Виталий Конеев - Гнев Бога

Мы пировали уже несколько дней, как вдруг слуга Ирода, войдя в зал, громогласно обратился к наместнику:

– Государь, великая царица Клеопатра великой страны требует от тебя принять её со всеми подобающими для неё почестями!

Ирод, изумлённый тем, что к нему пожаловала царица, привстал с ложа и воскликнул:

– Но у меня в городе не хватит места для её свиты!

Слуга улыбнулся и, едва сдерживая смех, ответил:

– Её свита состоит из одного осла.

– Как его зовут?

– Его зовут: осёл.

Ирод откинулся на ложе и оглушительно рассмеялся, а потом пренебрежительным жестом указал на вход.

– Гони её в шею. Я не желаю знать цариц, у которых один слуга, да и тот осёл.

Но в это время в зале появилась Клеопатра. Она, разумеется, слышала слова Ирода, и её лицо, обожжённое солнцем, было искажено гневом. Ей было тогда пятнадцать лет. И на первый взгляд в ней не было ничего привлекательного. Её тело не блистало красотой, а ноги были малы и худы. Лицо её с огромным носом и беспокойными глазами, не восхищали тех, кто на неё смотрел. Но едва эта женщина прошла по залу в направлении Ирода, заговорила, как мгновенно изменилась в наших глазах. В её каждом движении тела, рук было столько притягательной магии, что от неё было трудно оторвать взгляд. А её голос – грудной, чуть хрипловатый – был необычайной красоты. Эта женщина своим присутствием возбуждала желание.

Ирод, багровея от досады, что туника на нём сильно задралась, опустил свои руки чуть ниже пояса и, отворачиваясь от Клеопатры, пробормотал:

– Она недостаточно красива, чтобы я обратил на неё внимание.

Я уже знал, что Ирод обожал красивых девушек. И что ради них он готов был пойти на всё, чтобы заполучить красавиц в свой гарем. А так как этот великий человек не умел сдерживать свои чувства, то он очень скоро стал игрушкой в капризных руках женщин.

Ирод, недовольный собой, лёг на живот, а потом с напускной алчностью начал кушать лепёшки, обильно поливая их маслом.

Удивлённая Клеопатра долго смотрела на его крепкий затылок, на то, как быстро ел государь. И вдруг всхлипнула, и стала ещё более привлекательной. Я безумно жалел её в эту минуту и мылено призывал Ирода быть с ней ласковей. Ирод обернулся и метнул на женщину острый взгляд, вскочил с ложа и с куском лепёшки шагнул к ней, уже готовый приветствовать её как царицу, но вдруг сказал:

– Почему ты пришла одна с этим…– Он едва сдержал улыбку.

А Клеопатра в мгновенье изменилась лицом, выбила ударом кулака лепёшку из её руки и крикнула:

– Как ты посмел, раб, смеяться надо мной?!

Ирод насупился и отступил назад.

– Ну, если я раб, то какого диавола ты пришла ко мне?

– Ты мне должен дать армию, чтобы я могла разбить армию кастрата Ахиллы.

– Ага. Значит, он выгнал тебя из Египта. И ты уже не царица, – насмешливо сказал Ирод, всё ещё страдая от оскорбления, нанесённого ему несдержанной даже в своём несчастии Клеопатрой. Её лицо подёргивалось от возмущения и гнева. Всю свою женскую ярость на Ахиллу, который ещё недавно был евнухом в гареме её отца, но которому удалось с помощью наглой и грубой лести втереться в доверие фараона и стать его правой рукой, а потом – воспитателем наследников, и наконец, после смерти владыки – правителем Египта, помыкая царями-детьми…Клеопатрой и Птолемеем, они были не только братом и сестрой, но и супругами – так вот теперь свой гнев на Ахиллу, который прогнал её из страны, царица обрушила на Ирода.

Она проклинала его самыми отборными проклятиями. А он стоял над ней, как скала, уперев кулаки в бока, и смеялся ей в лицо, чем ещё более приводил Клеопатру в исступлённое состояние бешенства. В её гневе было столько чувственности, а её бёдра так соблазнительно волновались – сами собой – под лёгким одеянием, что Ирод вскоре начал жадно поедать её глазами, не обращая внимания на то, что его туника заметно оттопырилась. И когда царица с горловым криком бросилась на Ирода, целя длинными ногтями ему в глаза, он с рычанием льва сжал её в своих объятиях, и она, словно ожидая того, обвила наместника руками и ногами и впилась губами в его губы.

Наступила тишина.

Тело Клеопатры дрожало и чудно извивалось в сильных руках Ирода. Когда он оторвал её от себя, она оставила в своих пальцах обрывки одежды наместника. И с помутнённым лицом, вскрикивая от желания, вновь метнулась к нему, осыпая бранью и криками любовного призыва.

Побагровевший Ирод бросил её на ложе и одним сильным рывком сорвал с царицы платье и несколько секунд алчно смотрел на её хрупкое тело Клеопатры, которое билось в конвульсиях. Потом сбросил с себя одежду и вонзил в царицу свой фаллос, под одобрительные вопли всех, кто присутствовал в зале. И борьба закипела, прерываемая пронзительными воплями Клеопатры и рычанием Ирода….Эти вопли звучали во дворце весь день и всю ночь. А когда я пришёл к наместнику утром, он, с утомлённым запавшим лицом, вялым голосом ответил на моё приветствие и предложил разделить с ним трапезу.

Клеопатра сидела в его ногах и, по-детски смеясь, играла с его фаллосом: покусывала, целовала и подносила ему разные кушанья.

– Ах, как он прекрасный…Когда я вновь стану царицей Египта, я сделаю тебя, Ирод, главным жрецом богини Изиды.

И она, вздрагивая от вожделения, вновь начала впиваться губами в его плоть, а потом, сладострастно повизгивая, встала на колени над телом Ирода и, лаская пальцами фаллос, направила его себе под низ живота. Задерживая дыхание, начала медленно садиться на Ирода…

Несколько дней спустя, слуга Ирода разбудил меня ночью. Я вышел во двор. Там в окружении свиты сидел на коне наместник. Он указал плетью на двух ослов.

– Это всё, что я могу подарить тебе и Клеопатре.

– Государь, в чём дело?

Он приблизил ко мне своё юное, но уже пожелтевшее лицо с внезапными морщинами под глазами и каким-то странным голосом, словно с того света, ответил, опасливо косясь на дворец, где осталась Клеопатра:

– Она своей плотью сокрушит империи. А римляне охочи до египетских баб. Того и гляди из-за них разнесут весь Восток вдребезги.

– При чём здесь римляне?

– А при том….Цезарь под Фарсалом разбил Помпея, который…это ведь ясно и ослу Клеопатры….. помчит теперь в Сирию и Египет за деньгами и новым войском. Война скоро придёт сюда, на нашу землю. А я не хочу с Клеопатрой оказаться между этими двумя вождями. Забирай царицу и!

Наместник энергично махнул рукой в сторону далёкого Египта, ударил коня плетью и как молния помчался вон из города.

Утром, обезумевшая от ярости Клеопатра, долго бегала по дворцу с криком: «Трус! Трус!» Она крушила всё, что могла сокрушить. А устав, села на осла и поехала вместе со мной по Галилее. Ирод не оставил нам ни одной драхмы. И мы с Клеопатрой уже к вечеру страшно проголодались. К тому же иудеи, при виде царицы, показывали на неё пальцами и кричали: