Сергей Еримия - Маяк туманного мыса

– Нет, значит, нет, – послышалось невнятное мое бормотание. – Да и вообще разглядывать старые доски это дело неблагодарное. Выйду, пожалуй, наружу, прогуляюсь. Там раздолье для следопыта: снег, слякоть, все такое. Приведу только себя в порядок.

Мгновение и плотный материал гидрокостюма согрел тело, добавив толику приятных ощущений в букет отличного утра. Чуть портила настроение дыра на груди, но этот вопрос можно было легко решить. Тут-таки память выдала обрывок воспоминания – нижняя полка у дальней стены. Там, в углу рядом с льдиной упорно хранившей форму стеклянной банки лежал кусок старого полотенца. Пусть использовать его по прямому назначению вряд ли когда-нибудь удастся, зато ним можно подлатать костюм, сделав его практически герметичным.

Приблизившись к первому же стеллажу, я остановился и удивленно мигнул глазами. На изрядно запыленной доске лежала аккуратно сложенная матросская форма. Черные брюки из толстой ткани (мой размер!), новая тельняшка и теплый на вид бушлат.

– Вот это подарок! Спасибо! Не иначе как дар таинственной незнакомки, – я кивнул в пустоту и склонил голову в знак благодарности.

Часть меня, та, что не отличалась наивностью и предпочитала не доверять лишний раз глазам, взбунтовалась. Отзвуком сомнения в сознание просочилась мысль: «А что если все это фантазии? Игра воображения, галлюцинация, просто сон? Что если ты сейчас прикоснешься к обновкам, и они исчезнут? Ты готов к тому, что все твое восприятие мира вот-вот взорвется? Нет? Тогда отвернись, пережди. Не вздумай! Не трогай! Нет!».

Дрожащий палец осторожно прикоснулся к мягкой ткани. Застыл. Краткий миг колебания и рука цепко схватила рукав тельняшки. Разбуженный сомнением страх обижено померк и забился обратно в нору, из которой выполз. Я же медленно пожал плечами, театрально махнул рукой, физически ощущая, как возвращается почти полностью растерянная уверенность в себе. Быстро оделся. Недолго думая надел форму просто поверх гидрокостюма. А что, север все-таки, тут нужно согреваться любыми средствами, тепло это дело первостепенное – его много не бывает.

– Эх, забыла она о ботинках, заботливая моя, да и шапка бы не помешала, но это ладно! Так сказать, не все сразу. Надеюсь, все еще будет, не сейчас, позже.

Остро захотелось увидеть себя со стороны, посмотреться в зеркало. Я даже подпрыгнул на месте, чувствуя, как бессмысленная на первый и не только взгляд блажь переполняет меня. С малопонятным энтузиазмом принялся вертеть головой в поисках чего-то, в чем можно увидеть свое отражение, но ничего подходящего так и не нашлось. Слегка расстроенное самолюбие отозвалось обреченным вздохом. Нет, его понять можно, наверняка я отлично смотрелся в новенькой форме. Как-никак настоящий моряк, покоритель океанов. Хотя это вовсе неважно, сейчас главное, что мне тепло, а прочее не столь существенно.

Снова тот отвратительный звук, что разбудил меня. Снова дверь. «Входная, та, которая наружу. Ветер резвится, его проделки. Надо выглянуть, посмотреть надо, что там за стенами, чем порадует меня день сегодняшний. Заодно и осмотрюсь, все-таки искать следы на снегу дело более перспективное, – глаза упорно вглядывались в пол, хоть разум и твердил, что на дощатой изрядно грязной поверхности следов не разглядеть. – Вот была бы незнакомка на каблучках, тогда другое дело. Продавила бы шпильками старую доску, я бы точно заметил, но север, сам понимаю, не место для подобного шика…».

Протяжный скрип сменился абсолютной тишиной, но продлилась она лишь пару секунд. Выстрелом на фоне сплошного безмолвия хлопнула, закрываясь, дверь. Я вздрогнул. Тесня хорошее настроение, пробудилась раздражительность. Надо что-то менять…

Ветер снаружи ослабил напор, но лишь для того, чтобы позволить входной двери полностью распахнуться. Лицо тут-таки обожгло морозным дыханием стихии. Мощный поток ледяного воздуха, щедро сдобренного морской пылью, несущий с собой удивительно твердые снежинки, грозил сбить меня с ног. Он напирал, я сопротивлялся. Шаг, за ним еще один и вот правая нога на пороге. Я замер, собирая силы для последнего рывка. Слегка наклонился вперед, намереваясь выйти наружу, но тут дверь качнулась и полетела просто на меня. Не ожидавший такого поворота я не успел ни сориентироваться, ни увернуться. Сильный удар в висок заставил отступить назад, ноги скользнули по тонкому слою наледи, я упал и откатился в дальний угол. Там ударился затылком о какую-то металлическую конструкцию. В глазах помутилось, сознание затуманилось. Благо все это длилось не более секунды. Ветер, хлещущий по щекам, швыряющий в лицо снежинки, не позволил долго прохлаждаться.

– Вот тебе и с добрым утром! – придя в себя, я сразу же ощупал голову, искренне удивляясь тому, что она не раскололась на части от сильного удара.

Похоже, моя черепная коробка привыкла к подобному обращению, если к ударам и падениям вообще можно привыкнуть. Нет, точно привыкла! Уже через минуту колокольный перезвон в ушах стих, кровавые пятна перестали выплясывать перед глазами и растворились в общей светлой серости. Вернулось чувство спокойствия и умиротворенности. Легко стало, ощущения такие, будто и вовсе ничего не случилось, будто я заснул на мгновение, а проснулся, если не окрепшим, то хотя бы живым…

За надежными стенами казармы продолжала бесчинствовать стихия. Один за другим резкие порывы ветра обрушивались на дверь, вдавливая ее в пазы рамы. Скрипела старая древесина, противно трещали ржавые петли. Казалось, ветер решил проникнуть в мое жилище любой ценой и ничто его уже не остановит. Казалось, вся его мощь обрушилась на хиленькую деревянную преграду. Казалось, нет ему дела до всего мира, ему нужна лишь моя дверь. Только вряд ли это так. Наверняка подобное безобразие творится по всему побережью. Развлекается северный ветер, никто ему не указ.

Резкая перемена погоды способствовала развитию панических настроений. На удивление отчетливо представилось, как стихия набрасывается на мой плот. Я уже не представлял, я видел, как ветер, словно сказочный великан сбрасывает камень, удерживающий полотнище, как закручивается брезентовым смерчем тяжелая ткань и уносится мощным потоком в открытое море. Там она тонет, плавно погружается в пучину, ложится на дно. Исчезает она, а вместе с ней исчезает и все то, что может дать мне хоть призрачный шанс выжить в столь негостеприимной местности.

Вслед за первой (вполне разумной!) мыслью последовала вторая. Решительная. Понял я – надо идти, надо собраться с духом и перенести плотик в казарму. Нельзя позволить ему затонуть. То, что осталось в его складках, мне обязательно пригодится, всему найдется применение. В первую очередь нужны припасы, но и ткань лишней не будет, к примеру, ее можно в качестве постели использовать, получится и матрац и одеяло. В самом же крайнем случае можно будет и палатку соорудить. Мало ли что, вдруг вернутся хозяева, выселят меня, скажут, иди друг, живи, как знаешь!