Адам Нэвилл - Под неусыпным надзором [litres]

Уход Себа озадачил Юэна.

– Куда ты идешь?

Внизу Себ закрыл за собой дверь своей спальни и выключил свет. Он все еще был в ночной рубашке, поэтому сразу же плюхнулся на кровать. Моральное и физическое истощение буквально парализовало его мысли. Он вставил в уши наушники и поставил на своем МР3-плеере Бетховена.

Ранним вечером, когда он немного пришел в себя и уже был в состоянии выйти из комнаты, первое, что он почуял, открыв дверь, был запах Юэна около его спальни.

За то время, что он провел в полном одиночестве в своей спальне, он решил, что прочитает этот вонючий манускрипт. Сегодня же вечером. И если Юэн после этого откажется покинуть его дом и переселиться в гостиницу, которую он ему оплатит, Себ вызовет полицию. Он рискнет. Пусть Юэн грозит ему своими проклятиями и всей вот этой своей ерундой. Пусть сколько угодно обещает явиться во сне или наяву. Он чувствовал, что, если это сейчас не закончится, поворотный момент в его жизни неизбежен. Тот, что отбросит его далеко назад и заставит вновь пережить самые трудные и несчастливые годы его жизни. Вот так все просто.

Все еще чувствуя себя слабым и усталым, как будто испытывая похмелье после столь мощного эмоционального всплеска, он поднялся наверх и зашел в гостиную.

Юэна там не было, хотя телевизор был включен, горел свет и настольная лампа на тумбочке у дивана. Пухлые коробки Юэна, как и его рюкзак, все так же стояли около любимого кресла Себа. Весь пол был заплеван и усыпан пустыми банками из-под сидра, коврик в трех местах чем-то заляпан.

Себ выключил телевизор. Дом погрузился в тишину.

Себ отправился на поиски своего гостя и нашел его за закрытой дверью в одной из комнат второго этажа: в конце концов он зашел в одну из гостевых спален и не раздеваясь завалился в кровать. Теперь он крепко спал, лежа на спине и открыв рот. На пододеяльнике четко отпечатался длинный полукруглый след его ботинка. Увидев эту картину, Себ принял решение сжечь постельное белье в саду, когда все закончится.

Переполненный жалостью к самому себе, Себ вернулся в гостиную, собрал пустые банки и бросил их в утилизатор. Туда же отправились три упаковки от сухариков и две обертки от мороженого, которое Юэн извлек из морозилки Себа. На кухне в тостере Себ нашел хлеб, о котором Юэн, очевидно, совершенно забыл.

Методично Себ разбирался с беспорядком.

В семь он в последний раз ополоснул тряпку, которой мыл пол в гостиной, и распрямился, потирая поясницу. Внезапно у него закружилась голова. В глазах потемнело.

Он часто-часто заморгал, пытаясь освободиться от красных точек, замелькавших в глазах на фоне полной темноты. Все окружающие звуки, включая шум морских волн, бьющихся о соседние скалы, разом смолкли, как будто их выключили. Почувствовав сзади какую-то опасность, Себ обернулся.

В дальнем конце столовой стоял Юэн. Он казался гораздо выше, чем был на самом деле, его бледное, будто обескровленное, лицо выделялось на черном фоне фигуры. Себ уронил швабру.

Юэн улыбался и протягивал вперед свою длинную руку, указывая на что-то, что находилось в гостиной рядом с Себом. В этой неестественной мертвой тишине голос Юэна был более мягким и зрелым, абсолютно лишенным каких-либо эмоций. Себ даже был не совсем уверен, звучит ли этот голос в доме или только в его голове.

Работа ждет.

Себ отступил назад и, поддавшись импульсивному желанию, посмотрел вниз. Первое, что он увидел, опустив глаза, были заляпанные листки манускрипта Юэна, разложенные на кофейном столике. «Дыхание в Астрале».

Себ оглянулся. Юэна нигде не было.

Из открытой балконной двери слышались глухое жужжание газонокосилки, шум автомобильного двигателя и пение дроздов в саду под балконом.

На кухне, где теперь пахло лимонным дезинфицирующим средством и отбеливателем, Юэна тоже не было.

Сперва неуверенно, но укрепляясь в своем решении с каждым шагом, Себ спустился на второй этаж, в спальню, занятую Юэном.

Юэн лежал на кровати. Глаза были закрыты, но зрачки двигались под опущенными веками. Грудь спокойно поднималась и опускалась.

Ты даже не представляешь. Не представляешь. Себ так и не понял, откуда донесся голос Юэна: откуда-то у него из-за спины – или же откуда-то изнутри.

Он медленно, словно во сне, обернулся и успел заметить в конце коридора темную мужскую фигуру. Это, без сомнения, был Юэн. Он сразу скрылся из глаз, отступив в глубину коридора.

Себ заставил себя пойти за ним. Выйдя в пустой коридор, он не услышал звука шагов, даже своих собственных. За такое короткое время Юэну негде было спрятаться – только если в какой-нибудь другой спальне. Кроме того, Юэн ведь все еще лежал, растянувшись на кровати в комнате, из которой Себ только что вышел.

Из комнаты, где спал Юэн, послышался шум. Глухой стон перерос в настоящий вой. Так воет раненый дикий зверь.

В тот момент, когда Себ оказался на пороге комнаты, Юэн уже хрипел и задыхался, как будто кто-то невидимый пытался его задушить. Он беспорядочно размахивал своими феноменально гибкими руками, затем начал ими трясти. Сначала затряслись кисти, потом плечи, и вот дрожь охватила все тело. Внезапно спазм заставил его выгнуться дугой. Долговязые ноги замелькали в воздухе. Сбросив пододеяльник на пол, они стали под разными причудливыми углами изгибаться в коленях и рваться из бедренных суставов. Конвульсия прошла по его лицу, веки открылись, и Себ увидел вылезающие из орбит белки его закатившихся глаз. Пена выступила на губах и покрыла его массивную бороду.

Себ был в шоке. Он с отвращением наблюдал за происходящим. В какой-то момент, когда Юэн в конвульсии откинул назад свою громадную голову, он испугался, что шея его вот-вот сломается. Казалось, что весь вес тела держится на макушке его головы. Одна нога Юэна подогнулась. Очередной спазм, словно электрический разряд, подбросил его в воздух и сбросил на пол. Когда голова Юэна коснулась деревянного пола, раздался громкий хруст, словно лопнула скорлупа кокосового ореха.

Припадок – Себ даже не сомневался, что это был именно он, – продолжался уже на полу. Тело Юэна тряслось, его худые ноги пинали воздух, а торс выгибался назад. Он судорожно хватал ртом воздух, пытаясь что-то сказать.

Терзавшие его электрические разряды постепенно сошли на нет. Мускульные спазмы мало-помалу прекратились, и вскоре его тело лишь слегка подергивалось.

Себ с силой сжимал дверной косяк, костяшки его пальцев побелели. Он должен был признать, что желал Юэну смерти прямо там, на полу. И когда стоны несчастного сменились всхлипываниями, он испытал истинное разочарование. Обуреваемый противоречивыми чувствами, он вошел в комнату.

Юэн лежал на полу и тихо плакал, только руки его еле заметно шевелились, ощупывая то место, где его голова стукнулась об пол.