Руслан Передельский - Чугунные облака

– Ты расплатишься за всё – с отвращением пафосно кинул я, прижимаясь ближе к тонкому микрофону

– Расплачусь? – хихикнул он – Мальчик, хочу тебе напомнить что я, сука, бессмертный! Повторю по буквам для играющих в детектива шестнадцатилетних дебилов: Б-Е-С-М-Е-Р-Т-Н-Ы-Й. Я разрывал на части таких выскочек как ты ещё до твоего жалкого появления на свет. И ты думаешь что сможешь меня рассчитать?

– Рано или поздно это должно было произойти .

– Должно было? Оглянись, малолетний придурок, на этот мир. Он медленно покрываться густой липкой грязью, в которой я не просто мелкая капля. Я и есть эта грязь, я чистое порождение зла, которое на протяжении ста лет беспрерывно убивает жалких, прогнивших подростков вроде тебя.

– Подростки? Это целенаправленный выбор?

– Чмошник, ты мне ещё интервью будешь устраивать? !– возразил Майкл, после чего послушно ответил на вопрос – Подростки – самый прогнивший слой людей. Потерянные люди, лишь единицы из которых заслуживают право на жизнь. От одного лишь их вида хочется расчленить каждого из них. К-а-ж-д-о-г-о – продолжительно протянул Майкл, подходя к густому зелёному кусту – На моём счету сотни маленьких выродков, которые медленно подыхали утопая в собственной крови!

– И Альбина? – резко выпалил я – Блондинка, которую ты спалил в 1959 году? Помнишь такую? – после моего вопроса маньяк встал, застыв над кустом. В его голову словно ударила резкая мысль, оглушив внезапным приливом памяти – У тебя традиция трахать каждую свою жертву? – сквозь зубы спросил я, наблюдая за тем как лицо Майкла смиренно застыло, ни дёргая ни одной мимической мышцей. Он отстранённо перевёл взгляд в жуткую тьму, которая, казалось, с каждой секундой подбиралась к нему всё ближе, норовя проглотить полностью.

Топор, зажатый в крепкой хватке между двумя руками опустился почти на самую землю.

Перед безумными глазами психопата всплыла мутная картинка.

1959 год. Вечерний сеанс «Носферату. Ужас ночи». Фильм чёрно-белыми ненужными картинками проплывал сквозь взгляд вечно молодого Михаила, всматривающегося в распустившую косы обворожительную юную девушку. Она вжималась в неуютное кресло, млея лишь от одного вида киношного монстра.

Яркая школьная звезда. Этой ночью её сгоревшие кости, покрытые плотным коричневым слоем угля были найдены среди кустов «Дубового».

Следущая картина сменила собой воспоминание из кинозала. Белое платьице девчонки нежно щекотало грудь Майкла, когда они обжимались за мрачным зданием кинозала. Она повисла на нём, щедро усыпая тело поцелуями. Она изгибалась в его руках так, что он в своих руках мог почувствовать пышный зад Альбины.

Только яркая луна, приятный запах волос девушки и страстные стоны, вырывавшиеся из её уст. Не он нашёл обворожительную блондинку, жизнь которой долго и мучительно уносило пламя. Она сломя голову бросилась ему на широкую грудь, улыбаясь ослепительной белоснежной улыбкой. И это было самое страшное.

Он полностью растворялся в воспоминаниях, стоя посреди того самого леса, в котором провёл всю свою чертовски длинную жизнь. Мрак резко захлестывал не только его тело, но и разум, который медленно покрыли сумерки.

Настолько плотно, что он даже и не успел обернуться на торопливые шаги, под которыми ломаясь хрустели опавшие шишки. Он лишь успел слегка повернуть голову, рядом с собой увидя знакомую тёмную шевелюру. Настойчивый молокосос. Сейчас он подбежал к нему на максимально близкое расстояние.

Глухой звук топора, упавшего на мягкую землю. Он выронил его, почувствовав как толстый деревянный острый кол вошёл в его спину, проходя всё глубже.

На бледных тонких губах показались алые капли крови, не торопливо стекавшие по подбородку серийного убийцы.

Я стоял сзади, с ненавистью пытаясь протолкнуть толстую палку всё глубже и глубже. Я убивал его словно Дракулу, осиновым колом, вонзив в его бесчувственное тело.

Когда я почувствовал что нанёс максимальный урон твари, я резко достал палку из его спины, чуть не блеванув от вида крови видневшейся на дереве. Подняв взгляд наверх, на глубокую дырку в спине врага я и вовсе, чуть не потерял сознания. Ручьи алой жидкости текли вниз, смешавшись с тёмными спортивными штанами.

Весьма разговорчивый мудак сейчас наконец заткнулся. Истекая кровью, я надеялся что он чувствует хотя бы приблизительно то, что чувствовали его жертвы.

Я ожидал, что Майкл небрежно упадёт на живот, корчась от боли и делая последние вздохи. Мой глазомер никогда меня не подводил: вспоминая тусклые рисунки строения людского тела из старого учебника биологии за девятый класс я был уверен, что проткнул ему сердце. Обильно стекающая кровь могла в подтверждение.

Ожидания с треском сосновых ветвей полетели в тёмную пропасть. Маньяк обернулся, одним лишь взглядом заставив моё тело впасть в дрожь.

Зверь. Дикое животное. Безумный тигр, готовившийся разорвать в клочья любого, попавшегося под его острые как лезвия бритвы лапы. Безумные глаза бегая смотрели мне прямо в душу, и мне на секунду показалось что крупные зрачки стала заливать густая тёмная жидкость. Будто тёмная сущность маньяка прямо выползала изнутри, подтверждая теорию о том, что глаза– зеркала души. В данном случае, мрачной жестокой душонки.

Под дикими глазами показались опухшие синие вены, которые с каждой секундой проявлялись всё чётче на его коже. Они густой сеткой шли вниз по лицу маньяка, укрывая от глаз до подбородка. Синие и мерзкие, словно густая паутина они превратили лицо Майкла в мистическое и не понятное зрелище.

Я видел подобное. Мне вспомнился загадочный старый дедушка, резко исчезнувший на наших с Евой глазах. Во время прогулки по «Дубовому» он рассказывал нам о том, как мучительно умирали его дети. После этого его лицо начало медленно покрываться подобными толстыми кровеносными артериями. После того, как Ева это заметила он стыдливо прикрыл своё лицо морщинистой дрожащей рукой.

Вирусное заболевание, распространившиеся по городу? Не думаю.

Поразительный лабиринт, плавно всплывший на лице Майкла отобрал у него последние человеческие качества. Передо мной стоял настоящий монстр. Настоящее «оно», научных подтверждений существования которого просто не находилось.

И сейчас, они мне явно не пригодились бы.

Майкл оскалился, словно рысь готовившаяся к нападению, крепко вцепившись в мои руки. Он сжимал их всё сильнее, въедаясь в кожу небрежно нестрижеными грязными ногтями, пытаясь прислонить меня к сосне, чтоб затем расправиться.

На моей коже показалась кровь, вытекшая из под толстых пальцев безумца.

Даже не слушая бешено стучавшее сердце и не видя кружащий вокруг меня лес я рассмотрел капельки крови на своём теле.