Кэсс Морган - Воронихи [litres]

Когда Скарлетт была новенькой, Далия отвела ее к себе в комнату, чтобы приготовить к первой вечеринке с мужским студенческим обществом. Тогда она подняла руку, тут же опустила ее и заявила:

– Никому не говори, что я это сказала, но, по-моему, менять ничего не надо. Винтеры есть Винтеры, и этим все сказано. Все идеально. – Мгновение спустя Далия добавила: – Время покажет, соответствует ли твое могущество твоей красоте или нет.

Знать бы это наверняка! Скарлетт оставила Виви в ванной и направилась к маленькому алтарю, который она обустроила под ящиком для цветов. Что бы там ни говорила Тиффани, Гвен явилась не просто так. Для ее возвращения в Дом Каппы наверняка существовала какая-то причина. А еще Скарлетт не могла перестать думать о тех ужасных придушенных звуках, которые издавала незваная гостья.

«Что она пыталась сказать? – ломала голову Скарлетт. – Что она пыталась… донести?»

Девушка взяла с алтаря гадальную чашу из черного оникса. Рядом она держала кувшин с заряженной в полнолуние водой из протекавшего за домом ручья. Наполнив ею чашу, Скарлетт уселась с закрытыми глазами, скрестив ноги и дыша специальным образом – вдох носом, выдох ртом, – представляя себе очищающий белый свет.

После нескольких глубоких вдохов она открыла глаза и посмотрела в чашу, лежащую у нее в ладонях. Оникс медленно нагревался от ее прикосновения, по поверхности воды пошла рябь, вызванная ее дыханием.

– Я взываю к Звезде и к королеве Мечей, – прошептала она магии в своих венах. Воздух вокруг нее потрескивал. – Мысль врага, что далёк, мне откройте скорей.

Мгновение ничего не происходило, а потом люстра в комнате внезапно погасла. Того света, что сочился в окно, как раз хватало, чтобы видеть, пусть и плохо, что происходит.

Чернота поползла вверх по сжимающим чашу рукам. Скарлетт с криком выронила ее, и жидкость – темная, напоминающая кровь или внутренности – выплеснулась наружу и стала растекаться, впитываясь в ковер. Скарлетт смотрела, как она окрашивает стены, кисти рук, предплечья.

Одновременно пришло ужасное, леденящее чувство. Оно впивалось в запястья, текло по венам. Несмотря на страх, Скарлетт не могла не узнать его. Оно касалось ее и прежде, пусть и не будучи таким неистовым. Оно оказалось сильнее злости, сильнее ненависти.

Это было омерзение . Простое, незамутненное.

– Что это? – со смесью удивления и страха в голосе спросила Виви.

Скарлетт ахнула, оттолкнула наползающую волшбу и вырвалась из ее хватки. Иллюзия исчезла. Тут же вспыхнул верхний свет. Леденящее ощущение растаяло, и Скарлетт накрыла запоздалая дрожь. Черные кровавые потеки на ковре и на руках исчезли тоже, осталась лишь прозрачная родниковая вода, пропитавшая пол. А в дверях стояла Виви, которая, уж надо думать, все видела.

– Ты в порядке? – шагнула к ней Младшая, озабоченно хмуря брови. – Я могу тебе чем-то помочь?

– Со мной все нормально, – прохрипела Скарлетт низким голосом, мало отличавшимся от рычания, закашлялась и потрясла головой, словно чтобы в ней прояснилось.

Ей не следовало проявлять нетерпение. Нужно было дождаться, пока Виви уйдет к себе в общежитие, а потом уже колдовать. Ее Младшая уже во второй раз увидела то, чего видеть не следовало, но сейчас этого можно было избежать. Скарлетт больше не совершит такой ошибки. Она отвернулась и приказала:

– Иди готовься к вечеринке.

– Скарлетт…

Снова повернувшись к дверям, она обнаружила, что Виви все еще стоит там с озабоченным видом. Почему-то это взбесило Скарлетт сильнее всего остального. Может, потому, что от написанного на лице Виви выражения было рукой подать до жалости.

– Я сказала иди !

Дом братства Пи-Ка полностью соответствовал представлениям Виви о здании для мужского студенческого союза: из солидного красного кирпича, с толстыми белыми колоннами и броскими греческими буквами, выбитыми над портиком. На газоне стояла зеленая скамейка, расписанная краской из баллончика, в траве лежал полураздавленный шарик для пинг-понга, а в кустах перед фасадом дома валялось нечто, подозрительно напоминающее трусы-боксеры. Из раскрытых дверей пованивало несвежим пивом и мужским духом, сквозь окна доносилась пульсация музыки.

Виви сделала глубокий вдох и постаралась взять себя в руки. Да, формально она уже побывала на одной вечеринке, но эта – первая, где есть настоящие парни из колледжа. Эта тусовка устраивалась для четырех самых значимых братств и сестринств: Пси-Дельта-Лямбда, Каппа-Ро-Ню, Тета-Омега-Кси и Пи-Ка – Виви уже знала, что к нему принадлежит Мейсон. От мысли о том, что ей предстоит снова его увидеть, все внутри затрепетало от сочетания радости и смущения. Понял ли он, что Виви изо всех своих жалких силенок пыталась флиртовать с ним тогда, в столовой? Может, именно поэтому он и повел себя так странно, мигом исчезнув, стоило лишь Скарлетт возникнуть на горизонте? На мгновение перспектива переступить порог Дома Пи-Ка показалась страшнее первой попытки колдовства: если она не способна поддерживать разговор с одним парнем и не опозориться при этом, что с ней будет в помещении, где их полным-полно?

Однако это была не только ее первая настоящая студенческая вечеринка – ей предстояло впервые войти в помещение, имея за спиной всю мощь Каппы. В тот миг, когда Виви вместе с новыми сестрами вошла в дом, она поняла, что такое настоящее могущество. Все вокруг замолчали, и каждая пара глаз в этом помещении устремилась к ним. Это были не сердитые и недоверчивые взгляды, к которым Виви привыкла, будучи новичком всегда и везде. Люди смотрели на них с такой страстью, будто бы отдали все на свете, лишь бы стать ими.

Пока шли приготовления к вечеринке, Скарлетт пропала без вести, поэтому перед выходом из Дома Каппы Мэй затащила Виви к себе в комнату. Она критически осмотрела новенькую.

– Совсем безнадежно? – нервничая, спросила Виви, поглядывая вниз, на одежду, которую она выбрала, посовещавшись с Арианой. – Поколдуй немножко, пожалуйста, чтобы подправить, что нужно.

Мэй улыбнулась:

– Все не так серьезно, уж поверь мне.

Виви скептически посмотрела на нее.

– Ну конечно, особенно если весь вечер не оказываться поблизости от тебя.

Мэй закрыла глаза, и ее изысканный макияж испарился вместе с прической; ее ненакрашенное лицо по-прежнему осталось красивым, но утратило гламурный блеск.

– Это – кожа, с которой я родилась, – сказала она и потянулась коснуться щеки Виви. – А это – кожа, с которой родилась ты . Возьми ее на вооружение. Владей ею. Используй ее. Она – твой инструмент, но ты не определяешься им – ты его определяешь, ты можешь выбирать. Это и значит быть Воронихой.