Илья Ермаков - Особый заказ в кофейне «Полночь»

Уверен, эти люди любят свою работу.

Санитары и медсестры, одетые в белоснежные накрахмаленные медицинские костюмы и халаты, всюду сопровождали пациентов, ухаживали за ними и интересовались их самочувствием.

Подойдя к посту, медсестра оставила свою папку на столе и сообщила нам:

– Подождите здесь. Маркел Борисович подойдет с минуты на минуту.

Перебросившись с своей коллегой на посту парой слов, она взяла стопку историй болезни и направилась к лестнице.

– Такого я точно не ожидал, – услышал я замедленный голос Эра.

– Никогда бы не подумал, что такое место можно устроить… подобным образом, – признался я.

– Не знаком я с Лисом, но уже уважаю этого человека.

Согласен!

Это как же надо любить своих пациентов, чтобы делать для них все… все!

Осматриваясь, я поймал себя на мысли, что все пациенты одеты в чистую одежду, умыты и причесаны. Словом, эти люди в превосходном состоянии. Медработники в этой клинике старательно заботятся о гигиене больных.

Насколько мне известно, люди, страдающие шизофренией и другими психическими расстройствами, негативно относятся к чистоте и совсем забывают о самоуходе. Они перестают умываться, чистить зубы, принимать душ, мыть волосы и руки. Здесь же… по всей видимости, ведется точный контроль соблюдения всех гигиенических процедур.

Ко мне подошел один пациент и протянул руку со словами:

– Меня зовут Валера! Очень приятно!

Что меня дернуло дать ему пожать свою руку – сам не пойму!

– Меня – Дмитрий…

– Очень приятно! Очень, очень приятно!

Вот черт… он тряс мою руку и не думал ее отпускать!

– Я так рад знакомству! Так рад! – повторял пациент.

Я не на шутку испугался. Проклятье – я не знал, что делать. Я искал спасения во взгляде Эра, но тот также растерялся. К счастью, пациент все-таки отпустил мою руку и покинул нас.

– Ну и дела! – сглотнул Эр.

К нам подошла старенькая бабушка в розовой кофточке с фиолетовыми цветочками. Лицо морщинистое, щечки висят. Седые кудряшки весело вьются и блестят. В руках старушонка держала желтый мячик. Она крутила его в руках и смотрела на нас.

Она улыбалась.

Я немного растерялся. Нас предупредили, что не стоит вступать в контакт с пациентами… и я совершенно не имел представления о том, что говорить! И вообще… стоит ли говорить?

Потом старушонка протянула желтый мячик нам. Она хотела, чтобы мы его взяли.

Я и Эр стояли, как декорации в театре, и никак не реагировали.

Старушка все тянула и тянула мячик, широко улыбаясь… к ней подошел санитар в белом. Медработник приобнял ее за плечи и постарался увести пациентку от нас.

– Пойдемте…

Тогда старушка еще раз взглянула на нас, широко улыбнулась, продемонстрировав свой розовый беззубый рот. И не только беззубый…

Языка я совсем не увидел.

Старушку увели прочь, а меня передернуло.

– Ди, ты чего? – забеспокоился за меня Эр.

Какое-то время я стоял в оцепенении.

«У нее нет языка» – кричало у меня в голове.

– Ты не заметил? – обратился я к другу.

– Не заметил чего?..

Но тут в нашу беседу вмешался в третий голос:

– Она отрезала себе язык садовыми ножницами в момент острого психоза, когда узнала, что ее сын погиб в результате ДТП. Ей сообщила об этом дочь по телефону… Женщина бросила трубку и, чтобы не закричать, отрезала язык. В тот день она избавлялась от сорняков в огороде.

Перед нами стоял невысокий возрастной мужчина с милой внешностью. Маленький крючковатый носик, гладкий подбородок и шея, приятные золотистые глаза и яркие рыжие волосы, пышными кудрями торчащие в разные стороны.

В сравнении с моим ростом, Лис мне и вовсе показался коротышкой. Одетый в белый халат, темные брючки и светлые медицинские сабо, он мило улыбался нам.

– Меня зовут Маркел Борисович Лис, – он протянул нам маленькую ручонку с короткими пальцами для пожатия, – рад знакомству.

Мы с Эром поочередно пожали руку доктору и представились.

– Я как раз закончил заполнять документы, – сообщил нам Лис, – вернее… я никогда не закончу их заполнять, но сейчас, до обеда, я могу прерваться и посвятить время вам. Слышал, вы занимаете расследованием загадок кофейни «Полночь»?

– Именно, – ответил я, – говорят, люди, проведя там ночь, попадают к вам. Как попал и Соболь…

– Не только он, Дмитрий. Но и многие… многие другие.

Многие?

Это меня неслабо напрягло.

– Пойдемте.

Сжав руки в кулачок за спиной, Маркел Борисович развернулся и направился к другой стороне зала отдыха.

– Я всегда мечтал стать психиатром и всю свою сознательную жизнь упорно шел к своей цели. Я не сразу открыл эту частную клинику. В первые годы работы после института я набирался опыта в государственных учреждениях, обстановка которых меня возмущала до предела. Тогда я решил, что возьму судьбу своих пациентов в свои руки. Я открыл эту клинику в своем родном городе. Когда я это сделал, если честно, то совсем не думал, что она будет пользоваться таким спросом… как видите, необходимость в психиатрическом лечении у нас в городе не на последнем месте.

В какой-то момент Лис остановился и взглянул на трех пациентов, которые молча смотрели телевизор. Там показывали передачу про животных.

– Самые страшные болезни – болезни разума и души, – сказал он, – никто толком не знает, как их лечить.

Мне понравились его слова. Думаю, я процитирую его в своей новой книге.

– Но я делаю неплохие успехи, – Лис немного грустно улыбнулся сам себе, – говорят, что больше всего психиатры боятся сойти с ума. Именно поэтому они и выбирают такую специальность. Возможно… мне трудно с этим поспорить. Во всяком случае лично я всегда боялся сойти с ума.

Мы услышали разговор двух мужчин, сидящих на диванчике:

– Значит, берешь гуталин… знаешь, что такое гуталин?

– Ага…

– И хлеб. Потом намазываешь гуталин на хлеб и ждешь, когда мякоть пропитается жирком. Затем срываешь корочку гуталина.

– И что дальше?

– Ешь хлеб и смотришь картинки!

Собеседник посмеялся.

Маркел Борисович обратился к двоим пациентам:

– Джентльмены, не думаю, что хлеб с гуталином будет полезен для вашего кишечника.

– Добрый день, док! – ответил тот, что рассказывал особый рецепт. – Вы, верно, правы! Больше не будем!

– Да-да, не будем!

– Вот и славно.

Маркел Борисович резко сорвался с места и направился дальше. Мы с Эром только и успевали семенить следом.

– Обсессивно-компульсивное расстройство. Различные фобии: агорафобия, социофобия, танатофобия… и даже айлурофобия.

– Айлурофобия? – не понял Эр.

– Боязнь кошек, – пояснил Лис.

Мы покинули зал отдыха и сейчас шли по коридорам среди отдельных палат. Я успел заметить, что большинство палат вообще не имели дверей. Это нужно для наблюдения. Если двери и встречались – любые двери, то они открывались с помощью специального, универсального ключа.