Пётр Пахоменков - Юмор и мистика! Дед мой был дворником. Тайна старинной кружки

– Она умерла десять лет назад, – хмуро ответил мужчина.

– А вы её родственник?

– Я её сын, Синякин Виктор Афанасьевич.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Пожалуйста.

Синякин пригласил лейтенанта в комнату.

А в чём, собственно, дело? – спросил он настороженно.

– Не беспокойтесь, Виктор Афанасьевич, дело у меня к вам пустяковое, – успокоил его Белов. – Скажите, пожалуйста, вам знакома эта кружка?

Оперуполномоченный вынул из сумки кружку, и хотел положить её на стол перед Синякином, но тот, вдруг, побледнев, закричал: «Нет! Только не это! Зачем вы её мне принесли?» Он выхватил из рук Белова кружку и тут же вышвырнул её в форточку. Затем подбежал к раковине и начал усердно отмывать руки, словно от какой-то мерзости.

– Вы что, с ума сошли? – обескуражено спросил Белов.

Выглянув в окно и убедившись, что кружка никому не причинила вреда, оперуполномоченный, уже более спокойным тоном, сказал.

– Хорошо ещё, что у вас под окном палисадник, а не тротуар. А если б вы кому-нибудь по голове попали?

– И это было бы не удивительно, – ответил Синякин, вытирая руки полотенцем, а затем с облегчением выдохнул. – Главное, что её нет в моей квартире.

– Судя по вашей реакция, вам эта кружка хорошо знакома?

– Ещё бы, – сердито заворчал Синякин. – Я только месяц назад от неё избавился, а вы мне её опять в дом притащили. Это просто злой рок какой-то!

– Прошу меня за это извинить. Но почему вы её так ненавидите?

– Почему?

Синякин пристально посмотрел Белову в глаза.

– Да потому что она с проклятием!

– Вы это серьёзно?

– Серьёзней не бывает. Эта кружка моего деда. Когда он жил в доме престарелых, он написал небольшой дневничок своих воспоминаний. В том числе и про эту кружку. А когда дед умер, мать принесла его тетрадку домой и забросила в шкаф. Сам я только недавно наткнулся на неё.

– И что же ваш дедушка написал?

– Он написал, что в тридцатых годах работал в милиции. А кружка эта ему досталась во время раскулачивания. Экспроприировал он её у одного врага народа. Даже фамилию, имя, отчество его запомнил. Некто Курзин Семён Иванович. Ну, а тот дедулю моего на прощанье проклял, а заодно и всех тех, у кого кружка его окажется. И сказал он, что жить будете в нищете, и жизнь ваша будет такой же пустой, как эта серебреная кружка. Дед тогда только усмехнулся над ним. А через месяц его, вдруг, уволили из милиции. А ещё через пару месяцев арестовали. Ну, а дальше покатился дедуля мой с этой кружкой по наклонной и кончил жизнь свою в нищете, как и предсказывал Курзин. И бабушка моя тоже всю свою жизнь прожила в страданиях и нищете. И мать моя намыкалась. Иной раз нам даже хлеба не на что было купить. И моя жизнь была не сладкой. И только когда я женился и переехал на другую квартиру, положение моё улучшилось, я устроился на хорошую работу, у нас родилась дочь. Но когда моя мама умерла, эта кружка по наследству досталась мне. И тут началось всё снова. Сначала мне пришлось уволиться с работы, затем жена подала на развод, а потом я тяжело заболел. Слава богу, ещё выкарабкался. И вот как-то решил я сделать в квартире ремонт и случайно наткнулся на дедушкин дневник, прочитал… и всё понял. Взял я тогда эту кружку и понёс её подальше от дома.

– И куда же вы её выбросили? – поинтересовался Белов.

– Никуда. По дороге мне встретился один знакомый. Мы с ним вместе на заводе работаем. Я ему и рассказал всё про эту кружку. А он мне тогда и говорит: «Зачем такую дорогую вещь выбрасывать? Дай её лучше мне. А уж я найду ей применение». Ну, я ему эту кружку и отдал.

– А как фамилия этого мужичка? Где он живёт?

– Фамилию не знаю. Знаю только, что зовут его Кирилл. Работает слесарем. А живёт он в нашем заводском общежитии на Лесной. Вы там спросите. В общежитие все друг друга знают.

Белов, вдруг, вспомнил, что этот адрес ему уже знаком.

– Позвольте, вы сказали, что общежитие находится на улице Лесной?

– Да, на Лесной.

Белова осенило: «Уж не братец это единственный?»

– А как он выглядит? – спросил он у Синякина.

– Обыкновенно, как и все.

– И вечно всем недовольный?

– Точно. А вы его знаете?

– Встречался как-то, – сказал Белов, а про себя удивился. – Вот это сюрприз!

Григорий ещё раз подошёл к окну. Кружка всё ещё лежала в палисаднике.

– Виктор Афанасьевич, а как вы думаете, почему ваша бабушка и мама раньше не избавились от этой кружки?

Синякин с горечью усмехнулся.

– Бабушка и мама были неисправимыми атеистами. Они не верили ни в бога, ни в чёрта. И дед был такой же. Когда им было плохо, они думали, что это просто невезуха. Да и не только им в то время было плохо.

– Да, – согласился Белов, – тяжёлое было время. И что же теперь? Без кружки? Вам стало лучше?

– Хотите верьте, хотите нет, – сказал Синякин, – но как только я от этой кружки избавился, так жизнь моя сразу на поправку пошла. И на работу я снова устроился, и с женой помирился. Вот так-то!

– Что ж, я рад за вас. Но у меня к вам есть ещё один вопрос.

– Да, пожалуйста.

– Внутри кружки обнаружены отпечатки пальцев вашего дедушки. Как вы можете это объяснить?

На мгновение Синякин задумался.

– Это, конечно, интересно, – начал он размышлять, – но объяснение здесь может быть только одно. Кружкой ведь никто не пользовался. Она годами стояла в шкафу. А если её и протирали иногда, то только снаружи. Видимо, поэтому все, что было внутри, сохранилось.

– Что ж, возможно, вы правы, – согласился с Синякиным Григорий. – Спасибо вам, Виктор Афанасьевич, очень приятно было с вами познакомиться. Извините, что побеспокоил.

– Чего теперь. Только я вас умоляю, не приносите мне больше эту кружку, – попросил Синякин и уже в след прокричал. – И сами от неё лучше избавьтесь.

Выйдя на улицу, Белов, достал телефон и позвонил Карамелькину в отдел криминалистики.

– Геннадий, это я, Григорий. Как видишь, жив и здоров и осиновый кол мне не понадобился… Но мне нужен доступ к базе данных по репрессированным лицам в 1930-х годах… Будь добр, проверь, есть ли среди них Курзин Семён Иванович… Курзин… Если что-то будет, позвони… Ну, пока!

Лейтенант посмотрел в сторону палисадника.

– Что же делать? – задумался он. – Оставить или взять?

Продолжая размышлять, Белов перешагнул через небольшой заборчик и подошёл к лежащему в траве проклятию. Рассказ Синякина произвёл на него сильное впечатление.

– Так вот ты какая, – произнёс он тихо, поглядывая с опаской на кружку. – А, вдруг, и на меня перейдёт твоё проклятие? А что если, кража денег с моей карты и, чудом избежавший аварии, Светиков – это только первый звонок?

Но тут Белов, словно очнувшись, увидел, что кружка-то уже у него в руке и он кладёт её в свою сумку, а в голове отчётливо мелькает мысль: «Не бросай меня! Не бросай! Нам с тобой ещё к Кириллу Макарычу нужно зайти».