Виталий Конеев - Гнев Бога

– Царь, я прибыл сюда за деньгами.

Ахилла подался вперёд и перебил Цезаря:

– Государственная казна пуста, римлянин. Мы не можем дать тебе даже десяток драхм.

Цезарь с презрением ответил, угрожающе напрягая голос:

– А мне нужно десять миллионов сестерциев для моих ветеранов и, разумеется, земли для их поселений.

– Ты их не получишь, – жёстко ответил Ахилла.

Он с ненавистью смотрел на полководца. Его широкие ноздри раздувались. Ахилла дышал громко и сипло и не пытался скрыть своей вражды к Цезарю. И вряд ли он сейчас, находясь в гневе, способен был на какую-либо хитрость в разговоре.

Уязвлённый Цезарь, возвысил голос:

– Разве здесь гарем, а евнух Ахилла глава его? Прошу тебя, царь Птолемей, отвечай мне.

Птолемей, испуганно тараща глаза, открыл рот и выдохнул воздух. Цезарь фыркнул.

– Это и есть твой ответ?

Ахилла указал рукой на вход и, не сводя глаз с полководца, властно сказал:

– Римлянин, выйди вон и войди сюда со всеми знаками почтения к царскому дому и его владыке.

Но Цезарь, спокойно оглядев комнату, с нарочитым удивлением воскликнул:

– А где же царица Клеопатра?

– Я здесь!

В комнату вбежала растрёпанная Клеопатра с сияющими от счастья глазами.

Изумлённый Ахилла вскочил с кресла и торопливо крикнул Птолемею:

– Царь, разве ты узнаешь в это подлой служанке свою сестру и жену Клеопатру?!

– Нет, Ахилла, – дрожащим голосом откликнулся Птолемей, с ненавистью глядя на сестру.

– Тогда, царь, прикажи убить самозванку!

Мальчишка махнул руками гвардейцам, и те обнажили мечи. Клеопатра с визгом бросилась на своего брата, вцепилась ногтями в его лицо, в волосы, сбросила его с кресла и начал бить царя по щекам. Я ударом кулака разбил тонкую стену и впрыгнул в комнату с кинжалом в руке, принял на себя мечи гвардейцев, крикнул Клеопатре, указывая в угол.

– Там другой выход. Беги туда.

Она помчалась в угол, увлекая за собой Птолемея. Я медленно отступал за царицей, отражая удары гвардейцев. Все прочие в замешательстве смотрели на эту сцену, не двигаясь с места.

Клеопатра, крепко держа за волосы своего брата, который кричал и лягался ногами, уже тянула на себя потайной засов деревянной двери. И, казалось, ещё мгновенье, и мы все трое окажемся в подземелье. Но тут Ахилла, придя в себя, с горловым, пронзительным криком метнулся в ноги Птолемея, обвил их руками и рванул в свою сторону. Ход был уже открыт, и, Клеопатра, потеряв свою добычу, прыгнула во мрак, захлопнув за собой дверь. Щёлкнул замок, который второй раз открыть было невозможно.

В комнату вбежали римские легионеры. Они по приказу Цезаря окружили меня и оттеснили гвардейцев к стене.

Глава двадцать шестая

Теперь все стояли на ногах и смотрели на Цезаря. Он долго молчал с лицом бесстрастным и неподвижным. В комнате росло напряжение, но никто не решался нарушить тишину.

Вдруг полководец резко качнулся телом и быстрым жестом правой руки указал себе под ноги, и голосом скрипучим и жестоким заговорил:

– Здесь диктовать условия буду я!.. – он помедлил секунду и добавил:– …от имени римского народа!

Ахилла, дрожа коленами, перебил его:

– Скажи, Цезарь, точнее: от самого себя.

– Пускай так. Это не имеет значения для Египта.

Птолемей, ещё более дрожа, чем его воспитатель, скрылся за его спину и оттуда крикнул:

– Цезарь, ты распоряжаешься нами, как в своей провинции!

– Да, Птолемей. От меня зависит: быть Египту провинцией или царством.

Ахилла поник головой, а его спина прогнулась. На лицах сановников, обращённых к Цезарю, появились угодливые улыбки. Кто-то из египтян ударил в ладоши.

Полководец с удовольствием окинул взглядом подавленных и льстивых вельмож, прошёл между ними, упиваясь своей властью и всемогуществом, ткнул пальцем, едва ли не в нос, Ахилле, тот в испуге отпрыгнул назад и закрылся руками.

– Ты, Ахилла, дашь мне отчёт о том, кто убил Помпея. Все виновные в смерти гражданина Рима будут отправлены под топор палача. Ты, Птолемей…

– Я не виноват!

– Ты, Птолемей низложен мною. И отныне я запрещаю тебе носить царский урей. Дай мне его.

Мальчика, словно акробат на канате балансируя руками, осторожно шагнул к полководцу, вжимая голову в плечи под тяжёлым, пронизывающим взглядом Цезаря. Тот протянул к Птолемею длинную жилистую руку с раскрытой широкой ладонью. Птолемей, всхлипывая, с трудом снял с головы парик с уреем и уронил его на пол, сжался, не зная, как поступить дальше.

Цезарь по-прежнему держал перед его лицом руку и молчал. Сановников царя била дрожь.

Я подошёл к мальчишке, поднял парик и неторопливо надел его на влажную голову Птолемея и обернулся к римлянину.

– Цезарь, перед тобой царь Птолемей, владыка Египта.

Полководец резанул меня удивлённым взглядом. Его белокожее лицо стало багровым и исказилось гримасой, похоже на страдание. Он хрипло ответил:

– Хорошо. Я подумаю над этими словами. Но, независимо от моего решения, я, волею римского народа, объявляю царицу Клеопатру единственной государыней, с которой будет говорить Рим.

Полководец сделал мне знак: следовать за ним, и стремительно вышел из комнаты. Во дворе, уже в окружении своих всадников, Цезарь внимательно всмотрелся в меня и сказал:

– Странный ты человек…Найди Клеопатру и приведи её ко мне.

Однако разбирая поводья коня, он не спешил покинуть двор, несмотря на то, что римские легионеры кричали ему с улицы, что вокруг них увеличивалась толпа возмущённых горожан, которые начали бросать в легионеров камни.

Но вот Цезарь повернулся ко мне и, презрительно кривя тонкими длинными губами, воскликнул:

– То, что я легко могу простить гражданину Рима или не обратить на это внимание, я не прощу египтянину! Запомни это, Латуш. В следующий раз ты поплатишься головой. А пока – цени моё милосердие!

И он ускакал на улицу.

Александрийцы, узнав о том, что Цезарь хотел возвести на трон великих царей Клеопатру и сместить Птолемея, возмущённые, вооружились, кто как мог, и сбежались к дворцу царя царей. При виде полководца, они, осыпая его бранью, крича: «Подстилка Никомеда!» обрушили на него град камней и палок. И ему вместе с центурией солдат пришлось мечами прокладывать себе дорогу в людском море.

Горожане осадили дворец, где укрылся Цезарь, а два дня спустя, когда появился римский легион, Ахилла ввёл в город свои войска. На улицах Александрии началась битва, которая продолжалась более месяца. Горожане в озлоблении искали Клеопатру, чтобы предать её смерти, обвиняя царицу во всех бедах и несчастиях, что поразили страну.

Боясь, что она в темноте подземелья могла угодить в ловушку и погибнуть, я немедленно помчался по улице, ища вход в лабиринт и, найдя, долго бродил под землёй, разглядывая пыльный пол, где могли остаться следы Клеопатры. Она сидела в коридоре, прижавшись спиной к той двери, которую так неосторожно захлопнула. Её руки и лоб были покрыты царапинами. Видимо, царица в первые секунды, оказавшись в лабиринте, бежала объятая страхом.