Алла Демченко - Вопреки всему [litres]

Вопрос стипендии, при сильно ограниченном стипендиальном бюджете, был камнем преткновения. Получить стипендию могли только студенты-отличники, но, если в зачетке стоит одна тройка, о стипендии нечего и думать. Все было бы логично. Но студент-хорошист с более низким средним баллом, но без тройки в зачетке имел все шансы на стипендию. Хмелевский умело пользовался этой лазейкой, но не безвозмездно.

– У меня есть предложение. – Маргарита, как студентка-отличница, подняла руку и посмотрела на Казанцева.

– Рискните, Маргарита Сергеевна. – Казанцев настроился слушать адвоката Хмелевского.

– У нас каждый год одни и те же проблемы. И в первую очередь – начисление стипендии…

– Маргарита Сергеевна, вступительную речь можете опустить. Давайте ближе к сути вопроса.

– Хорошо. В прошлом году я предложила ввести рейтинговую систему оценки качества знаний студентов.

Его так и подмывало спросить, почему Пикуза, такая умная и прогрессивная, так и не ввела в действие свое ноу-хау.

– …Тогда никакого давления на преподавателя, и каждый студент имел бы мотивацию к учебе, – подвела итог Маргарита.

Пикуза о рейтинговой системе говорила со знанием дела, как человек, который досконально изучил проблему и знает все ее сильные и слабые стороны.

«Значит, давление на преподавателей со стороны администрации есть. И все, что мне говорили, имеет место быть, – сделал заключение Казанцев. – Рейтинговая система – это, конечно, интересно, но в прошлом году эту идею явно коллектив не поддержал».

– Маргарита Сергеевна, если все, что вы говорите, так просто, честно и открыто, то почему вы не внедрили свое детище? – Казанцев дослушал Пикузу до конца и задал вопрос.

– Не успела, – коротко ответила Маргарита Сергеевна.

– Что вы на это скажете, коллеги?

– Мы действительно в прошлом году рассматривали переход на рейтинговую систему начисления стипендии. Если это внедрить, то даже среди отличников стипендия будет разная. Это даст возможность дифференцированно ее начислять, а студент будет ощущать плоды своей работы, – поддержала идею Пикузы Людмила Аркадьевна.

– Что вы на это скажете, Руслан Васильевич?

Казанцев подпер подбородок и собрался слушать Хмелевского.

– Я не готов сейчас ответить.

– Тогда, чтобы не тратить время попусту, давайте проголосуем. Кто за предложение Маргариты Сергеевны?

За проголосовали все. Последнее слово оставалось за Казанцевым.

Поспешно он принимал решения только в одном случае – когда речь шла о человеческой жизни. Тогда было не до раздумий и сомнений.

Маргарита исподтишка посмотрела на Хмелевского. Ее взгляд поймал Казанцев и тоже посмотрел на Руслана. Тот выглядел молодцом. Правильные черты лица, высокий лоб, глубоко посаженные синие глаза, излучавшие полное безразличие к происходящему, делали Хмелевского похожим на небожителя. Оттого все проблемы колледжа в целом и его отделения в частности были ему не интересны. И работать ему осталось всего ничего – до конца года, а потом его ждет должность заведующего хирургическим отделением в городской больнице.

Скальпель он держал в руках последний раз, будучи в интернатуре, когда стоял за операционным столом вторым ассистентом. Руководить отделением тоже работа не из легких. Еще неизвестно, что легче – оперировать или руководить. Думать о скором карьерном взлете ему было приятно, и он никак не мог сосредоточиться на рабочих вопросах колледжа. «У себя в кабинете тоже повешу портрет Пирогова», – подумал Хмелевский и выпрямил спину. Потом вспомнил, как с почтением Казанцев всегда смотрит на портрет, и передумал.

Пятиминутка окончилась, и все в такой же последовательности, как заходили в кабинет, стали его покидать. Станислава Игоревна по сложившейся привычке направилась в противоположную сторону, к столу Казанцева. Людмила Аркадьевна неодобрительно кивнула головой. «Вот только не надо завидовать», – улыбнулась ей Михайлюк и посторонилась, пропуская Кудрявцеву.

– Марк Дмитриевич, у меня к вам несколько вопросов.

– Маргарита Сергеевна, задержитесь. – Казанцев не обратил внимания на кокетливый голос Михайлюк. – Я вас слушаю.

– Раз у вас вопрос к Маргарите Сергеевне, то я зайду позже. У меня личное, – уточнила Михайлюк и, качнув бедрами, нехотя покинула кабинет.

Маргарита почувствовала себя провинившейся школьницей. Казанцев восседал в кресле и с чувством превосходства смотрел на нее. Еще недавно она сама занимала этот кабинет и сидела в этом кресле с той лишь разницей, что именно сидела, а не вальяжно восседала, как Казанцев. Она никогда не позволяла себе никого рассматривать в упор и не испытывала превосходства. Она не знала, как надо правильно стоять перед Казанцевым, навытяжку или немного расслабиться. И почему именно стоять? «Интересно, он кому-нибудь предлагает сесть или во время разговора все стоят по струнке?» – подумала Маргарита.

– Маргарита Сергеевна, если я еще раз замечу, что вы подсказываете, как нерадивому двоечнику, Хмелевскому, я вас попрошу выйти из кабинета, – предупредил Пикузу Казанцев.

Замечание было справедливым, только звучало насмешливо, и она не нашлась что ответить.

– Я понимаю, что Руслану Васильевичу работать здесь на этой должности неинтересно. Он может написать заявление. Я никого здесь не держу, но наплевательски относиться к работе не позволю, – повысил голос Казанцев. – Надеюсь, вы меня поняли? Идите, работайте, – дал он отмашку и повернулся к компьютеру, стоящему на столе.

– Постой, что ты такая бледная? – догнала Маргариту Станислава. – Он что, не в духе?

– Представляешь, он мне замечание сделал по поводу Хмелевского, – негодовала Маргарита.

– У тебя кофе есть? А то у нас уже кончился. Твой Хмелевский весь выпил, а чтобы купить – нет. Жмот.

Хмелевский не спеша возился с замком и, увидев Маргариту вместе с Михайлюк, быстро скрылся в кабинете.

– Тебя поджидал, – заметила Станислава. – Сильно перепало от Казанцева?

– Да так, – буркнула Маргарита. – Хам.

– Ну, не знаю. Мне он нравится. Грубый и брутальный! От таких мужчин у меня сердцебиение! Тахикардия. Мне когда-то студент признался в своих чувствах, – звонко засмеялась Михайлюк. – Представь, говорит: у меня, Станислава Игоревна, когда вас вижу, развивается тихая кардия. Представляешь!

Рассказу Станиславы Маргарита охотно верила. Редко у кого из мужчин при виде ее роскошных форм сердце ровно билось.

Удачное сочетание ума и внешних данных сразу подметил Курбатюк и стал активно продвигать Станиславу по служебной лестнице. В коллективе одно время даже поговаривали, что Михайлюк, в свою очередь, благосклонно относилась к директору и от частых с ним командировок не отказывалась. А потом Курбатюк внезапно ушел на пенсию, и она не успела дорасти до его заместителя.