то состояние, когда подвергавшаяся пытке красавица уже совсем была готова полностью «отключиться» и потерять связь с окружавшей реальностью; нажав на соседнюю кнопку, он тут же прекратил подачу электроэнергии. Тем не менее страдалица еще по инерции пару раз дернулась, после чего безвольно повисла, побледнев и опустив книзу поникшую голову, уже не излучающую собой той небывалой уверенности, какой обладала всего минуту назад.

– Ну что, красавица, надумала «трахать» этого моложавого парня, – невероятно грубым, просто чудовищным, голосом, наполненным скрипучими нотками, провозгласил бездушный мучитель, – или, быть может, продолжим? Только в любом случае учти: никаких исключений больше не будет и вам все равно теперь предстоит умереть, правда, при положительном ответе это случится быстро, без дополнительных телесных мучений.

Тиран уже понял, что ему первый раз в его чудовищной практике попался противник, способный терпеть любые издевательства, но не склонный при этом «опускаться» до предлагаемого им выхода, поэтому он готов был пообещать сейчас что угодно, лишь бы только сломить непреклонную волю уверенной в себе и отважной особы, тем паче что его мрачные мысли подтверждались следующим ответом:

– Пошел ты в жопу, «сраный ублюдук»! Ни при каких условиях я не соглашусь сделать то, что ты пытаешься мне навязать! И будь ты проклят, «грязный мерзавец»!

– Да, – задумчиво проговорил беспощадный изверг, вдруг осознавший, что даже испытания с электрическим током, куда, при взаимодействии, добавлялась еще и дополнительная боль от введенного в кровь вещества, уколотого еще в отеле, не приведут к желаемым результатам, а разве что спровоцируют более быструю смерть, что было тому явно неинтересно, – твоя дочка оказалась гораздо сговорчивее и почти беспрекословно изнасиловала своего неразумного ухажера. Но!.. Так и быть, ничего не попишешь, и я буду уважать сделанный тобой, красавица, выбор, однако тебе придется пройти еще через одно испытание: ты лично получишь возможность улицезреть, как я буду приводить твой приговор в исполнение и как в том числе на твоих глазах «разделаю» вон того, прикованного к столу «дружка», предоставив тебе, «сучка», право воочию «насладиться» собственной, кстати, жестокостью.

– Иди к дьяволу, проклятый убийца! – крикнула Сулиева в приступе исступления, так и не сумев «перешагнуть» через укоренившиеся в ее мозгу принципы.

После этих слов незнакомец оставил свой позолоченный трон и стал медленно приближаться к хирургическому столу. Все это время возмущенная женщина поносила «живореза» всеми самыми обидными изречениями, какие ей удалось узнать за свою уже, в принципе, долгую жизнь и смогла замолчать лишь тогда, когда изувер наконец достиг места своего назначения, поднял со вспомогательной стойки один из двух заранее приготовленных шприцов, содержащих в себе темно-синюю жидкость, и принялся вводить ее в тело заоравшего от страшных предчувствий молодого администратора, неспособного не то что сопротивляться, а даже чуть отстраниться в сторону. Какое-то время он мог еще владеть своими мышцами, что отлично ощущалось по характерным подергиваниям, но по прошествии двух минут, постепенно утрачивая возможность распоряжаться своим телом, замер в парализованной неподвижности. Ожидая невероятных, жестоких по своей сути, последствий Мария Антоновна молча наблюдала за действиями мучителя, а тот в свою очередь отстегнул у юноши ремни на руках и ногах, причем, пока он освобождал нижние конечности, женщина несколько раз пыталась ударить его ногами, но, как и следует понимать, ее движения не были оставлены без внимания и не достигли выбранной цели.

Далее, не без помощи маньяка конечно, безвольное туловище перекочевало на хирургический стол, после чего одетый во все черное незнакомец повязал на себя спереди кожаный фартук, лежавший в нижней части сопутствующей операциям подставки, а затем, не торопясь, стал подкручивать небольшое колесико, располагавшееся под гладкой поверхностью, на которой сейчас лежал молодой мученик, приготовленный к жестокому истязательству, с его помощью регулируя общую высоту установки и подгоняя ее себе под рост, чтобы способнее было проводить основную часть оперирования. Семенов, по крови которого уже распространилось специальное обезболивающее, лишившее его способности как двигаться, так и что-либо ощущать, сохранил только одни, единственные, двигательные функции своего организма, выражавшиеся теперь в боязливом хлопанье глазками и отчаянно вырывавшемся наружу мычании.

– Не переживай мальчик, – провозглашал маньяк, беря в правую руку специальный резак, предназначенный для распиливания твердых костей, уже подключенный к старинному, еще времен войны, удлинителю, получающему электричество, как и все остальные приборы, от дизельного генератора, установленного в другом помещении и невидимого никому из присутствующих, по сложившей уже привычке продолжая сопровождать свои пытки пояснительными суждениями, – ты все равно ничего не почувствуешь, так что расслабься и получай наслаждение. Ха, ха, ха, – рассмеялся он своей «черной» шутке, не забывая удерживать у рта исправитель голоса, который то поднимал, то опять клал на стол, рядом с распластавшимся на нем «испытуемым».