Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

Сегодня я решил наведаться к прелату и попросить его по возможности помочь мне. Поэтому, закончив занятия пораньше, я по тропинке отправился туда, где ночью следил за дедом Захаром. Пропетляв немного по пригоркам и песчаным барханам, я оказался у знакомого мне места. Здесь недалеко от дома был расположен навес, прикрывающий от прямых лучей солнца пучки трав, которые шевелились от морского бриза. Возле них находился прелат, который методично ощупывал траву, снимал уже высохшие пучки и складывал их в плетеную корзину. Увидев меня, он очень сильно обрадовался и, отложив в сторону свои дела, предложил присесть на скамейку, расположенную рядом.

– А вы не боитесь, что вас накажут за то, что вы бросили работу?

– Нет. Во-первых, моей начальницы нет, она ушла в храм. А во-вторых, я имею право отдыхать тогда, когда захочу. Ну, и в-третьих, я уже научился различать те травы, которые мне поручено собирать. Правда, мне не доверяют рецепты приготовления из них различных снадобий, но их назначение я уже знаю, да и кое-что уже подсмотрел у ведуньи.

Он встал со скамейки и, подойдя к крайнему пучку травы, бережно взял его в руки, поднес ко мне и стал рассказывать:

– Вот, например, вербена. Это уникальная трава, она способствует примирению сторон. Ведунья их дает послам, которые едут на различные переговоры с многочисленными неприятелями, окружающими этот народ. И знаете, практически всегда добиваются успеха. Более того, она защищает человека от ранений, и каждая воительница носит ее с собой в специальном мешочке, подвешенном на шее. Еще она защищает от злых духов.

И он, нагнувшись ко мне, шепотом произнес:

– Я видел, как ведунья, проводя какие-то действия у себя на площадке, надевала на голову венок из этой травы, заставив меня собрать ее на рассвете.

Повесив траву на место, он подошел к следующему пучку:

– А это Анжелика! Она предохраняет маленьких детей от сглаза. Кусочек ее стебля или корня, три листика и три цветка тоже зашивают в мешочек и вешают ребенку на шею. Ну а вот зверобой. Его мне надо собрать достаточно много, так как во время посева его будут разбрасывать по полю, чтобы предохранить урожай от града, вызываемого злыми чарами. Кроме того, его вешают над дверью от плохих людей. Ну а вот это крапива, она придает храбрости человеку.

Так он постепенно рассказал мне обо всех видах трав, осторожно перебирая их руками.

– И все это правда? – спросил я.

– Да, кое в чем я уже убедился сам, – ответил прелат.

– А что еще делают с этой травой?

– Ну, много чего, например, варят и готовят разные снадобья, добавляют в хмельные напитки, растирают в порошок и лечат людей.

– Я смотрю, вы, пан прелат, стали крупным специалистом-травником.

–Да, сын мой, не знаешь, что в жизни может пригодиться, поэтому такие вот знания никогда не бывают лишними.

Расспрашивая таким образом, я постепенно подводил его к тому, что меня интересовало. И когда я выразил желание посмотреть, какие снадобья есть уже в готовом виде, так как они могут нам понадобиться в дальнейшем, он, оглянувшись по сторонам, подвел меня к небольшой двери, которая, казалось, вела прямо под землю, и остановился возле нее.

–Вот здесь, в прохладе, она держит все свои снадобья, даже меня сюда не пускает. Если хочешь, смотри сам, а я посторожу и помолюсь за тебя. Если она вдруг появится, я кашляну, а ты сразу убирайся вон за тот пригорок.

Долго упрашивать меня не пришлось, тем более, что дверь не имела замков. Осторожно открыв ее, я по ступенькам спустился в яму и остановился. Нужно было приспособиться к темноте и включить свое внутреннее зрение. Вскоре я стал различать отдельные элементы, а затем смог разглядеть и все помещение. Везде на полу стояли глиняные горшки и амфоры, запечатанные воском. Чувствовался пряный, насыщенный травами запах, пахло хмелем и хлебом. Я наклонился и стал рассматривать эти сосуды. Оказалось, что все они были помечены какими-то знаками. На одном была выдавлена лягушка, на другом красовались цветы, на третьем гордо стоял гриб, на четвертом была изображена стрела. Пока я присматривался и разбирался в этих рисунках, пытаясь понять их предназначение, раздался кашель прелата. В моем распоряжении было лишь мгновение. Поэтому, не долго думая, я схватил ближайший ко мне небольшой кувшин и рванул по ступенькам наверх. Пригнувшись, я тихонько выбрался наружу, успев прикрыть за собой дверь, и ползком стал пробираться к намеченному пригорку. Краем глаза я увидел Мэйю, которая шла по тропинке и, на мое счастье, смотрела в сторону моря. Нырнув за пригорок, я притих.

Сначала была тишина, а потом до меня стали долетать звуки разговора. Ведунья отчитывала прелата за то, что он не в той последовательности вывесил траву, что могло повлиять на ее качества. Затем разговор оборвался, и скрипнула дверь в дом. Я решил выглянуть, чтобы разведать обстановку. Увидев меня, прелат одной рукой махнул мне, чтобы я быстро уходил отсюда, а другой вытирал пот со своего бледного лица. Естественно, я воспользовался его советом и, придерживая кувшин, отправился домой, отходя подальше, чтобы меня не заметили. По пути я более внимательно рассмотрел кувшин. На нем был значок с изображением гриба. Благодаря моим перемещениям содержимое кувшина пришло в движение, и из-под восковой печати стал ощутимо доноситься хмельной пряный запах. «Это то, что мне нужно», – подумал я и стал прикидывать, куда можно спрятать его. Место нужно было выбрать достаточно прохладное, чтобы не испортить содержимое, ну и, само собой разумеется, недалеко от дома. И тут я вспомнил, что периодически перед сном дед выходит к морю, чтобы выкурить люльку табака, присаживаясь на разбитый баркас, лежащий на берегу. О чем он думает в это время, глядя на морскую гладь, трудно сказать, но это действует на него расслабляюще, и он становится более открытым. Вот здесь и надо пристроить мой кувшин, чтобы достать его в нужное время.

И такое время наступило буквально через несколько дней. Захар, возвращаясь из очередного посещения ведуньи в приподнятом настроении, занял свое место на баркасе и закурил трубку, со вкусом затягиваясь после принятия очередной порции хмельного. Мне тоже не хотелось спать, и я в это время бродил по берегу, наблюдая за лунной дорожкой. Возле баркаса наши пути пересеклись. Он смерил меня хитрым взглядом и, затянувшись в очередной раз дымом, произнес:

– Ну что бродишь, как неприкаянный, садись, подышим морским воздухом, глядишь, и полегче станет.

Дважды упрашивать меня не пришлось, и я сразу присел с той стороны, где было меньше табачного дыма, хотя и он приносил пользу, отпугивая кусучих комаров.

– Что, лютуют? – спросил он, глядя, как я отмахиваюсь от очередной атаки.