Алла Демченко - Вопреки всему [litres]

– Что еще тебя беспокоит? – добродушно улыбнулся Степанков.

– Сны.

– Ну, это не ново.

– Не ново, – согласилась Саша, – только сон совсем непонятный. Мы в августе ездили с Пашей в Заозерск к его родителям. К нам заходил сосед – Марк Казанцев. Он взял меня за руку, и я провалилась во времени. Я видела войну, слышала немецкую речь, пряталась от бомбежек в подвале, у меня на глазах гибли люди. Я за мгновение пережила животный страх смерти всех тех, кто пытался выжить.

– Но это уже дела давно минувших дней.

– Да, только в том подвале могут погибнуть еще люди. Двое. Парень и девушка. Я постоянно вижу возле них Казанцева.

– Саша, каждый день кто-то рождается, кто-то умирает. Закон природы, – философски заметил Степанков.

– Я знаю. Только для тех двоих еще не время уходить из жизни. Поэтому они мне и снятся. Я должна им помочь. Вернее, не я лично, а Казанцев.

– Поговори с ним. Тогда ты выполнишь свою миссию, а он уже – как получится, – вздохнул Степанков.

– Я позвонила ему. Боялась, что он подумает, что я сумасшедшая, и не станет меня слушать, но он пообещал поискать подвал. Представляешь?

– А чего ты удивляешься? Люди бывают разные.

Дверь открылась, и появилась секретарь.

– Юрий Николаевич, может, вам вызвать потом такси? Или вы сами сядете за руль?

Саша еще раз прикоснулась салфеткой к глазам и с интересом посмотрела на девушку.

– Спасибо, Вероника, на сегодня ты свободна.

– Юрий Николаевич, если вы найдете минутку, то я быстро сверю все изменения вашего расписания и сразу уйду.

– Неси свои записи, только быстро, – недовольным тоном сказал Степанков.

– Я готова.

Саша даже не заметила, что вместе с подносом, на который Вероника убрала чашки, она принесла и записную книжку. Девушка быстро читала список запланированных дел на завтра, так же быстро делала пометки и задавала короткие вопросы, требующие таких же коротких ответов. Затем захлопнула еженедельник, спрятала его под поднос и неслышно вышла из кабинета.

– Удивил, – честно призналась Саша. – Я была уверена, что за столько лет знаю все твои пристрастия. Откуда это сокровище?

– Нет, нет! Мои пристрастия не меняются. Вероника – временное явление. Протеже моей матери. Дипломированный психолог, красный диплом, специализация – конфликтология, – дал краткую характеристику Степанков, – и безработная. Работодателей интересуют в первую очередь опытные специалисты. Думал, раз так, оформлю ей трудовую книжку, и пусть выжидает год. Где я возьму ей конфликтологию, да еще производственную? А она оказалась такой…

Степанков пытался подобрать словосочетание, характеризующее девушку, согласную из благодарности бесплатно ходить на работу.

– И что мне было делать? Не швабру ж ей вручать? Вот и пришлось поступиться принципом. Так и пользуются все моей добротой.

Улыбка мелькнула не только на лице, но и блеснула в глазах Степанкова.

– А я-то думаю, как это место досталось такой девушке?

– Иду на такие жертвы, – расстроенно засопел Степанков.

– Бедненький, – посочувствовала Саша. – Кстати, это первая девушка, которая в тебя не влюблена.

– Это меня и радует. Я умных женщин, как ты знаешь, не люблю. Они не для постели.

Это была чистая правда. Все предыдущие «ассистентки» имели только модельную внешность, минимум мозгов и временную влюбленность в своего работодателя. Когда любовный пыл у профессора проходил, на освободившееся место приходила другая «ассистентка».

– Спасибо тебе, – сказала под конец Саша.

– Рано благодаришь. Вот доставлю тебя до подъезда, тогда и поблагодаришь.

Когда Саша вместе со Степанковым вышла из кабинета, в приемной было свежо, и в открытое окно залетела осень.

Максим Гранин приехал домой около часа ночи уставший и без настроения. В последнее время он чувствовал себя паршиво. Усталость – дело объяснимое: работы выше крыши, и так каждый день. Если раньше даже короткое время, проведенное с семьей, снимало любую усталость, то теперь он старался как можно реже бывать дома. Настроение к вечеру стремилось к нулю и тем самим усиливало усталость.

Стараясь не шуметь, он занес вазу с розами в спальню, наскоро поцеловал сонную Марию и направился в свой кабинет, где остался до утра.

Сегодня Лана позвонила в тот момент, как только машина въехала в город. Она звонила всегда вовремя, словно чувствовала, когда он свободен от текущих дел.

Отвечать на звонок в присутствии водителя Гранин не стал и дал отбой. Через пару минут телефон снова ожил и затих. Пришла короткая эсэмэска: жду.

Сообщения Лана отправляла всегда предусмотрительно короткие, без ласкательных «заек» и обязательного «люблю» и «скучаю». Одно короткое слово, попадись оно даже на глаза жене, ровным счетом ничего не значило. Мало ли кто и где может ждать мэра.

Он был благодарен Лане за понимание во всем. Она не капризничала, не закатывала истерик, не трезвонила ему от скуки и не старалась предъявить его подругам, понимая, что он человек публичный и к тому же женатый.

Гранин еще раз прочитал сообщение, решая, как ему поступить: ехать домой, и тогда он успеет к праздничному ужину, или вначале заехать к Лане, а уже потом – домой.

– Максим Максимович, куда сейчас? – спросил водитель.

– Домой, – устало ответил Гранин. – Притормози возле киоска, куплю жене цветы.

Вернулся Гранин с букетом банальных красных роз.

– Мария Николаевна любит розы?

– Нет. Мария любит хризантемы, но сегодня такой день, когда она принимает только розы, – улыбнулся Гранин.

Тридцать лет назад он пришел к ней в общежитие с букетом красных роз. Женщина, торговавшая цветами, не удосужилась срезать шипы, и они искололи ему ладони. Мария безразлично поставила цветы в трехлитровую банку и стала бережно промакивать салфеткой кровь. Руки у нее были нежные, и волосы пахли осенью. Он впервые остался у нее на ночь…

Наутро розы увяли, и Мария расстроилась, решив, что и их роман такой же недолговечный. «Это было тридцать лет тому назад, – подумал Гранин и аккуратно положил розы на сиденье. – Может, права была тогда Маша, говоря, что любовь недолговечна. А бывает ли она вечной?»

Лана нарушила правила поведения, и телефон опять зазвонил. Он поднес его к уху и стал слушать ее молчание, пока она первой не дала отбой. От этого молчания у Гранина защекотало в груди.

– Заедем в мэрию. Я вернусь домой на своей машине. Завтра за мной не заезжай, – распорядился Гранин.

Возле гаража, пересаживаясь в свою машину, он взял розы, подержал букет в руках и незаметно положил обратно в салон. «Завтра водитель увидит цветы и решит, что я их в спешке забыл».

Гранин припарковался почти у самого подъезда. На втором этаже в окне мелькнула женская фигурка. Лана ждала его. От этой мысли он почувствовал, как забилось в груди сердце. Когда такое с ним было? Он на одном дыхании взбежал на второй этаж и не успел нажать кнопку звонка, как дверь распахнулась. Лана в легком полупрозрачном халатике стояла на пороге.