Алла Демченко - Вопреки всему [litres]

– Рита, я не могу понять только одно, сколько ты еще будешь хранить верность Хмелевскому? Посмотри вокруг! Столько мужиков!

– Где они? Был один Семен и тот тебе достался.

Маргарита первый раз за утро улыбнулась.

– Да при чем здесь Семен? Ты не представляешь, какой он тоскливый. Я возле него старею.

– Стася, но ты за него замуж вышла добровольно.

– Ну да, добровольно, – согласилась Михайлюк. – А что мне было делать? Не у всех же любовь такая случается, как у тебя. Так что никто вслед за мной в Куличевск не помчался. Получила распределение и сразу на участок! Рита, ты не представляешь, что такое участковый врач! Помню, погода такая: ветер, дождь моросит. А у меня вызов на дом. Я пока дошла от автобусной остановки, у меня зуб на зуб не попадал. А девица меня вызвала, чтобы уточнить – можно ли ей заниматься фитнесом, если вчера у нее была температура?

– И что ты ей ответила?

– Ничего. Я на нее так посмотрела, что она сразу поняла – еще один вопрос, и я ее удушу. Я такую школу выживания на участке прошла! А потом раз – и приехал в ссылку еще один выпускник, Сема Михайлюк. И я поняла, что Сема – это моя последняя надежда сменить девичью фамилию! – искренне рассмеялась Станислава. – Ты не думай, Сема – отличный муж, только драйва с ним нет.

Станислава потянулась всем телом и томно закатила глаза. Старенькое кресло заскрипело.

– Рита, я давно тебе говорила, смотри проще на жизнь. Уж мне можешь верить – свет клином не сошелся на одном Хмелевском.

– Мне не нужен никакой мужчина, – отмахнулась Маргарита и поставила чашку на стол.

– А я так не могу. Смотрю на Казанцева, и он мне начинает нравиться.

Жить, не влюбляясь, Михайлюк не могла по определению. Если не было объекта для увлеченности, Станислава набирала вес, раздражалась по пустякам, начинала контролировать каждый шаг студентов, вызывала старост групп и устраивала им головомойку. Состояние невлюбленности положительно сказывалось на рабочем процессе, и за это короткое время Станислава подтягивала все «хвосты». А потом находился объект увлечения, и все шло в обратном порядке.

– Не знаю. Как по мне, так ничего особенного в нем нет.

Старенькая кофеварка, подаренная Мартой на день рождения, зашипела, и горячая ароматная жидкость полилась в чашку.

– Рита, скажи, только честно, тебе Казанцев нравится?

– В смысле? Как руководитель? Не знаю. Авторитарный стиль руководства мне в принципе не нравится. Ты заметила, мы с ним даже не общаемся, только сидим и получаем указания.

– Сегодня выступили все желающие и даже нежелающие, как Хмелевский, – напомнила о переменах Михайлюк.

– Высказались, а толку? Вопрос о рейтинговой системе так и повис в воздухе. И все потому, что он сам еще не принял окончательное решение. Тогда зачем эта дешевая игра в демократию?

– Рита, ну что ты к нему прицепилась со своей рейтинговой системой. Я тебя не об этом спрашиваю. Он тебе как мужчина нравится?

– Нет, – искренне ответила Маргарита. – Что может нравиться в самовлюбленном типе? А как он смотрит на всех нас?

– Как? – оживилась Станислава.

– Свысока, как на второсортных. Для него женщина – не человек.

– Ну не знаю, как он там на тебя смотрит, а как на меня смотрит – мне нравится. От его взгляда у меня начинают бегать мурашки по телу.

– Да ну тебя, – отмахнулась Маргарита. – Нашла о ком поговорить.

– Тогда давай поговорим о Хмелевском, – предложила Станислава. – Говорят, он скоро уйдет от нас. И останемся мы с физруками и пенсионерами, – искренне огорчилась Станислава.

– Давай поработаем, – предложила Маргарита.

– Давай, – неохотно согласилась Мирослава. – Кстати, Руслан всю администрацию приглашает в эту пятницу в ресторан отметить его удачную защиту диссертации.

– Вот и хорошо.

– А ты что, не пойдешь?

– Еще не знаю.

– Еще ходят слухи, что Русланчику тесть уже нашел место более престижное, чем наше болотце. В городской больнице, – поделилась сплетнями Станислава.

Она сделала два последних глотка уже остывшего кофе и поднялась из кресла. Затем ополоснула чашку и поставила ее в шкаф.

Саша Андреева дождалась обеденного перерыва и позвонила мужу.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Стрельников.

Ей показалось, что в этот момент он озабоченно посмотрел на часы.

– Я приглашаю тебя на обед.

– У тебя точно все в порядке? – еще раз уточнил Стрельников.

– Паша, неужели, чтобы нам пообедать, должно обязательно что-то случиться?

– Саша, сегодня не получится, у меня встреча с Акулиным. Я точно не могу тебе сказать, это будет обед или ужин.

Стрельников ее опередил. Ужин отменился сам собой.

Ей казалось, говорить с мужем об отдыхе, так настоятельно рекомендуемом Цыплаковой, можно только за бокалом вина. А еще она хотела ему сказать, что у них обязательно будет ребенок…

– Хорошо, тогда до встречи дома, – сказала Саша.

Она нажала отбой и положила телефон в карман. «Интересно, а вчера Стрельников мог со мной пообедать? Завтра сможет, – уверенно ответила на свой вопрос Саша. – Хотя вчера я бы точно не вырвалась на обед. Нет, права Лена. Всю работу не переработаешь, да и куда денется вся эта работа?» – размышляла по дороге Саша.

Конечно, это только думать легко, что работа никуда не денется. Дудинцев на семинаре и вернется через неделю, молоденькая доктор, пришедшая в отделение сразу после интернатуры, самостоятельно еще и шаг боялась сделать. «Если сейчас оставить отделение и уехать, то получится, что я подставляю Елизавету» [2] Елизавета, Дудинцев – персонажи романа А. Демченко «Горький привкус счастья». .

Если бы Елизавета была только заведующей неврологическим отделением, тогда бы она без зазрения совести написала заявление на отпуск за свой счет и уехала на отдых, но Елизавета прежде всего была ее лучшая и единственная подруга. Саша представила, как Елизавета выслушает просьбу и обязательно спросит, почему делание детей нельзя отложить до возвращения Дудинцева. Разговор получился бы смешным и несерьезным, похожим на обычную женскую истерику.

После работы Саша поехала в клинику Степанкова. Они не виделись почти полгода. За это время она и звонила-то ему всего пару раз. Увидела Степанкова по телевизору дающим интервью и тут же набрала его номер, и не преминула отметить, что корреспондентка – интересная девушка. Степанков рассмеялся и подтвердил ее догадки. Потом еще раз позвонила и поздравила с выходом очередной научной монографии. Спасибо, книгу купил Стрельников. Юра тогда неожиданно расчувствовался и сказал, что, видать, стареет, раз его душу трогают ее дифирамбы.

С тех пор как она вернулась обратно к себе в отделение, проработав здесь без малого год, ничего не изменилось, разве только в приемной профессора вместо секретаря-референта, девицы модельной внешности, сидела обычная, ничем не приметная молодая девушка, что само по себе было удивительно.