Виктор Соловьев - Крещёные небесами

Из-под кустистых, чуть тронутых рыжим, бровей, её изучали сероватые, с зеленым оттенком глаза. От виска до виска тянулись широкие полоски бакенбард, на подбородке переходящие в не длинную бороду. Большой, слегка приплюснутый нос и плотно сжатые узкие губы, довершали облик воителя света.

– Спасибо сестра – поблагодарил женщину архангел. Поднявшись на ноги, он встряхнул рукой полу плаща, сбивая с подола пыль и частички пожухлых листьев. Не сводя глаз с лица пресветлой Жилль, юноша продолжил говорить.

– Мы потеряли трёх ангелов-хранителей, отправленных к дальним рубежам. Наши разведчики, приставленные к братьям и сёстрам в качестве подкрепления, пропали без вести. Военная Академия выслала два отряда, они облазили всё вокруг, на несколько километров, но всё безуспешно. Имеются лишь некоторые вещи, принадлежавшие солдатам и никаких зацепок.

– Очень печально – миловидное, круглое лицо ангела напомнило мрачную маску.

Женщина отвела взгляд, сомкнув веки. Тихий вздох вырвался из её уст. Открыв глаза, она посмотрела ввысь, туда, где на самых верхних этажах монастыря, одиноко смотрело вдаль окно. Пустующие покои, где, любила останавливаться великая святая. Настоятельница хорошо помнила, павшую в бою, главу совета ангелов. Как и прежние годы, одни из лучших, за последние пятьдесят лет.

– Завтра, я отправлюсь к главе совета. Без одобрения магистров, я не имею права отдавать распоряжения генералам Военной Академии. Но мы теряем хранителей. – Жилль едва заметно кивнула визитёру. – Можете отдыхать лейтенант. Спасибо за новости. Пусть и такие трагичные.

– Да хранит вас Аллах, пресветлая. И дарует долгие годы жизни – оттолкнувшись от земли, ангел взмыл в небеса. Посмотрев на оплот целителей свысока, он улетел в сторону города.

Настоятельница пола быстрым шагом к входу в монастырь. Теперь её не успокаивали ни шелест листвы, ни пение соловья вдалеке. Без того неважное настроение, ухудшилось. Взгляд голубых глаз угас. Сложенные за спиной крылья опали, чертя кончиками, неровные дорожки в пыли. В эти минуты, мысленно оплакивая павших братьев и сестёр, ангел желала одного – уединиться в своих покоях. Да, во время медитаций и молитв могут вернуться ночные видения. Но был шанс узреть и будущее, либо ответы, знаки.

– Пресветлая!

Тихий голос, донёсшийся со стороны разбитого у входа палисадника, заставил серафима сбавить шаг и остановиться.

– Сестра Кэтсуми.

Она телепатически почувствовала, кто её звал. Обернувшись на оклик, настоятельница увидела идущую к ней быстрым шагом молодую женщину, лет тридцати пяти. Её миловидное овальное личико казалось грустным. Жилль и сама не видела поводов для радости. Милая и кроткая Кэтсуми всегда заставляла её улыбаться, даже в минуты больших бед. В её миндалевидных карих глазах не угасала надежда. Чуть вздёрнутый носик и пухлые губки невольно делали её лик светлым. Казалось, ангел всегда улыбается, заражая улыбкой окружающих. Многие удивлялись почему, когда-то в прошлом, уроженка страны Восходящего Солнца, выбрала стезю ангела-защитика, не подавшись в хранители.

Отбросив со щёк не длинные чёрные волосы, Кэтсуми слегка наклонилась, сложив ладони в молебном жесте.

– Мир вам сестра.

– Разрешите помочь – просила ангел, покончив с приветствием. В глазах девушки была видна тревога.

Настоятельница молча выдержала взгляд сестры. Жилль понимала, что имела в виду Кэтсуми. Не надо было быть телепатом, чтобы знать настроения среди целителей и защитников. Все понимали и видели, что творится с настоятельницей. Пресветлая мягко отклоняла просьбы соратников, желая разобраться во всём сама.

– Спасибо Кэтсуми, но со своими демонами я буду биться одна – настоятельница иронично улыбнулась, спустя мгновение став серьёзной. – Силы целителей пригодится людям. Не стоит их тратить на меня.

– Не смею настаивать – Кэтсуми заключила наставницу в объятия. Её взгляд на секунду затуманился, роговицы, радужки и зрачки скрылись за пеленой бело-золотистого свечения, промелькнувшего в глазах ангела. – Но я волнуюсь – вымолвила женщина, прежде чем освободить Жилль из своих объятий.

– Когда вновь останетесь наедине с собою, вспомните учение Будды и постарайтесь пустить в свою душу покой.

Убрав ладони с плеч наставницы, Кэтсуми посмотрела ей в лицо. Она неспешно скользила взглядом вдоль слегка овального личика, подчёркнутого треугольным подбородком. Любовалась глубокими голубыми глазами, прямым аккуратным носиком, пухлыми губами с небольшими ямочками в уголках рта. Прекрасный лик Жилль подчёркивали едва доходящие длиной до середины плеч, огненно-рыжие волосы.

– Сестра, ты смотришь на меня так, будто видишь в последний раз, стремясь запомнить напоследок любую мелочь – серафим грустно улыбнулась, потупив взгляд. – Пока я не видела знамений о своей скорой смерти.

– Сохранит вас всевышний, пресветлая – пролепетала Кэтсуми, с ужасом посмотрев на наставницу. – И в мыслях не было!

– Значит, я могу спать спокойно – негромко рассмеялась Жилль. – Если защитники и целители не предвидят моё будущее, значит, время не пришло.

Кэтсуми молча поклонилась. И тут же, смущённо отвернувшись, ретировалась обратно в палисадник.

Наставница ступила на лестницу. Быстро преодолев все ступени, она зашла в Монастырь. Не сбавляя шаг, серафим шла вдоль коридора, мимо комнат для отдыха и тренировочных залов. Здороваясь с братьями и сёстрами, Жилль не задерживалась, заводя с кем-нибудь разговор, или задавая вопросы. Даже, когда брат Эррим попросил её остановиться, обратить внимание на отчёты, наставница попросила зайти позже. Она желала уединения несмотря на то, что осознавала свою нужность и значимость для многих ангелов в стенах обители, некогда бывшей оплотом спокойствия.

Теперь, в этих стенах всё было пропитано скорбью. И даже молчание, когда-то ассоциирующееся с поиском мира и гармонии, ныне напоминало траур.

Поднимаясь, этаж за этажом, Жилль добралась до своих покоев. Просторная, светлая комната, в которой царила довольно аскетичная обстановка. Нежно голубоватый оттенок крашеных стен, совпадал с тонкой занавеской у единственного окна. В свою очередь, белый потолок, без люстры, сочетался с белым мраморным полом, увенчанным сероватыми прожилками. В углу слева, у дальней от входа стены, стояла небольшая одноместная деревянная кровать кремового цвета. В постели царил хаос. Скомканное одеяло лежало где-то в ногах. Мятая подушка – в самом углу изголовья. Требовательная к себе Жилль, не терпела беспорядка. Но сейчас силы оставались лишь на то, чтобы сражаться с кошмарами. Они вновь являлись к ней во снах. Переступив порог помещения, женщина прошла к центру комнаты, сев на коврик. Однотонный, бежевого цвета, он сочетался с кроватью и с рабочим гарнитуром, из стола и кресла, стоящим в правой части комнаты.