Андрей Птицын - Сшитое лицо

– Идите за мной! – И бросилась обратно в пещеру. Октай, Долгоон и остальные, вскрикнув в изумлении, зовя её по имени, бросились за ней.

Бэркэ выделили часть амбара, выстроенного для хранения шкур домашнего скота и различной утвари. Его построили этой весной и брёвна белели свежим выструганным деревом с выступившей на нем смолой. Пахло свежей древесиной и недавно выдубленными коровьими и конскими шкурами. На одной из них, расстеленной на сколоченном у стены топчане, уложили раненого. Прошло около недели, и Бэркэ, пролежавший первые дни, не вставая, постепенно приходил в себя. Стрела Ичин попала выше ключицы, не задев сердце и легкие. Нож шитолицего так же не сильно повредил. Помощник Октая, Лючю, искусно вытащил стрелу и лечил раненого всевозможными отварами трав, и припарками с вонючим запахом, состава которых Бэркэ не знал. Впрочем, Лючю относился к больному с таким старанием и усердием, что Бэркэ полностью доверился этому немногословному опытному старику. Он чем-то походил на Килтыроя, выходившего его в прошлом году. Нога постепенно заживала, и лишь изредка болезненно ныла. Мелкие порезы на теле были умело зашиты. В один из тёплых дней наступившей осени, выбравшись на улицу, Бэркэ сидел на завалинке, греясь в лучах осеннего солнца. Бабье лето на удивление затянулось, стояла тихая солнечная погода. Молодой спаситель ещё не видел Айыыну и, расспросив Лючю, узнал, что та в первые дни слегла и долгое время была в беспамятстве. Нервное напряжение, которое она пережила, сильно подорвало её силы.

– Но она постепенно идёт на поправку… Время лечит, – сообщил ему услужливый Лючю.

Бэркэ, каждое утро, осторожно ступая на повреждённую ногу выходил на улицу и садился возле своего амбара. В надежде увидеть Айыыну, он часами наблюдал за становищем Октая, за занятыми своей работой, снующими по всей округе его работниками. Но девушка не появлялась. Он, большую часть жизни проживший в уединении, поначалу не мог привыкнуть к такому большому скоплению людей, и чужался всего. Приехавшие люди Сеттыя, – отца Долгоона, заполонили округу, расставив свои легко возводимые юрты – урасы. Амбар, в котором жил Бэркэ, находился в некотором отдалении от основных строений, и он был несказанно рад своему частичному уединению. Повязка, которой он прикрывал лицо, была давно утеряна, и он, стесняясь людей и снующих по двору девок-работниц, старался меньше показываться на глаза. Мучаясь в догадках по поводу того, как чувствует себя Айыына, он при каждой встрече расспрашивал о ней Лючю. Пару раз он порывался пойти к ней, но что-то сдерживало его. В один из дней, после полудня, к нему неожиданно зашёл Долгоон. Быстрым шагом подойдя к топчану, он плюхнулся грузным телом на нары – так, что те жалобно заскрипели.

– Хайя? Ну что догор-друг? Вижу, поправляешься! Молодец! – быстро проговорил Долгоон, с важным видом похлопав Бэркэ по плечу, и оглядывая стены его скромного жилья. Бэркэ заметил что Долгоон стараясь не встретиться с ним взглядом, отводит глаза.

– Как тебя лечат? Хорошо? Я наказал Лючю, что бы он не отходил от тебя. Если будет плохо лечить – мне сразу скажи! Уж я постараюсь! Да, кстати! Пойдём-ка выйдем, – Долгоон, едва присев, тут же вскочил и торопливо направился к выходу. – Пойдём, пойдём. Я обещал тебе, что вознагражу? Вот! Обещание держу! Иди посмотри…

Бэркэ, недоумевая, растерянно доковылял до двери, и вышел наружу вслед за ним.

– Вот! Держи! – Долгоон, потянув за удила, подтолкнул к опешившему Бэркэ лохматого саврасого жеребца. Затем, торопливо всучив поводья ему в руки, поглаживая и похлопывая животное по крупу, обошёл его вокруг. – Вот… Хороший жеребчик, сам выбирал. Сильный, послушный. Что ещё надо? Держи. Теперь он твой.

Бэркэ, с опаской держа поводья, настороженно смотрел на коня, не зная как быть.

– Спасибо… Только зачем он мне? Не надо, может… – робея, проговорил он.

– Бери, бери! Ты помог мне! Я обещал тебе! Вот, пользуйся, – быстро заговорил Долгоон.

– Да я… Это… Не умею, – запротестовал Бэркэ, протягивая поводья обратно.

– Нет, нет, бери он твой.

– Как на нем ездить? Ухаживать как за ним? Спасибо, но… – Бэркэ смущенно попробовал отдать поводья обратно, но Долгоон вскинул руки в протесте.

– Нет! Нет! Он твой! Это подарок. Ты заслужил его. Он пригодится тебе, бери, бери…

Долгоон, не встречаясь взглядом с Бэркэ, начал отступать.

– Ну, все, мне пора… Дела. Дела ждут. И это… – Долгоон вдруг остановившись и потупив голову, торопливо вернулся обратно. Он подойдя к Бэркэ, положил ему на плечо свою ладонь и, морщась, быстро проговорил. – Послушай Бэркэ, мы же друзья. Это, ты не говори никому… Тогда, в лесу… Я наговорил там лишнего, малость струхнул. С кем не бывает? Да? Ну, мы же мужчины… Друг друга всегда поймём, поддержим, да? Зачем женщинам знать наши разговоры, да?

Бэркэ, пожав плечами, шмыгнул носом.

– Ну вот и договорились! – Долгоон обрадованно пожал ему плечо и заспешил прочь, то и дело останавливаясь и оборачиваясь. – Ты молодец! Бэркэ, это хороший конь! Ты заслужил его! Давай, выздоравливай! Увидимся!

Бэркэ с опаской привязал жеребца к изгороди и, отойдя подальше, присел на траву. Наблюдая за ним, он подивился народу саха: как они смогли приручить столь грозных животных? Они и пахнут странно… Не как олени. И что теперь ему с ним делать? Надо отдать обратно… Жеребец, услышав далекое ржание сородичей, обеспокоено повёл ушами, скосил глаза и звонко и протяжно отозвался им. Бэркэ, неловко вскочив, юркнул в своё жилище.

Придя в себя, и открыв с трудом веки, первым, что увидела Айыына, был потолок с уложенными на балках свежевыструганными жердями. Было темно и тихо. Лишь в стоящем в углу камельке, тихо потрескивали дрова, озаряя всполохами стены отцовского холомо. Я лежу на кровати-ороне, – определила она. Ей было тепло здесь, под теплым одеялом. Она потела. Это жар, с трудом догадалась она. Ее одолевала слабость. Когда она очнулась в следующий раз, было светло. Девушка работница увидев что она открыла глаза, хлопнув дверью, выбежала на улицу. На короткое мгновение Айыына снова провалилась в тяжелый сон. Очнувшись, она увидела сидящего рядом отца. Увидев его заботливое лицо, Айыына слабо улыбнулась.

– Как ты, доченька?

– Лучше, отец. Сколько я пролежала?

– Немного, но тебе сейчас нельзя вставать. Лежи, набирайся сил.

– А Бэркэ? – встревоженно спросила она, пытаясь подняться – Как он? Он..?

– Он в порядке. Лючю ухаживает за ним, лечит. Не беспокойся, он идёт на поправку.

– Он спас меня, отец… – облегченно произнесла Айыына, откидываясь назад.

– Да, доченька, сам Айыы Танара послал его нам. Чудом избежала ты смерти. Эти злобные исчадия нижнего мира! Пусть их чёрные души мучаются на том свете! Хорошо, что Долгоон встретил Бэркэ в лесу. Что бы мы без него делали? Октай замолк, увидев что дочь облегченно вздохнув, вновь погрузилась в сон. Он осторожно пожав ей руку, стараясь не шуметь, вышел. Шло время, жар с Айыыны спал, и сон ее стал спокойней. Она похудела и осунулась. Она чувствовала что с каждым днём ей становилось лучше, но в какие-то периоды, она все ещё чувствовала себя разбитой. Нервное потрясение подорвало её здоровье и силы. В один из дней, вместе с ее отцом, ее пришел навестить Долгоон.