Сергей Еримия - Маяк туманного мыса

Я наклонился к печке. В тот самый миг выстрелом в утренней тишине прозвучал звон битого стекла, за ним звук удара чего-то тяжелого. Не давая себе возможности подумать (и правильно, тут не думать, тут действовать надо!), я рухнул на пол, обхватил голову руками. Несколько минут лежал, не двигаясь, старался не дышать, внимательно прислушивался.

Время шло, ничего не менялось. Не было подозрительных теней в сереющей полутьме, не было тревожных звуков. В комнату влетал только убаюкивающий плеск волн и громкие крики беспокойных чаек. Я решился приподнять голову. Осмотрелся. Всего в нескольких шагах от меня блестели тусклыми отблесками осколки стекла. Среди стекляшек виднелся и предмет, ставший причиной их появления – отполированный терпеливыми волнами камешек (хороший был бросок!).

Смелость понемногу возвращалась, правда, подняться в полный рост я все еще не решался. Пополз, стараясь держаться ближе к стене. Приблизился к окну, с огромным трудом заставил себя присесть, вытянул шею, внимательно вгляделся в туман. Первое время не видел ничего, но вот вдалеке еле заметная показалась лодочка. В ней человек, неподвижный будто памятник. Его руки скрещены на груди, взгляд устремлен в мою сторону. Смотрел он, укоризненно покачивая головой. Так продолжалось недолго, скоро он понял, что я его увидел, кивнул, резко поднял правую руку. Думаю, он собирался повторить бросок, да точно, теперь он уже не промахнется!

Я снова рухнул на пол. Долго лежал, не в силах пошевелиться, но ничего не происходило. То ли неизвестный передумал и решил не повторяться, то ли он просто пугал меня, то ли не было его вовсе.

Вторая попытка. Я выглянул из укрытия. Увидел туман, настолько густой, что ни о какой лодке в принципе речи быть не могло. Какие лодки, если до моря десятки метров, а видимости от силы метра полтора? Пожалуй, если бы ее принесли под стену казармы, я бы ее и разглядел, только смысл в этом какой? Никакого…

Я отчетливо чувствовал, как бьется сердце. Его темп то возрастал, будто грозило оно выскользнуть из неудобной и тесной грудной клетки, то замирало, практически останавливаясь. Прерывистый стук отдавался пульсом в голове, отзвуком звенел в ушах. Надо было что-то делать, пусть лишь пытаться.

Вспомнился Дашин подарок – ракетница. Да, она не ошиблась, это именно то, что мне было нужно. Это оружие, а мало что придает больше уверенности, чем ощущение смертоносной стали в руке.

Я бросился к своей походной кровати, обшарил сваленные в кучу тряпки, сунул руку внутрь одного из поддонов. Есть! Прикосновение к рифленой рукоятке несколько добавило уверенности, настолько, что даже сердце перестало сбиваться с ритма, стучало ровно и размеренно, просто дорогие часы, отсчитывающие секунду за секундой.

Ракетница заметно придала мне смелости. Я уже не пресмыкался на грязном полу, а решительно подошел к окну. Ударил рукоятью по раме, выбивая острые осколки. Высунулся наружу. Всмотрелся. Ничего кроме тумана не увидел, что несколько подпортило настроение, но был еще и звук. Тихий плеск. Скорее всего, то был шум волн, накатывающих на камни, но мне вдруг показалось, что это весла. Удирает он, неизвестный, бежит от меня.

Я прицелился в туман. Представил как тот, невидимый вспыхивает ярким факелом, как сжигает его химическое пламя ракеты, как он кричит от боли. Хотя нет, не так, не будет он кричать. Ведь ракета загорится прямо у него во рту, выжигая мозг!

– Занятная картинка, – прошептал я, плотоядно усмехнулся и нехотя убрал палец со спускового крючка. – Это все очень хорошо, но ракета у меня одна, ее беречь надо. А вот у соседей в домике я видел подводное ружье, оно многоразовое. Зайду, попрошу. А что! Скажу, мол, поохотиться собираюсь. Сам же по берегу пройдусь, что-то мне подсказывает, что этот любитель швырять камни в окна где-то неподалеку…

Я решительно направился к двери, но на полпути остановился. Просто у моих ног лежал камень, тот, что влетел в окно. А тут не так все просто! Он был обернут бумагой, превращающей классическое орудие пролетариата в самое настоящее письмо.

– Вчерашнего предупреждения было мало? – прочел я, чувствуя, что начинаю дрожать. – Так вот это последнее. Если она к тебе еще раз придет…

Что это? Последнее китайское предупреждение? Если так, тогда ладно, пусть себе предупреждают, а что если нет?

– О чем тут думать! Кто меня вчера предупреждал? Точно, тот здоровяк в форме моряка, по-моему, его Серега зовут! – я на мгновение замолчал, надеясь извлечь из недр памяти источник информации. Все-таки одно дело вспомнить, а другое – понять, что именно вспомнил. – Неважно. Важно то, что он товарищ серьезный, у него слова с делом не расходятся.

Я еще раз перечитал коротенькую записку, задержал взгляд на финальном троеточии, медленно покачал головой. Узнавать, что скрывается за столь красноречивым знаком пунктуации, совершенно не хотелось.

– А Даша права, действительно самое время вооружаться. С одной стороны этот громила со своими дружками, с другой убийца из тумана. Нет, решено, иду выпрашивать ружье. Кстати, имею полное право зайти, я ведь официально помощник капитана, более того, старший…

Решительно переступив через порог, я вышел из казармы. Глубоко вдохнул влажный, насыщенный туманом воздух и поспешил к соседям. Входная дверь у них оказалась открытой. Странно, и это далеко еще не вечер! В первой комнате пусто. Одни лишь красноречивые следы непрекращающейся вечеринки. А вот и цель моей вылазки – ружье, висящее на стене. Неважно, что оно предназначено для подводной охоты, оно отлично подойдет и для надводных развлечений. Да и для самообороны, была бы необходимость…

Спрашивать разрешения не у кого. Я пожал плечами, снял оружие со стены. Зарядил его, прицелился в пустоту. Замер, внезапно осознав, что в доме не так тихо, как показалось в первый момент! Из соседней комнаты, отделенной тонкой дверью доносились звуки. То ли голоса, то ли отголоски музыки. Нет, все-таки голоса. Занятные голоса…

Я вспомнил – там находилась одна из спален. Точно не скажу, но, по-моему, мне устраивали экскурсию, тогда, когда мы с соседями только познакомились. Хотя, не факт.

Пожалуй, правильным решением было бы просто взять ружье и уйти восвояси. Потом, возвращая, придумать какую-нибудь небылицу, если понадобится. Нашел, мол, подбросили. Можно было так поступить, но любопытство даже и не допускало подобного варианта развития событий. Взбунтовалось оно, казалось, назойливый голос в моей голове звучит, настаивает на том, чтобы я подошел, чтобы все услышал, а лучше увидел своими глазами.

Невозможно было сопротивляться. Подошел ближе, прижался ухом к двери. Замер, более того, даже дышать перестал. Звуки стали отчетливее. Скоро можно было различить голоса. Два. Один женский, другой мужской. Второй, низкий, но при этом визгливый, мужской, быстро что-то говорил, женщина в ответ игриво хихикала. Что-то мне это напоминало. Было уже такое. Слова, голос, смех…