Руслан Передельский - Чугунные облака

Sam2000:

– Говорят, вы просто набухались, вспоров живот пареньку.

– Отсоси – быстро ответил я, откинув телефон в сторону. Я обхватил голову руками. Казалось, в черепной коробке медленно образуются глубокие трещины, и также казалось, что мои дрожащие ладони способны их перекрыть.

– Туки-туки – услышав голос матери, я сел на краю кровати устремив взгляд на открытую дверь. В проходе стояла Ева, бодро сияя оперевшись об стенку локтем. В её взгляде не было жалости, как у остальных, кого мне довелось встретить за эту ночь. Она самодовольно осмотрела мою комнату, приветливо махнув рукой.

«Блинблинблинблин» – про себя скандировал я, ощущая мерзкий утренний аромат своего рта и нелепые утренние закиси. Бе-е-е! Только вдумайтесь: девчонка которая реально мне нравилась, застала меня врасплох в самом беззащитном положении – лежащим утром на кровати.

– Я решила что сейчас тебе не помешают гости. Ева сказала, что она твоя напарница по школьному проекту – мама едко усмехнулась, будто специально привела девчонку в мою комнату веселья ради. Спасибо, блин.

– Готов отдать себя полностью затерянной в джунглях мелкой стране Юго-Восточной Азии? – вскрикнула Ева с мастерством оратора говорящего в громкоговоритель на митинге. Я кивнул, выдавив улыбку, тут же скрывшуюся за дрожащими от нервов губами.

«Идиот, ты не почистил зубы!»

– Проходи.

– Не буду вам мешать – подмигнула мама и закрыла дверь.

Ева уютно плюхнулась на край неопрятно расстеленной кровати, после чего резко обернулась ко мне продолжая сиять. Её густые каштановые локоны упали на мою ногу.

«Огогогого»– внезапная близость.

«Главное не дыши на неё»

Ева явно ждала от меня новую тему для разговора «ни-о-чём» между двумя напарниками, готовящими проект о Лаосе.

– Я мигом, надо в туалет – вместо этого выдал я, вскочив с постели – Подожди минутку.

Хлопнув дверью соседней ванны я взглянул на себя в зеркало, висевшее над раковиной. Солнечный свет, доносившийся сюда из окна, заботливо скрываемого растущим во дворе каштаном, осветил моё бледное лицо. Мысли об окровавленном трупе и мистическом убийце вылетели сами собой, честное слово. Мои лохматые патлы неуклюже торчали в разные стороны.

– Рохля – пробормотал я, копаясь в шкафчике в поисках расчёски. Я быстро пытался сделать более ли менее нормальную укладку. Хрен, после вчерашнего волосы были такие грязные и жесткие что ничего не выходило. Я зачесал патлы быстрее. Ну вот. Расчёска застряла. Я и сам не заметил как просидел в ванной уже десять минут. Ева аккуратно постучалась и мило спросила:

– С тобой все хорошо?

– Да-да, я уже выхожу, подожди меня в комнате.

Через несколько минут мне все таки удалось выдернуть клятую расчёску из своих волос. На ней остались висеть тёмные грязные волосинки. Я чувствовал себя Артуром, который вытянул меч из камня. Взглянув на себя в зеркало я понял что не могу выйти к девочке которая мне нравится с такой грязной головой.

Кодекс успешности любого мужчины, который мне с интонацией президента США надиктовал Андрей:

1). Быть всегда аккуратно подстриженным

2). Быть всегда с чистой головой

Мыть голову, конечно же, времени не было. Красотка мечты скучая сидела в моей комнате, расстроенно пяля в окно. Сейчас моё сердце колотилось ещё быстрее, чем когда я услыхал громкие крики на озере.

Где-то у мамы был сухой шампунь.

«ВСПОМИНАЙ ГДЕ!»

Точно! В ванной на первом этаже. Он аккуратно стоит в тесном шкафу в компании лака для волос. Но как мне выйти? Рядом с дверью поджидает Ева. О чем она подумает когда узнает что мне нужен сухой шампунь? Главный страх пацана – показаться недостаточно мужественным, сейчас полностью овладел мной.

Я хитро взглянул на окно, выходившее на задний двор и густой лес, начинавшийся сразу за ним.

Я улыбнулся. Так улыбался Заводной Апельсин в фильме Кубрика. Так улыбается парень, проложивший себе тропу к сухому шампуню.

Я распахнул окно, вдохнув свежий воздух. В комнату залетело два опавших кленовых листика. Спрыгнув на толстую ветвь (ох уж этот опыт лазанья по клятым веткам), спустился по шатающейся водосточной трубе, которая бы разломалась, веся я на килограмма два больше.

Минута – и я уверенно стоял на газоне заднего двора. О, чудо! – спина совсем прошла. Войдя через прозрачную дверь в зал я пробежал мимо матери, увлечённо готовившей панкейки:

– Влад, тебе нельзя бегать! – крикнула она, выкладывая аппликацию из бананов и малины. Далее, маэстро решил украсить это произведение щедрыми мазками нутэллы.

«Exuse-moi, а Вас не озадачивает мой способ появления в холле первого этажа через задний двор?»

Я заскочил в душную родительскую ванную, гораздо просторнее моей. Секунды – и сухой шампунь был на моих волосах.

Миссия выполнена.

Выйдя из ванны я зашагал на второй этаж, на лестнице встретив Еву. Она сидела на ступеньках, скучая положив подбородок на колени.

– Как ты… – она искренне удивилась – Телепортировался?

Я хмыкнул. Раздражённый смешок человека, не знающего как себя оправдать.

– Хм… Телепортировался…

Я хмыкнул ещё раз.

– Пошли в мою комнату? – обрезал я, чувствуя себя полнейшим идиотом.

Отворив белоснежную дверь своей комнаты, зеркало, висевшее на которой с шумом ударилось об шкаф (до сих пор не привык к этой гнусной детали. Если какой-то дизайнер, проектирующий дома для ваших заводских рабочих решит повесить зеркало на двери – смело отрубайте ему руки), я увидел стеклянный судочек, стоявший на тумбочке. Внутри лежали красивенькие шоколадные печеньки. Подходя к нему я нахмурился. Ева, идущая сзади это заметила.

– Я испекла печенье. С миндальным орехом и шоколадом. И ещё, я принесла тебе одну из своих любимых книг 20-го столетия – «Возлюбленная». Почитай, пока болеешь. Думаю, ты оценишь. Она о том, как порой бывает больно вырвать из сердца память о прошлом. Вчера вечером я её закончила, и сразу же подумала о тебе.

Мне это польстило.

– Ты человек переезжающий в новые города – ты как никто поймёшь.

Я молча кивнул, взяв приятно пахнущую Евой книгу в руки. Толстая обложка, компактный размер…

– Пока будешь уходить в болезнь как раз успеешь прочитать. И да, главная героиня– Сэти – чернокожая рабыня – Ева выжидающе взглянула на меня.

– И что?

– Некоторые люди ненавидят художественные произведения про чернокожих рабов. Это что-то вроде нового тренда.

– Конченые расисты. Такие не достойны жизни в двадцать первом веке.

– Плюс – подмигнула мне Ева и рассмеялась – Эти сволочи сжигают «Унесенных ветром» лишь из-за второстепенных персонажей.

Ева меняла эмоции со скоростью поп-артиста, меняющего наряды во время своего концерта. Живая, быстрая, энергичная – это всё о ней. Она делилась энергией со всеми окружающими, при этом ни капли её не растрачивая. Разве не чудо? В её мимике я видел все грани грусти и радости в одно мгновение. Она резко переходила с одного настроения на другое произнося одно предложение из пары слов. Это вызывало чувство, будто я общаюсь с необычным человеком, скрывающим за своим невинным образом десятки скрытых от посторонних глаз мыслей. А её смех… Может быть какой-то злюке из вас он мог бы показаться громким и заразительным, но как же мне он нравился. Слыша его хотелось смеяться вместе с ней. Впрочем, я так и делал. Губы вытягивались в дурацкой усмешке сами собой, словно Ева хваталась за их края, оттягивая в разные стороны.