Сергей Еримия - Маяк туманного мыса

И вот я снова брел вперед. Если верить Полярной звезде и тому, что я о ней знал, это была дорога на юг. Хороший выбор, особенно учитывая тот факт, что на юге должно быть солнце, там тепло, правда, дойти пешком до теплых широт, мне вряд ли удастся.

Конечно, я не планировал достичь экватора, нет, просто к тому времени у меня сложилось некое понимание ситуации. На севере океан, именно он выбросил меня на этот клочок земли. На востоке я уже был, там вода, на западе подобная картина. Словом, ничего не остается, кроме как выдвигаться в направлении на юг, рассчитывая, если не нагнать соседей, то хотя бы выяснить, что там, обжитое побережье с поселениями или опять-таки море со всеми вытекающими…

Погода начала меняться. Резко, без какого бы то ни было предупреждения. Я только и успел, что поднялся на ближайшую возвышенность, как звезды разом исчезли, а небо заволокло плотными облаками. Безмятежность штиля уступила место шквальному ветру, что грозил перерасти в самый настоящий ураган. Обрадованные свежим дыханием природы, тучи принялись рассыпать по округе миллионы огромных снежинок. Удивительно тяжелые, подгоняемые ветром, они били меня по лицу, влетали в уши, в глаза, висели, не тая, на ресницах.

С каждым мгновением непогода усиливалась. Совсем скоро я перестал видеть вообще хоть что-нибудь. О том, чтобы придерживаться выбранного направления, речи просто не было. Становилось понятно – окажись впереди пропасть, обрыв, нависающий над морем, остановиться я не успею. С тоской вспомнился недавний туман, до чего же он приятный был, хоть с ног не сбивал!

– Привал! – прошептал я. Огляделся, но не увидел ничего. – Жаль я раньше не додумался подыскать хоть какую-нибудь пещеру, если таковые имеются, а так, где спрятаться?

Зародилась малопонятная уверенность в том, что рядом расщелина. Не могу сказать, как я об этом догадался, что меня натолкнуло на подобную мысль. Скорее всего, подсознание постаралось. Удачно! Дежурная его выходка оказалась полезной. Это же попросту удивительно!

Шагнув в направлении, что подсказал внутренний голос, я провалился. Ушел в снег по пояс. Падение остановилось так быстро, что я не успел ни испугаться, ни толком сориентироваться. Сразу пришло понимание – это именно то, что нужно. Отличное убежище, надо только немного потрудиться! Присел и принялся обустраивать себе берлогу. Смял снег. Устроился на дне, снял свой плащ, сделал из него крышу, сел, затих, прислушиваясь к вою стихии.

Тесное пространство под плащом быстро нагрелось. Ветер, перемещающий сугробы там, наверху, сделал свое дело, меня засыпало толстым слоем холодного, но отлично удерживающего тепло снега. Можно было расслабиться и переждать непогоду, я ведь прекрасно понимал, что туристы, соседи мои, они поступят точно так же. Не станут они рисковать своими жизнями, не будут блуждать в непогоду. Сделают привал, а значит, завтра я их нагоню…

– Вот подумай я хоть немножечко взял бы чего-нибудь поесть, да еще один фонарик прихватил бы. Положил бы его… в карман бушлата. Есть же… – подумал я, проваливаясь в пучину блаженного беспамятства.

Мне снился город. Курорт на берегу беспокойного моря. Мощенная фигурной плиткой набережная с пальмами, коваными скамейками и живописными фонариками, причал, буквально облепленный яхтами всех размеров. Они весело покачивались на волнах, блестящими иллюминаторами поглядывая на меня. Я же стоял у борта одной из них, самой большой и роскошной, растерянно смотрел по сторонам, вертел головой, с каждой секундой мрачнея. Меня переполняло отвратительное чувство. Казалось, будто бы я что-то забыл, к тому же забыл что именно.

На палубе, да просто надо мною, показался человек. Он перегнулся через ограждение. Слегка размытая фигура и удивительно контрастное лицо. Пожилой бородач. По-моему, он что-то кричал, наверняка обращаясь ко мне, энергично жестикулировал, я же никак не мог понять, чего от меня хотят. В конце концов, тот не выдержал, раздраженно махнул рукой и исчез из поля моего зрения.

В дальнем конце безлюдного пирса показались люди. Молодежь. Юноши и девушки, одетые в яркие куртки, они громко кричали, весело смеялись. Впереди шел парень очень похожий на недавнего моего знакомого, Валеру. В десятке шагов от меня он вдруг остановился, показал пальцем в мою сторону и театрально схватился за живот. Честно, он просто-таки умирал со смеху. Ему вторили другие. Их громогласный хохот, в отличие от слов бородача, я слышал, отчетливо слышал, вот только не мог понять, в чем его причина.

Насмеявшись вдоволь, парень подошел ближе, бросил к моим ногам объемную сумку, снисходительно похлопал по плечу. За ним подошли остальные, они поступили точно также. Скоро у моих ног выросла гора сумок и чемоданов всех цветов и размеров. Мгновение и навьюченный как вислоухий ослик на горной тропе, я взбирался по шаткому трапу, панически боясь свалиться в воду. Длинноволосый, тот, что похож на Валеру взялся мне помогать. Он остановился на верхней площадке и подпрыгнул. Раз затем еще раз. Шаткая конструкции ходила ходуном, я выгибался изо всех сил стараясь удержать равновесие. Все присутствующие хохотали до слез. Мне же страшно хотелось выбросить сумки с чемоданами в море, подняться наверх да хорошенько стукнуть этого «доброжелателя», вот только что-то мне мешало, знать еще бы что именно…

Звенящая тишина заставила глаза открыться. Толпа молодых людей умирающих со смеху разом затихла и растворилась в стремительно тускнеющем морском пейзаже. Пропал я, балансирующий на шатком трапе. Последним исчез бородач с печальным взглядом. Некоторое время седой мужичок еще смотрел на меня, размеренно покачивая головой, но вот растаяло его лицо, грустные глаза растворились на фоне общего спокойствия. Все поглотила темнота, всем завладела тишина.

Невеселое пробуждение. В былые времена я бы не поверил в то, что глаза мои открыты. Я бы начал их тереть, поднимать-опускать веки. Но теперь, будучи опытным обитателем приполярных территорий, я ничуть не удивился тому, что ничего не увидел. Исключительно по привычке мигнул несколько раз ресницами, закрыл глаза, понимая, что веры им нет, прислушался.

Точно как и во сне, в реальности, за пределами моей берлоги, звенела тишина. Ветер, бушевавший совсем недавно, стих, оставил он свои развлечения, перестал играть в снежки. Надоело ему, справился он, засыпал меня, да и удалился восвояси. Неплохая новость, значит, можно смело откапываться, благо это нетрудно.

Я приподнялся, уперся спиной в матерчатый потолок – мой задеревеневший «плащ», распрямился. Небольшое усилие и голова показалась над поверхностью снежной равнины.

Снаружи было светлее, можно сказать, светло с поправкой на полярную ночь. Вот только не было никакой границы между снегом и воздухом. Не существовало, как минимум, зрительной ее составляющей. Был белый с серым отливом снег, был серый с белым оттенком туман.