Василий Боярков - Секретное логово смерти

Пока отчаянные красотки выясняли между собой отношения, Бунько поднялся к себе в кабинет, бессовестно оккупированный куратором, прибывшим с УМВД России по Калининградской области, не участвующим непосредственно в поисках, но взявшим на себя обязанность по их непосредственному координированию. Как оказалось, он посчитал, что накануне полицейские отнеслись к порученной им обязанности – с наивысшей! – халатностью, что позволило преступнику совершить практически у всех на глазах очередное убийство, поэтому высокопоставленный начальник, метающий «гром и молнии», приказал осуществить обход исследованной уже территорий повторно, а к вечеру доложить ему о поимке «нелюдя» лично, иначе же личный состав и так небольшого отделения городка Икс ожидали само собой разумеющиеся организационные выводы, где, по всей видимости, будет затронута, кроме руководителя, еще и судьба закрепленного за раскрытием сыщика, ну! или в данном случае оперуполномоченной; обо всем этом сообщил Бунько, когда вышел на улицу и по большому секрету представил положение дел своей непосредственной подчиненной.

– Вот как, Настасья, судьба-то распорядилась, – сказал он ей, едва лишь они остались одни и в тот момент, когда все остальные рассаживались по автобусам и машинам, готовясь в очередной раз выехать в лес, – теперь мы с тобой в одной «лодке», которая почему-то неведомому – не знаю почему? – дала сильную течь… Так что, хочешь не хочешь, но либо мы сегодня поймаем фашиста-убийцу, либо нам с тобой грозит увольнение; и ладно я… я-то отправлюсь на пенсию, а вот как быть тебе – тут я не предположу, что даже и посоветовать… хотя… разве что держаться поближе к нашей московской гостье – может статься, она тебя где-нибудь в столице пристроит?

В душе у оперативницы все взбунтовалось, она хотела было ответить грубостью, относящейся к областному начальству и даже открыла для этого рот, но тут внезапно заметила, что к ним буквально подкралась специалистка-психолог и теперь, удовлетворенно улыбаясь, прислушивается к их разговору и, нисколько не смущаясь, радуется свалившимся на счастливую соперницу неприятностям; но, как уже сказано, Анастасия ее заметила вовремя и, презрительно фыркнув, обозвала мысленно «столичной фифой», после чего полезла вслед за Бунько в служебный «уазик», в последний дни просто не знавший покоя.

Когда они уже оказались в салоне, усевшаяся тут же представительница министерского департамента не смогла удержаться и, стараясь казаться радушной, съехидничала:

– Неприятности? Не переживай, подруга, так сильно: сегодня, уверена, все разрешится, и либо ты пойдешь на «улицу», а затем, как сказал подполковник, ко мне на поклон, либо же мы схватим преступника и ты поедешь за орденами – одно из двух, а третьего не дано, правда?.. Ты ведь еще можешь погибнуть, но, я думаю, до этого не дойдет.

Было видно, что Шуваёва мстит за свою неудавшуюся любовь и как только может издевается теперь над более везучей соперницей – хотя в создавшейся ситуации так рассуждать будет не очень-то правильным и корректным, – стараясь выместить на ней сейчас всю свою злобу, внешне, однако, умудряясь сохранять самое дружелюбное настроение. Анастасия же в свою очередь страстно желала вцепиться той в глотку, и удерживали ее от этого душевного буйства только чувство собственного достоинства, да разве что еще служебная дисциплина.

Через полчаса поисковая группа достигла наконец отправной точки отсчета, где участвующие сотрудники рассредоточились в одну линию не по какому-то строго определенному принципу, но, главным образом, чтобы было видно соседнего, как с той, так и с другой стороны шеренги, идущего сослуживца, теперь временно становившегося напарником. Анабель выбрала свое место – то ли случайно, то ли умышлено – так, чтобы с правого бока от нее оказалась Юлиева, а с левого – подполковник Бунько. В конце концов, когда уже каждый занял отведенное ему место, по длинной цепочке, не знавшей в этом случае ни конца и ни края, пронеслась команда, пока еще отдаваемая Евгением Захаровичем, что пришло время двигаться в путь; движение началось и, стараясь ступать по возможности не спеша, каждый внимательно изучал отведенный ему для созерцания сектор леса, постепенно сменяющийся своими ландшафтами.

Они двигались уже не менее трех часов и постепенно и провинциальная сыщица, и ее некогда грубый начальник, теперь, соответственно обстоятельств, значительно присмиревший, стали отмечать, что с правого края у одной, а с левого – у другого не стало отмечаться сопутствующих им полицейских сотрудников. Такое непредвиденное, а главное, странное обстоятельство заставило бы задуматься кого угодно – правильно ли они двигаются, по своему ли маршруту? – и эти своеобразные личности, где каждый выделялся по-своему, не стали тому исключением; правда, сначала они думали, что это явление временное и по какой-то неизвестной причине цепь идущих расширилась, определенно при том надеясь, причем и тот и другая, что это явление не постоянное и раздавшаяся часть непременно сомкнется, и до самого последнего момента держали эту, как они считали, случайность в своих только тревожных думках, до поры до времени не озвучивая ее остальным.

– Вот так-так! – неожиданно воскликнул начальник, когда все его нахлынувшие сомнения постепенно стали уверенностью и когда они уже оказались у подножия незнакомого им холма и стали взбираться вверх по его склону. – «По ходу» мы заблудились: я не вижу со своей стороны ни одного полицейского… А как там у вас?! – крикнул он по еще сохранившей части шеренги, через Шуваёву получив ответ от оперативницы, что и она не наблюдает никого из тех, кто был снаряжен на установление местонахождения преступного логова.

Озадачившись таким непредвиденным происшествием, вся троица собралась в единую кучку и стали держать совет. Первым выступил подполковник Бунько, задавший вполне закономерный вопрос:

– Кто-нибудь знает, где мы сейчас находимся и что это, вообще, за такая местность? Про себя сразу говорю, что хотя я и имею за плечами уйму прожитых в этой местности лет и нередко выбирался в этот лесной массив за грибами, однако при всем при этом именно здесь оказался впервые, и что это за участок лесопосадки – лично мне неизвестно… может быть, ты, Настасья, сможешь определить, где мы теперь находимся, и, надеюсь, кто-нибудь мне ответит: как так получилось, что мы выбились из общего строя и сбились с маршрута?

– Я могу это сделать, – вдруг неожиданно резко и грубо промолвила Анабель, одновременно придав своему распрекрасному личику какое ни на есть жестокое выражение и доставая из дамской сумочки заранее обнаженный кортик фашистского офицера времен Великой Отечественной войны, – «швайнехунд»! – крикнула она на чисто немецком наречии, в тот же миг перерезая острозаточенным клинком так ничего и не понявшему руководителю горло.