Питер Страуб - История с привидениями [litres]

Льюис, внешне безучастный ко всему, сидел, погруженный в какую-то свою собственную тайну. Рики спросил его, что он думает по этому поводу, и тот ответил:

– Извини. Я думал о другом. Разреши, я себе приготовлю еще выпить, Сирс?

Сирс мрачно кивнул; Льюис пил вдвое больше обычного, словно то, что на их сегодняшнее заседание он приехал в старой рубашке и твидовом пиджаке, давало ему право нарушать еще одну традицию Клуба.

– И что же якобы свидетельствует об этом загадочном фокусе? – задиристо спросил Сирс.

– Вам это известно так же, как и мне. Прежде всего, смерть Джона.

– Совпадение, – парировал Сирс.

– Овцы Эльмера – и все убитые животные.

– Ха, марсиане Хардести.

– А вы не помните, что говорил нам Хардести? Что это игра – развлечение какого-то не известного нам существа. Более того. Фредди Робинсон. Бедняжка Ри Дэдам. Я чувствовал еще за месяцы до всего этого, что наши истории пробуждают к жизни что-то такое… И я боюсь, очень боюсь, что это не последние человеческие жертвы. Я утверждаю, что нашим жизням и жизням многих жителей города может грозить опасность.

– Тем не менее я остаюсь при своем. Вам несомненно удалось запугать себя, – упорствовал Сирс.

– Мы все запуганы, – уточнил Рики. Голос его охрип от простуды, в горле першило, но он заставил себя продолжить. – Да, все мы. Но вот о чем я думаю. Приезд Дона стал последней частью головоломки – и когда все мы объединились с ним, то силы эти, или, не знаю, зовите это как угодно, всколыхнулись. Их пробудили к жизни: мы – нашими историями, Дон – своей книгой и воображением. Мы видим, но не верим своим глазам; мы чувствуем, как какие-то люди наблюдают за нами, кровавые события преследуют нас, но не признаемся себе в этом и отвергаем, гоним от себя как глупые фантазии. Нам снятся кошмары, но мы пытаемся забыть их. А между тем три человека уже погибли.

Льюис посмотрел на ковер под ногами, затем нервно покрутил пепельницу, стоявшую перед ним на столе:

– Мне сейчас припомнились мои слова, что я сказал Фредди Робинсону, когда недавно вечером он подкараулил меня у дома Джона. Я сказал, что кто-то прихлопывает нас как мух.

– Но почему ты считаешь молодого человека, которого до недавних пор никто из нас в глаза не видел, решающим звеном или, как ты выразился, «последним элементом»? – спросил Сирс.

– Может, потому, что он племянник Эдварда? – ответил вопросом Рики. И вдруг с огромным облегчением подумал: «Слава богу, что дети не приедут сюда на Рождество». – Да. Потому что он – племянник Эдварда.

Трое пожилых мужчин почти осязаемо чувствовали опасность тех, как сказал Рики, «сил», что грозили им. Трое запуганных мужчин, освещенные жарким пламенем свечей, оглянувшись назад, взирали на свое прошлое.

– Может и так, – наконец откликнулся Льюис. Он осушил стакан. – Вот только я не понимаю, при чем здесь Фредди Робинсон. Он просил меня встретиться с ним – дважды звонил мне. А я просто отделался от него. Смутным обещанием как-нибудь где-нибудь встретиться.

Сирс спросил:

– Он хотел что-то рассказать тебе?

– Я не позволил ему даже попробовать. Боялся, что он пытается продать мне страховку.

– Почему ты так решил?

– Потому что он говорил что-то о том, что нам якобы угрожало.

Снова воцарилось молчание.

– Возможно, – сказал Льюис, – если б я с ним встретился, он был бы сейчас жив.

Рики сказал:

– Льюис, ты сейчас говоришь, как Джон Джеффри. Он так же корил себя за смерть Эдварда.

Какое-то мгновение все трое смотрели на Дона Вандерлея.

– Вы знаете, может быть, я здесь не только из-за смерти дяди, – сказал Дон. – Я хочу купить себе членство в Клубе Фантазеров.

– Что? – взорвался Сирс. – Купить?

– Заплатить своей историей. Вы позволите? – с вопросительной улыбкой он обвел взглядом троих. – Она еще очень свежа в моей памяти, поскольку я недавно записал ее в свой дневник. И, – сказал он, нарушая еще одно из их правил, – это не выдумка. Все произошло именно так, как я расскажу; ее также нельзя считать вымыслом, поскольку у нее нет завершения. Ее просто оттеснили на задний план другие важные события. Но если мистер Готорн («Рики», – выдохнул адвокат) прав, тогда пять человек, а не четыре умерло. И мой брат был первым.

– Вы были оба обручены с одной девушкой, – сказал Рики, вспомнив одно из последних высказываний Эдварда.

– Мы были оба обручены с Альмой Мобли, девушкой, с которой я познакомился в Беркли, – начал Дон свою историю о привидениях, и все четверо поудобнее устроились в креслах. – Я думаю, это настоящая история с привидениями, – продолжал он, мысленно достав доллар из кармана джинсов для Доктора Рэбитфута.

Дон поведал им свою историю, обращаясь к пламени свечей, как к беспокойному уголку своей души; он рассказывал не все и не так подробно, как написал в своем дневнике, тщательно припоминая каждую подробность, но не утаил почти ничего. Его рассказ длился полчаса.

– А сведения из «Кто есть кто» окончательно подтвердили, что все сказанное Альмой было ложью, – закончил Дон. – Дэвид погиб. Она просто-напросто исчезла, – он провел по лицу ладонью; громко вздохнул. – Вот и все. Настоящая история с привидениями, не так ли? Скажите мне.

Какое-то мгновение все молчали. «Расскажи ему, Сирс, – беззвучно умолял Рики. Он поднял голову и взглянул на старого друга, скрестившего домиком пальцы перед лицом. – Скажи, Сирс. Расскажи ему!»

Его глаза и глаза Сирса встретились. «Он знает, о чем я думаю».

– Что ж… – отозвался Сирс, и Рики прикрыл глаза. – По-моему, очень напоминает одну из наших историй. Не те ли это события, что послужили сюжетом для вашей книги?

– Да.

– Они сплелись в историю, гораздо более интересную, чем сама книга.

– Но у них нет финала.

– Вероятно, пока нет, – сказал Сирс. Он прищурился на свечи, сгоревшие почти до чашечек серебряных подсвечников. «Сейчас», – молил Рики, все еще не открывая глаз. – Этого молодого человека, что, по-вашему, был похож на оборотня, как его звали… а, Грег? Грег Бентон? – Рики открыл глаза, и если бы кто-то взглянул на него в этот момент, заметил бы благодарность в каждой черточке его лица.

Дон кивнул, явно не понимая всей важности этого уточнения.

– Я знал его под другим именем, – сказал Сирс. – Когда-то очень давно его звали Грегори Бэйт. А его полоумного брата звали Фэнни. Фэнни умер у меня на глазах, – он горько улыбнулся, словно человек, съевший что-то крайне неприятное. – Задолго до того, как он – Бентон – начал щеголять бритой головой.

– Если он в состоянии появиться дважды, значит, можно ожидать и третьего появления, – сказал Рики. – Не далее двух недель назад я видел его на площади.

По глазам, привыкшим к свечам, резко ударил внезапно вспыхнувший электрический свет. Различия и своеобразная непринужденность четверых сидевших в библиотеке Сирса, которые дарило им пламя свечей, вдруг стерлись, исчезли при более ярком освещении – сейчас они выглядели просто испуганными. «Мы похожи на полумертвых», – подумалось Рики. Как будто тепло свечей и история объединяли их в неразрывный, безопасный дружеский круг. Теперь же они отделены друг от друга, разбросаны по мрачной пустоте зимы.