Павел Беляев - Тихий омут

– Ия! – раздалось из исповедального покоя. И крик этот мало походил на человеческую речь. – Чего тебе?

Не в силах ответить хоть что-то, девчонка сломя голову бросилась наутёк. В суматохе она налетела на высокий витой подсвечник, с грохотом обрушила его на пол и запнувшись упала сама. По деревянному, отполированному сотнями и сотнями ног полу разлился горячий воск. Угодив в него ладонью, Ия по-кошачьи зашипела и быстренько поползла на четвереньках к выходу. На ходу вскочила и снова побежала.

Горячая ладонь тисками сдавила маленькое запястье и больно рванула в сторону так, что показалось ещё немного, и рука оторвётся. Ия потеряла равновесие, но её подхватили под вторую и хорошенько встряхнули.

– Ты что подглядывала? – прошипел Клер. Судя по запаху и тому, насколько замедлилась его речь, пастор был изрядно пьян. Налитые кровью глаза, будто не видели ничего перед собой. – Вон отсюда, негодница!

Он швырнул девчонку так, что её пронесло маховую сажень. Не обращая внимания на дедеровскую боль в бедре и локтях, Ия подскочила и рванула так, как вроде сзади гнались черти. Ужасный стыд катился из глаз, обжигая щёки. Казалось, весь мир сошёл с ума. Даже пастор, добрый пастор Клер и тот не устоял перед всеобщим помешательством. Что с ним стряслось? Не мог он в здравом уме вести себя подобным образом, никак не мог. Он же пастор.

Откуда юной деве было знать, что во хмелю даже самые милые люди способны и не на такое? Что дедерово зелье в одночасье может делать из людей чудовищ, куда более ужасных, чем те, с коими сражались ривы или белые жрецы.

Девочка не добежала до спасительной двери всего несколько шагов, когда её схватили за волосы и резко потянули назад. Раскинув руки в стороны, она упала навзничь и тут же оказалась придавлена к полу.

– Любишь подглядывать? Интересно было? – пастор дышал перегаром прямо ей в лицо.

Ия пыталась сопротивляться, отталкивала, умоляла прекратить, но священника словно вселился бес. Ему было плевать на все просьбы и мольбы ученицы. Сначала мужчина хрипел о том, какая Ия на самом деле негодная девчонка, а потом и вовсе сбился на непонятное бормотание.

Холёные потные руки, почти не знавшие ни косы, ни плуга с хрустом срывали одежду. Угостили девочку парой хлёстких затрещин, чтоб малость поутихла. На какое-то время она действительно смолкла, но, когда чудовищный священник задрал юбку и всей пятернёй схватился за промежность, Ия взвыла.

Клер без особого труда зажал ей рот левой рукой, а правой суетливо принялся развязывать шнурок на портах. Проклятый узел никак не поддавался охмелевшим пальцам. Время от времени приходилось бросать это занятие и смирять вырывающееся юное создание.

За окном бушевала непогода. Ветер колотился в ставни, словно пытаясь ворваться и помешать. Послышался рокот громовой колесницы, слыханное ли дело – гром среди зимы? Но обращать внимания на такие мелочи времени не было. Второй раскат будто предал силы ветру, и его порывы ледяным тараном ударили вновь. Ставни захрустели, но выдержали и этот напор.

От разгульного ветра в молельне сновал юркий настойчивый сквознячок, заставляя испуганно трепетать огоньки свечей. Они горели едва-едва, на самой границе света и тьмы. А иконостас… это была совершенно отдельная история. Словно не желая смотреть на происходящее, образа с грохотом посыпались вниз.

Сумасшедший пастор почти добился успеха. Почти. В самый последний момент девка взвыла раненым зверем и оттолкнула его с такой силой, что Клера подняло вверх и грянуло спиной по амвону. Какое-то время перед глазами плясали белые вспышки. Но пастор быстро собрался с силами и вскочил.

И в этот самый момент ставни поддались ветру. Их вырвало с корнем, бросив к подножию иконостаса. Ворвавшийся ураган мигом погасил свечи. А потом в окне мелькнула крепкая тень. Небольшие витые рога тускло блеснули в свете последних угасающих свечей. Крепкие пальцы сдавили горло священника, чёрт прохрипел:

– Ты слишком далеко зашёл, – и дедеровская хватка передавила пастору глотку.

Ия задыхалась и, давясь слезами, куталась в старенький полушубок. Начиналась истерика, её трясло. От страха девочка была на грани помешательства. Особенно когда косматое существо с огромными рогами село неподалёку и обняло руками колени. Девочка зажмурилась и свернулась клубочком. Несомненно, после пастора проклятый бес разделается с нею. Но вместо этого чёрт заговорил.

– Мне как-то довелось побывать в мироградском Цветущем саду , – голос был низкий и приятный. Из тех, от которых по спине пробегали тёплые мурашки. – И, ты знаешь, я бы сказал, ничего особенного. Лично мне больше нравится в Новиграде, конечно же, в Великом, а не Новом, в яблоневых садах. Ты бы их видела в цвету… – чёрт закатил глаза и принялся мотать головой из стороны в сторону. – Когда десятки, сотни деревьев сплошняком покрыты белыми и розовыми бутончиками, а в воздухе стоит такой запах, что не мудрено забыть обо всём на свете, тебе начинает казаться, что вечного блаженства можно достигнуть и на земле… Самое волшебное место на Мырьском континенте. Если будет возможность, обязательно побывай.

Ия по-прежнему боялась обернуться к страшному существу, но истерика постепенно прекращалась. Бес говорил так запросто, что каким-то образом его спокойствие передалось и девочке. Её всё ещё трясло, но это уже было следствием всего пережитого и просто так не прошло бы.

– Много в Горнем мире диковин, – со вздохом продолжал чёрт. – Взять хотя бы Змиеву топь или Сожжённый город? Казалось бы, совсем разные места. Конечно, они расположены неподалёку, но мрачные развалины Сожженного города никому бы не пришло в голову связать со смертельной зеленью топи. Но между ними всегда была незримая пуповина, одно питает другое, представляешь? Или, например, знаешь, к востоку от Арапейского нагорья живёт народ песеглавцев. Да, ты не ослышалась, такой вот диковинный народ, люди с собачьими головами. Это чрезвычайно свирепые и жестокие люди. Живут по принципу: бей своих, чтоб чужие боялись. Чуть что, сразу за оружие хватаются. А на мысе Теи и Анея, среди непроходимых болот живёт Кощун. Говорят, когда он был молод, то построил для любимой перед окнами многоэтажные сады.

Девочка искоса поглядывала на него, стараясь ничем себя не выдать. Она позабыла бояться и вовсю слушала россказни лукавого. Пытливый глаз скользил по тёмно-бурой густой шерсти, разглядывал мощные копыта на ногах. Такими, верно, запросто жердь перебить можно, а-то и оглоблю. Ия с интересом разглядывала крепкие лохматые руки, коими бес эмоционально размахивал, чтобы живее описать чудеса, которые ему довелось узреть.

В сущности, он ни к кому конкретно не обращался. Вот просто рассказывал и всё. Словно по какой-то детской прихоти, из желания выговориться. Острый взгляд абсолютно чёрных глаз взирал прямо перед собой сквозь алтари, сквозь стены молельни, сквозь всё, что было за околицей, прямо туда, о чём рассказывал бес. Тонкие нервные губы то и дело на короткое время складывались в некоторое подобие улыбки, а потом снова оживали. В такие минуты дедерово создание чем-то напоминало человека. Обыкновенного доброго человека. И рассказывал так складно, как многоопытный баян.