Максим Кабир - Мухи

— На фига. Давай пиццу закажем.

— Сюда не доставят.

— Мы же кулинарию проезжали. Я смотаюсь.

— Брось. Я картошку сварю, накрошу салат, у нас редиска есть.

— Бэ, — скривилась Саша, — хочу жирную и вредную пищу.

Она переоделась в джинсовые шорты и футболку с принтом Биг-Бена, выудила из коробки сандалии. Обувалась, мысленно моделируя вид спальни после окончания косметического ремонта. Туда поставлю комп, там будут книги…

— Вручи дщери деньжат на пропитание.

— Держи, дщерь.

Саша спрятала купюры в карман, поцеловала маму.

— И попить захвати.

К запаху гипса прибавился аромат жарящихся котлет.

Примолкла ворчливая Шура. На душе было радужно. Предстоящие хлопоты воодушевляли. Ремонт, институт, плетеные стулья… никаких скверных полос отныне!

Она попрыгала по ступенькам. В лучах солнца, проникающих сквозь подъездное окно, кружились золотые пылинки. Саша остановилась между этажами: ее внимание привлекла металлическая створка в стене, железный щиток, размером с форточку.

«Мусоропровод?» — предположила Саша и отщелкнула засов.

За створкой была глубокая ниша, шахта, уходящая вверх и вниз. Кирпич почернел и обуглился, точно каминная труба. Саша чиркнула пальцем по краю ниши, под ноготь забилась сажа.

— Это печь, — раздалось сзади.

Саша терпеть не могла, когда к ней подкрадываются вот так.

На площадке первого этажа стоял парень в майке и спортивных штанах. Кучерявый, как сатир с иллюстраций древнегреческой мифологии. У него была тощая жирафья шея, выдающийся во всех смыслах кадык и фигура пловца. Широкие плечи, длинные руки, которые, кажется, смущали его самого.

— Туда насыпа́ли уголь.

Голос у него был приятный, как и глаза — Саша рассмотрела их, спустившись к парню по ступенькам. Интенсивного зеленого цвета, живые и цепкие, они прибавляли интеллект овальному мальчишечьему лицу с веснушками, разбрызганными по щекам.

— Так отапливали подъезд, — завершил он и одарил девушку обезоруживающей улыбкой.

— Привет. — Саша протянула кучерявому ладонь.

Рукопожатие предварила цепочка ненужных па. Саша верно угадала: парень не всегда знал, что делать со своими руками.

— Роман.

— Александра.

Львиная доля людей, которым она представлялась когда-либо, считала необходимым пропеть строчку песни из фильма «Москва слезам не верит». Будто это было забавно. И Рома не стал исключением.

— Этот город наш с тобою…

— Местный юморист? — одернула Саша.

— Извини. — Он заулыбался еще лучезарнее. Сколотый резец не портил улыбки. — Это вы въехали в четвертую квартиру?

— Да, мы с мамой. А ты, — она посмотрела на дверь за спиной парня, — из первой?

— Не-а. Я в новостройках живу, рядом. А тут мой дедушка обитает. Я ему обеды ношу.

— Молодец, хороший внук.

— Стараюсь. Ты гулять или что?

«Маньяк, — сказала Шура, — явный психопат. Из тех, что похищают грязные трусики и гоняют шкурку».

Александре Вадимовне молодой человек скорее понравился.

— В кулинарию. Еду на ужин купить.

— Так нам по пути, — вызвался Рома.

— Ну, идем.

Они пошли бок о бок по ступенькам.

— Как тебе дом?

— Крутой. Я в таких не бывала.

— Тут подсобных помещений больше чем квартир. Конец девятнадцатого века. Знаешь, как переводится?

Он ковырнул носком мозаичный пол, надпись «Salve» на пороге.

— Типа утешение? Успокоение?

— Не. Это латынь. «Приветствую» или «Доброго здоровья». Добро пожаловать, короче.

— Ты латынь знаешь?

— Дедушка знает. Я только буду учить.

Они вынырнули из подъезда. Во дворе было безлюдно. Опустел пятачок у ржавого турника.

— Доча! — Мама стояла на балкончике, взявшись за перила.

— Чего?

— Привет! — помахал новый Сашин знакомый. — Я Рома.

— Привет, Рома. Сашка, пластинки от комаров купи.

— Ладно.

Мама с интересом смотрела им вслед. Они шагали по тропинке. В воздухе метались мушки, пиликали сверчки в кустах.

— Тебе сколько? — спросил Рома.

— А сколько дашь?

— Восемнадцать?

Ответ ей польстил. Саша жутко бесилась, когда папа говорил, что она выглядит младше своих лет.

— Семнадцать. А тебе?

— Девятнадцать.

— Студент?

— Первый курс закончил.

— А я только поступила. В педагогический.

— Ого, — обрадовался Рома, — и я в педе учусь. Дай угадаю. Иностранные языки?

— Русслит.

— Твой корпус рядышком с моим. Можно вместе ездить на пары.

«Ого, какой быстрый», — не поощряя, но и без осуждения отметила Александра Вадимовна.

Кажется, эта чопорная юная леди проявляла несвойственное ей любопытство.

— А ты…

— Исторический факультет.

— Прикольно.

— Батя хотел, чтобы я инженером был, как он, но я дедушкину специальность выбрал. Он у меня известный краевед, по радио раньше выступал, три книги издал.

— Любишь дедушку своего?

— Безумно.

Саша жалела, что оба ее деда умерли до ее рождения, и бабули — все три, включая бабушку Зою, уже лежали в земле.

— Я вас познакомлю, он отличный.

Солнечный диск опускался за холм, горели алым окна новостроек. Кипела вечерняя жизнь: усатый дядька ковырялся в двигателе «жигуля». На пригорке у гаражей компания жарила шашлыки, дразнил запах свинины. Вереща, скакали маленькие пираты, батут подбрасывал их в фиолетовое небо.

— Миленький райончик, — сказала Саша.

— Ага, ничего так.

— Давно тут живешь?

— Как все. Его в две тысячи шестом построили. Для работников южного комбината. Папе квартиру выдали, а он деда поближе перевез.

— Долго до университета добираться?

— Рукой подать! — Рома выпростал свою лапу. — Я на электричке езжу. Час выходит. На маршрутке немного дольше. Книжку с собой беру, чтоб не скучно было. Но приятный собеседник лучше.

В кулинарии жужжали кондиционеры, прилавки ломились от яств.

Проголодавшаяся Саша сглотнула слюну.

— Попробуйте запеканку, не пожалеете.

Она нагребла полный пакет еды. Фигура фигурой, но отметить новоселье — дело святое. В соседнем магазине купила квас, средство от комаров, эвкалиптовую жвачку и пачку тонких сигарет.

Рома шел по пятам.

Саша двинулась за гараж и гривастую иву.

— Куришь?

— Не. Я ж спортсмен.

— Говорил, историк. — Она прищурилась; дым попал в глаза.

— Одно другому не мешает.

— Пловец или баскетболист?

— Шахматы с третьего класса.

Она усмехнулась.

— Шестое место на районном чемпионате.

Самоирония засчитывалась как плюсик. К очаровательной улыбке и ненавязчивой манере общения.

Они поболтали об учебе, Сашу насмешили рассказы Ромы о преподавателях. Он здорово пародировал заикающегося декана.

— Я провожу, — сказал парень, когда она попыталась забрать свои пакеты. — Мне несложно.

И они пошли назад к дому, возвышающемуся в степи. Говорил в основном Рома. Описывал посвящение в студенты, археологическую практику.