Алла Демченко - Вопреки всему [litres]

– Ничего. По моей части ты полностью здорова, – безапелляционно заявила Цыплакова.

– Лена, а почему тогда у нас ничего не получается?

– Не знаю, – честно призналась Цыплакова. – Сколько лет ты не можешь забеременеть?

– Два года. Сначала я не придавала значения этому. А теперь все мысли только о беременности.

– Это плохо.

– Что плохо?

– То, что ты зациклилась на беременности. Нервная система напряжена, ты вся зажата, тонус матки повышается, кровоснабжение ухудшается, соответственно. Как прикрепиться яйцеклетке? Слушай, что я тебе рассказываю? Ты сама не хуже меня знаешь прописные истины.

– Лена, что мне делать?

– Ничего не надо делать. Возьмите отпуск и поезжайте туда, где сейчас тепло и солнечно, – посоветовала Цыплакова. – Слышала, что муж у тебя состоятельный. Думаю, отпуск себе можете позволить.

Цыплакова дописала заключение в амбулаторную карту и протянула ее Александре.

– И это все?

– А что еще? Не нервничай, больше гуляй, подольше спи. Саша, ты сама знаешь, если семейная пара здорова, то причина кроется в чем-то другом. И мы сами не всегда понимаем это. У меня на диспансерном учете состояла женщина. Оба супруга здоровы, а она не беременеет, и все. Пришла в слезах, дело, говорит, идет к разводу. Мужу подавай наследника, и точка! А потом, представь, поехала на симпозиум, с кем-то переспала, и пожалуйста! У нее ребенок, у мужа – наследник. Все счастливы.

– И что ты предлагаешь?

– Ничего. Просто сделай правильный вывод, – посоветовала Цыплакова.

– Спасибо, конечно, за совет. Я подумаю.

– Ты что, рассердилась? Саша, как по мне, так главное – конечный результат, а промежуточные действия у каждого свои.

– Лена, я никого не осуждаю, просто мне такие промежуточные действия не подходят.

– Еще есть вариант – эко.

– Я уже думала об этом. Какой процент беременности?

– По-разному, но в среднем пятьдесят на пятьдесят. Подсаживаются сразу несколько яйцеклеток, а сколько приживется – это как повезет. Часто рождается двойня.

– Я не готова к этому.

«Зачатие ребенка – это таинство, которое происходит между мужчиной и женщиной. Появление на свет ребенка – это приход нового человека в этот мир со своей миссией. А если нет миссии, то, выходит, и нет смысла приходить в этот мир», – подумала Саша. Занятая своими мыслями, она дошла до остановки и пошла бесцельно дальше, ни на кого не обращая внимания. Хотелось плакать. Она достала телефон, набрала номер Стрельникова и стала сквозь слезы смотреть на табло. Павел не отвечал.

Больше всего Маргарита не любила понедельник с девяти часов утра и до окончания пятиминутки у директора. В отличие от Казанцева, она в свою бытность директором собирала коллектив в методкабинете. Кабинет был большой, светлый, и заместители психологически чувствовали себя комфортнее. Получалось, что кабинет директора предназначался для более серьезных разговоров, выволочек и принятия решений. Казанцев считал иначе, и собрания администрации проводил только в своем кабинете.

Члены администрации собирались в приемной, тихонько переговаривались и ждали, когда стрелка добежит до цифры девять. Сбор в приемной вносил нервозность, казалось, что, переступив порог кабинета, ты попадаешь на «ковер». Оттого в кабинет заходили строго по рангу. Первой, коротко постучав в дверь, входила завуч, за ней – Виктория Белевич, потом шли заведующие отделениями и методист. Завершали шествие главный бухгалтер и завхоз. Рассаживались все тоже строго по своим местам: справа от директора завуч, слева – главный бухгалтер.

Сидеть напротив Хмелевского Маргарите было неудобно. Стоило поднять глаза, и взгляд упирался в его лицо. Она старалась сидеть, опустив голову. И тоже было неудобно. Особенно после того, как Казанцев поинтересовался, не уснула ли от скуки всеми уважаемая Маргарита Сергеевна. Пришлось развернуть стул вполоборота, но стало только хуже. Получалось, что она рассматривает директора.

Казанцев обвел взглядом всех собравшихся. «Значит, это я не даю никому слово сказать?» – он вспомнил упрек Пикузы и остановил свой взгляд на Хмелевском.

– Руслан Васильевич, сколько неоправданных пропусков имеют студенты в вашем отделении?

Ответа на простой рабочий вопрос Хмелевский не знал и, чтобы скрыть свою некомпетентность, открыл еженедельник и начал сосредоточенно листать страницы. Никаких данных о пропусках занятий там не было. Станислава в четверг сдавала сводную ведомость, и он на бегу заполнил пустые графы. Чтобы показатели выглядели правдоподобно, он сравнил цифры Пикузы и Михайлюк и вписал средний показатель.

Казанцев подождал ответа и постучал карандашом по столу, призывая Хмелевского к более продуктивному поиску данных.

– Руслан, – одними губами позвала его Маргарита. – Пропуски – двести часов.

– К первой аттестации студенты по разным причинам пропустили двести часов, – четко ответил Хмелевский, словно и не было этой заминки.

– Руслан Васильевич, в каких группах больше пропусков и сколько из них по неуважительной причине?

В голосе Казанцева послышались металлические нотки, не предвещавшие ничего хорошего.

– У меня записи остались в кабинете, – промямлил Хмелевский.

– Маргарита Сергеевна, а вы случайно не в курсе, как обстоят дела в отделении Руслана Васильевича? – с ехидцей в голосе спросил Казанцев.

– В курсе, – неожиданно сказала Пикуза. – Я составляла сводную ведомость, поэтому помню данные всех, и Руслана Васильевича в том числе.

– И все цифры достоверные?

То, что Маргарита знает ответы на все вопросы, касаемо отчета, Казанцев не сомневался. И показатели по колледжу в ее отделении были лучше всех, и сама она была… лучше всех. Так думать нельзя. И Казанцев сделал недовольное выражение лица.

– Я не проводила сверку с журналами, – двинула плечами Пикуза.

– Сверку я проведу сам, – пригрозил Казанцев. – Теперь переходим к следующим вопросам…

Следующим вопросом была успеваемость, и Людмила Аркадьевна взяла слово. Доклад завуча был коротким, обобщающим. И опять стали видны недоработки Хмелевского.

– Руслан Васильевич, как получилось, что у ваших студентов-отличников появилось по одной тройке? По каким предметам?

– Ну знаете! – взорвался Хмелевский. – Я что, должен отслеживать каждую оценку?! Значит, не учат, поэтому и получили по одной тройке! Это что, конец света?!

– Руслан Васильевич, успокойтесь. – Казанцев положил карандаш на стол и теперь не знал, чем занять руки. – Конец света – это философское понятие, а я спрашиваю вас о делах более прозаичных, то есть о стипендии студентов. Это во-первых. Во-вторых, до меня дошли слухи, что стипендию в вашем отделении можно получить другим путем.