Алла Демченко - Вопреки всему [litres]

Лично он о помощи никого не просил, и, судя по всему, Звонарева его научные изыскания нисколько не волновали. И если бы Ника не заладила отцу с упертым постоянством, что муж уделяет больше времени своей науке, чем жене, Звонарев и пальцем бы не пошевелил, чтобы помочь зятю.

Второй раз его научные достижения отмечали уже в Куличевске. В отдельном зале собрались небольшой компанией: Звонаревы, кто-то из городской администрации и главный врач городской больницы. Своих родителей в такую компанию он постеснялся пригласить. Да и кто его родители? Отец – рабочий на бетоносмесительном участке порта, мать – бухгалтер в том же порту. И даже если бы Ника не намекнула, что они не совсем уместны на вечеринке, он и сам не собирался их приглашать.

В речах местной интеллигенции было меньше пафоса, и бокалы в основном поднимали за его успешное будущее в медицине. Под конец вечеринки главный врач пообещал ему место заведующего отделением в своей больнице. Обещание он давал конкретно Звонареву. И все это понимали.

На этот раз Хмелевский пригласил в ресторан только администрацию колледжа. Ради них и была вся эта затея. Он мог бы обойтись фуршетом, накрыв стол в кабинете, не велики птицы, обошлись бы и без ресторана. Но получилось бы не солидно, так, словно он все еще оставался в своей прошлой жизни, в которой Маргарита пекла мясной пирог и делала вкуснейшие тарталетки.

Он считал, что ему просто повезло. В жизни так бывает, когда после сплошной черной полосы невезенья наступает светлая полоса, и тебе просто везет. Везенье может быть разным, кто-то находит работу, и тогда кончается безденежье, кто-то получает продвижение по служебной лестнице и добивается признания, кто-то покупает жилье и начинает чувствовать социальную защищенность, кто-то встречает свою половину, и тогда жизнь приобретает смысл.

На долю Руслана Хмелевского выпал выигрышный лотерейный билет – Ника Звонарева. Выигрыш он получил сразу, как только надел обручальное кольцо на палец невесте – старшей дочери заместителя мэра города, Петра Петровича Звонарева.

Все случилось как в сказке, только успевай желания загадывать. Сразу после свадьбы Звонарев подарил молодоженам квартиру, и пока те нежились на золотом песке одного из Сейшельских островов, дизайнер успел ее обставить по последнему модному слову. Сто пятьдесят квадратов жилой площади ни в какое сравнение не шли с площадью старой квартиры. Притом квартира принадлежала Рите. Ему даже смешно теперь вспоминать, как он радовался, когда Рита продала родительскую квартиру в Заозерске и купила малогабаритную в Куличевске и он стал возвращаться каждый день домой. Конечно, будь у него возможность, он бы жилье купил получше и ближе к центру города. А так до работы приходилось ехать с пересадкой: вначале до центра, потом в другой конец города. Езда в общественном транспорте его унижала. Он был уверен, что на оставшиеся деньги Рита обязательно купит автомобиль. Но Рита, даже не посоветовавшись с ним, купила дачу Марте.

Вспомнив презрительно-насмешливый взгляд Савельевой, Хмелевский поежился.

А еще деньги.

В его прежней жизни денег катастрофически не хватало. Все, что они могли себе позволить с Ритой, – отпуск на даче у Марты. Зарабатывать деньги он не мог. У него была диссертация, а Ритиной ставки в колледже и полставки в приемном отделении городской больницы на жизнь, конечно, хватало, но не на роскошную.

Немного легче стало, когда Риту назначили на новую должность. Зарплата директора была, по меркам Куличевска, довольно приличной. Но, невзирая на деньги, новое назначение оставило осадок в его душе. На роль директора, пусть даже временную, он подходил больше, чем Рита. Легче ему стало, когда ее место занял Казанцев – тоже, скажем, не подарок. Таких принципиальных и правильных, как Марк, Хмелевский не любил и побаивался. Вечно им до всего есть дело. С такими работать тяжело, ибо они способны вкалывать постоянно, словно в них внедрили вечный двигатель внутреннего сгорания.

Теперь деньги всегда лежат в сейфе. Порой даже кажется, что сейф волшебный – чем больше денег тратишь, тем их больше становится.

Диссертация защитилась сама собой, и вот сегодня отмечается итог его работы.

Он вспомнил, как профессор Ильин, бегло просмотрев его работу, посоветовал ему обратиться к доценту кафедры. Федусов решил, что ему будет проще и быстрее написать работу заново, с чистого листа, чем править старую, и без стеснения озвучил сумму. Получилось, что Рита напрасно принесла свои бессонные ночи на алтарь науки.

Везение – оно или есть, или его нет. Фортуна Хмелевскому улыбнулась в очередной раз. И даже опротивевшая работа в колледже, которую он ненавидел всеми фибрами своей души, и та, считай, уже окончилась. «За это стоит отдельно выпить или еще рано? – усомнился Хмелевский. – Может, лучше пока вообще об этом ничего не говорить?»

На следующей неделе он переходит на новую должность – заведующего хирургическим отделением городской больницы – и больше не увидит этот, до тошноты надоевший, интеллигентный коллектив, прочитавший небоскребы книг и с упоением слушающий классическую музыку.

Хмелевский обвел взглядом коллег, собравшихся за праздничным столом. Казанцев сидел между Людмилой Аркадьевной и Еленой и развлекал их разговорами. Судя по тому, как серьезно закивала головой Елена, говорили, скорее всего, о работе. Михаил Степанович, весело прищурив глаза, наблюдал за Белевич и Михайлюк, сидевших напротив него. Все приглашенные были в сборе. Все, кроме Маргариты. Начало ужина затягивалось. Он, как виновник торжества, должен был подняться из-за стола, попросить минутку тишины и напомнить о причине, по которой они здесь собрались.

Настроение начинало портиться. Хотелось выйти и позвонить Рите.

– Уважаемые коллеги, – Хмелевский поднялся из-за стола, – мы сегодня здесь собрались по двум причинам…

Ехать в ресторан Маргарита изначально не собиралась и бесцельно бродила по квартире, пока не занялась глажкой одежды, неделю лежавшей на балконе. Она прижимала телефон к уху и пыталась разутюжить складку на платье. Марта без остановки рассказывала ей о выставке и своих успехах как искусствоведа. Даже если бы она ничего не сказала об успехе, по ее голосу было не трудно самой догадаться. Успех был, притом не только на профессиональной ниве.

– Я рада за тебя. Иначе и быть не могло.

– Рит, что у тебя с голосом?

И ей надо было промолчать о Хмелевском. Надо было говорить о чем угодно, но только не о торжестве, которое скоро начнется. Или вообще ничего не говорить, а только слушать Марту.

– Я никуда не пойду, – напомнила она Марте. – Зачем мне это?