Андрей Буровский - Сибирская жуть-4. Не будите спящую тайгу

Ваня наскоро собрал бумаги, сунул в папку, и вдруг его поразило зрелище как раз того, о чем он смутно подозревал. Бумага-подлинник, который принес Павлик, стала какой-то странной, вроде склизкой. Она буквально расползалась на глазах, превращалась в отдельные обрывки, и эти обрывки скукоживались, заворачивались, растекались жирными гнусными пятнами. И скоро вообще их не было, ни одной бумажки из принесенных референтом Павликом. Правда, были ксерокопии.

Но и это не самое главное. В конце концов, зачем ему бумажки? Главное он и так помнит. Хорошо, что подтвердилась сама по себе его интуиция. Теперь он будет верить себе куда больше. И в сто раз важней всяких копий получить у Фрола скальп обозначенного им человека.

Анна Сергеевна сидела, засунув пальцы себе в рот, и тихо, сладострастно попискивала. Только теперь Ваня оценил, до какой степени она упивается происходящим. И велел:

— Никому. Ни слова. Нигде. Понятно? Произойдет утечка — зашибу.

Анна Сергеевна часто, мелко затрясла головой, расширяя глаза до самой полной невозможности, на пол-лица.

— Павлик, пройди в мой кабинет.

Тот явственно вздрогнул, глаза его забегали, и Простатитов не удержался:

— Не бойся, бить больше не буду.

А в кабинете кинул Павлику носовой платок:

— Останови кровь!

— Там щека прокушена и зубов нет! — провыл бедный Павлик, и Простатитов понял, что не отделается платком, который было жалко гниде.

Ваня шарахнул по столу, рявкнул:

— Сам виноват. И не зли меня больше, ну!

Павлик замер по стойке «смирно», зажав в зубах набухающий кровью платок.

— Значит, так. Ксерокопии я, брат, пока придержу. На тот случай, если меня кое-кто обидеть захочет. Ясно?! — не выдержал и снова рявкнул всегда тихий до убожества Ваня. — И нужен мне скальп. Ясно?! Скальп нужен.

Простатитов достал нужную ксерокопию, помахал перед носом референта Павлика с напрочь утраченной фамилией. Ксерокопию той самой бумажки, где ему задавали вопрос, а как тут насчет нехорошего человека, будем брать или не будем? Павлик смотрел преданно и тупо. Но Простатитов не выдержал, написал Фролу письмецо. Не преминул заметить, кстати, что пишет на обычной бумаге, и просил довести дело до конца. Тогда будет полный расчет.

Спустя двое суток один очень богатый, крайне влиятельный человек поехал смотреть, как идет строительство дачи. Это была очень хорошая, трехэтажная дача из красного кирпича, и занималась ею очень солидная фирма.

Каждый вечер, часов около пяти, во двор въезжали два автомобиля. Из первого выходили, занимали стратегически важные позиции сразу несколько охранников. Из второго выходил только сам важный, очень почтенный человек. Бригадир — почтенный, седоусый, всю жизнь строивший дома начальству, выходил навстречу такому уважаемому гостю, вел его показывать, что сделал. Гость хотел убедиться, что не зря платит хорошие деньги, и, право же, он мог себе это позволить. Деньги были уж очень хорошие.

И на этот раз во двор так же въехали две машины. Но только на этот раз не вышел бригадир навстречу гостю. И не было в доме ни одного каменщика, укладчика и штукатура. Совсем другие люди выступили вдруг из дверных и оконных проемов. Они не делали решительно ничего, только стояли, сунув руки в карманы кожаных курток с поднятыми воротниками. Но высокий гость почему-то сразу дернулся в сторону своей второй машины.

Однако в этот день все было не так и не как надо. Из машины, всегда въезжавшей первой, на этот раз никто не вышел. И эта машина вдруг сделала большой круг по двору и выехала за ворота, вон со стройки. А другая машина вдруг полувъехала в ворота и встала так, что нельзя было ни выехать, ни въехать, и из нее вышли еще несколько таких же «кожаных» ребят.

Двое из них подошли к машине приехавшего, что-то сказали шоферу. Мужик затравленно уставился на них, потом на своего хозяина.

— Я вам честно служил, Анатолич, — просипел шофер, развел руками с жалким видом. После чего вышел из машины, нетвердой походкой направился в сторону трассы. Не надо думать, что с шофером случилось что-то нехорошее. Уже за воротами его догнал «кожаный» мальчик, остановил жестом и протянул толстую пачку.

— За что?!

Мальчик молча приложил палец к губам. А хозяин недостроенной дачи остался там, внутри двора, и уже совсем собрался задать естественнейший вопрос, что, собственно, происходит, как из дверей его же собственной стройки вышел еще один человек, и вот уж его-то хозяин дачи никак не ожидал здесь видеть, это точно.

Простатитов долго смотрел на человека, которого вытащил из полного ничтожества. Который благодаря ему и только ему мог сейчас построить эту дачу. С которым они вместе шли ко всему, что имели сейчас. О котором он, как ему казалось еще неделю назад, знал больше, чем жена или любовница.

И задал вопрос, который Асанов ожидал еще меньше его появления:

— А помнишь, как ты поддержал меня… Когда я пришел?

И у Асанова отхлынуло от сердца. Потому что действительно именно он первым принял нового губернатора, а положение у этого новичка было непростым, повернуться все могло очень по-разному.

И было очень хорошим признаком, что Простатитов спросил именно про это, хотя и держится отрешенно, и смотрит, словно на чужого.

— Помню, Ваня, — разлепил губы Сергей Асанов, когда-то неплохой поэт, геодезист и кандидат наук, поднявшийся на волне экологических митингов. В областной управе он со страшной силой боролся за экологию, то есть выяснял обстоятельства захоронения ядерных отходов, степень чистоты всех предприятий и производств по добыче полезных ископаемых, а особенно золота и драгоценных камней. Ядерные отходы, само собой, как ввозились в Карскую область, так и продолжали себе ввозиться. И добыча золота и драгоценных камней не стала намного экологичнее. Разве что изменился реестр акционеров и список собственников этих предприятий.

— А помнишь, как валили Дедушку? — так же тихо продолжал Простатитов.

Дедушкой звали директора совхоза Кабанова, которого Ельцин лично назначил главой Карской области. При нем в неустойчивом 1991 в управу просочились и Асанов, и Простатитов под общим псевдонимом «демократов». Потом, естественно, выжимали, выживали Кабанова, ставили своего человека, и им оказался Простатитов.

Удивительно, что Ваня Простатитов вспомнил именно про это: потому что именно Сергей Асанов очень помогал ему тогда.

— Помню… Ваня, а ты помнишь, как не пустили «Зеленый мир» в Карск-15?

Асанов вспомнил это не случайно. Если бы «Гринпис» — «Зеленый мир» попал бы в атомный городок Карск-15, особенно сделал бы там снимки, наверняка полетел бы Ваня Простатитов из губернаторов. А кто не пустил-то? Он, Сергей Асанов, не пустил.