Грей - Мальформ

Сейчас Эдит сама чуть не приготовилась закричать, даже завизжать. Где же то самое монструозное творение, плод больной фантазии, искалеченное страховидное существо? Как оно так преобразилось за несколько часов? Ни тебе бесформенности, ни отростков, ни путаницы из пульсирующих кишок и щупалец, ни огромной раззявленной пасти во все его тельце полной мелких зубов. Что произошло?

– Так похож на ребеночка! – Ханна улыбнулась, пританцовывая на месте и покачивая малыша.

В утреннем свете девушка в красном с младенцем на руках напоминала святую Деву-ренвуар, призвавшую первого мальформа.

– Только вот… – тихо пролепетала служанка каким-то извиняющимся тоном, как показалось Эдит. – Есть одно… Но мальформы и не должны быть полным нашим подобием, не так ли?

Она повернула того личиком к Эдит. Юная мисс Милтон зажмурилась, не успев толком ничего разглядеть.

“Есть какое-то отличие, какой-то дефект… – призадумалась она. – Мальформация. Не может быть он похож на нас… На обычное человеческое дитя…”

Блики света заплясали в сознании сквозь красноту ее опущенных век. Она видела сеточку сосудов и всепоглощающую багровость, но сейчас она не казалась такой пугающей, затягивающей, вечной.

Эдит слышала шорох платья Ханны, тихое дыхание и сопение мальформа, стук собственного сердца.

Когда малыш оказался у нее, Эдит открыла глаза. Все плыло в тепле желтого света. Потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к солнечному утру, которое радостно врывалось в ее разрушенную жизнь.

На нее смотрели три черных глаза: два из них расположены вполне обычно, но под левым, в области щеки есть еще один. Это осталось неизменным в его личине. В остальных чертах и свойствах ее мальформ подобен человеку. И, да, она не ошиблась, это мальчик. Или мальформ ощутил это ее желание?

Юная ренвуар вздохнула. Она боялась, что ее мальформ будет так похож на любимчиков Куинси – на самого обычного ребенка, которого не отличить от прочих детей, но что появился неестественным образом, не из ее чрева, не от мужчины, а при непорочном зачатии… Она все еще невинна.

Это мальформ. Он создан из ее разума. Он пришел из другого мира. Он – не человек.

Малыш зачмокал губами, а после запыхтел и залился плачем.

Простынка, покрывающая его маленькое тело, окрасилась багряным пятном. Из него выходила смесь подобная красной глине.

– Все наладится через пару дней, – добавила Ханна, заметив легкий испуг на лице Эдит. Красные выделения пугали точно так же, как и вид крови. Как и сам процесс эклюзии или простые роды, первая менструация, кровохарканье, попытка свести счеты с жизнью посредством бритвы. – Стул станет обычным… Вскоре он и сам научится за собой ухаживать. Они растут очень быстро, мисс. – Она взяла мальформа, а под ее руководством Эдит стала заниматься приготовлением ванночки для купания, помешивая рукой взвесь кристаллов красного порошка в тазу, чтобы получился раствор мальформата.

La concordance

“On ne peut pas descendre deux fois dans le même fleuve…”

“В одну и ту же реку нельзя войти дважды…”

Гераклит из Эфеса

Ванé даже зажмурился, как только они с Ио вылетели на улицу. Утреннее солнце палило нещадно, оно точно задалось целью испарить всю ночную и утреннюю дождевую влагу, не оставить и следа от самой маленькой лужицы меж камнями мостовой.

Храм Формы стрелой из красного кирпича полетел куда-то вверх, когда парень поднял голову. Он разглядел отплясывающие, как ему показалось, чугунные фигуры мальформов и ренвуаров. Они сливались в узоры и пирамидами устремлялись к небесам – туда, где на стенах все еще виднелись следы гари. На уровне двух этажей церковь выкрасили в свежий коралловый цвет, а далее сохранились признаки многократных пожаров. Храм принадлежал почитателям Аксидеуса изначально, после его захватывали адепты Лжебога, затем все опять менялось. А торжество победы знаменовал огонь, который это место охватывал то и дело. До той поры, пока не пришло Единство. Знали бы их враждующие из-за своих богов предки, что все их потуги будут бессмысленны по итогу, а ни один из пожаров так и не уничтожит это святилище до конца.

– Ну и жара! – воскликнул Уинтроп, переведя взгляд на Ио.

Тот (еще белее обычного) сверкал точно начищенное серебро. Ослеплял Ванé своим сиянием. Ему снова захотелось скрыться с ним в полумраке храма, остаться там до самого вечера, а может и насовсем, на всю жизнь. Только тут они и могли побыть наедине, побыть самими собой.

Это место особенное, не такое, как иные храмы. Здесь есть где спрятаться, чтобы никто их не нашел.

Двери за ними затворились, и на парней взирали с неодобрением три лика Единого. Они все видели, они все знали. Только сказать ничего не могли.

Ио в красном плаще в пол и Ванé – в такого же цвета сюртуке, – двинулись дальше. Мальформ захватил с собой зонт из храма на всякий случай, а в руках ренвуара поблескивал красный саквояж с инструментами и книгами.

Они быстрым шагом пересекли площадь и направились к более оживленной части улицы. Их ждала Эдит Милтон. Точнее, профессора Ванé-старшего, но что есть, то есть. Придется всему достопочтенному дому довольствоваться его сыном.

Сейчас они найдут транспорт, а после их ждет дорога (и еще примерно два часа, чтобы снова побыть вместе в таком маленьком пространстве экипажа).

Они с Ио жили в доме его отца, добрую половину дня проводили в университете Формы, какую-то часть времени в различных храмах, а еще помогали по работе профессору. Вокруг них вечно кто-то крутился и возился. Ни минуты покоя.

И отец Ванé, и он сам, а еще Ио – относились к унформистам. Унформисты изучали вопросы как науки, так и веры. Это синтез двух начал, относительно молодая отрасль, объединившая такие старые, ворчливые и извечно враждующие ранее естествознание и религию.

Помимо всяческих теорий, занимались они изучением мальформов, ренвуаров и их способностей – помогали определять эти уникальные умения и развивать на благо всего сущего.

Даже пары минут побыть наедине у них обычно не оставалось, хотя часто они находились так близко.

У Ванé-старшего не имелось мальформа, как и у других обитателей дома, это же вам не Милтон Хаус! Вы можете усомниться в его профессионализме, учитывая этот факт, но он один из светил унформистов, а про мальформов ему известно столько всего, как и про историю нашего с ними взаимодействия.

Поэтому Ио представлял для его отца интерес, возможно, куда больший и обширный во всех планах, чем для сына. Как только они оказывались дома, старик сразу же в прямом смысле похищал его дорогого Ио и проводил с тем куда больше времени, чем с ним. Но тот вовсе не ревновал, папа дал ему сполна за все его годы, а с Ио у них все еще успеется.