Роман Шмыков - Шутка

Но зачем? Зачем звонить?

Я спросил вслух, они меня не услышали и тут же вышли. Я ринулся за следом, но как только открыл дверь и почти успел поймать халат медсестры, они исчезли. Снаружи тот же знакомый пыльный и грязный коридор. А на кровати уже пожелтевший скелет. Он был повёрнут в мою сторону, но не могу сказать, смотрел ли он на меня. С моим приближением он превращался в пыль, поднятую каким-то случайным сквозняком, и по итогу вылетел в окно. До свидания.

Я упал коленями на пол и зарыдал. Толком не мог объяснить самому себе, почему. Слёзы просто лились, мне казалось, что случилось что-то плохое, но я никак не мог вспомнить, что. А может, даже не знал. Подсказал бы кто.

«Ты ведь помнишь, как это было?»

Скорее всего. Это будто ломишься в закрытую дверь и видишь уже нужную комнату. Хлипкий замок вот-вот должен треснуть, а ты – войти. Так же и я сейчас никак не могу вспомнить, что случилось.

Разбирать по порядку? Ну давай.

«Ты на койке. Доктора. Приборы. Ты в коме. Очевидно? По-моему, да. Как это получилось? Чёрт его знает. Помнишь, как достали вилки из розеток? Ты должен был умереть, но ты здесь. Значит, ты не умер. Тогда что сейчас происходит?»

– Добрый вечер. – Послышался голос за моей спиной. Я вскочил на ноги так резко, что перед глазами потемнело, а правую ногу свело судорогой.

– Здравствуйте… – ответил я и как-то неловко кивнул.

Старик и пожилая женщина, очень прилично одетые. На мужчине свитер чёрного цвета в контраст абсолютно седым волосам. На его даме синее платье, огромные белые жемчужины в три ряда висят на шее, чуть скрываемые под локонами волос пшеничного цвета. Оба стройные и подтянутые, прямо светятся здоровьем. Мне стало неудобно, что я в больничном халате, и моя наглая задница сейчас наголо обёрнута к окну.

– Мы тут с женой прогуливались, – начал старик, – и зашли в незнакомое нам место, смотрите.

Он достал маленькую свёрнутую карту из кармана, разложил её, она оказалась размером почти со стену, хотя в свёрнутом виде была не более ладони.

– У этого пруда мы повернули направо, затем, у секвойи, налево, и пошли прямо. – Говорил он, указывая толстыми пальцами на жухлую бумагу с тропками.

Я не понимал, о чём речь. На карте парк, а мы в больнице, но он говорит так, словно все находимся снаружи.

– Кажется, молодой человек тоже не знает этих мест, милый. – Вступила женщина.

– Да не может быть. Это мы с тобой редко выбираемся, а он небось весь город обошёл вдоль и поперёк.

– Ну посмотри на него, он смущён и не знает, где мы. Не мучай его картой, убери обратно, сами найдём. – Её голос был приятным, но по-старчески трескучим.

– Ну не знаю, до вечера бы добраться домой. У меня ноги устали. – Ответил старик, укладывая огромную карту до размера спичечного коробка. – Сделаешь мне тазик с горячей водой?

– Конечно, дорогой.

Они приторно сладко улыбнулись и потёрлись носами, при этом почти мурлыча. Старики говорили так, словно я отошёл на пару метров и не слышу их.

– Я правда не знаю, где мы. – Наконец ответил я.

– Ну вот видишь, – дама подняла руку и указала на меня, повернувшись к мужу. На её пальцах сверкнули кольца с камнями. – Пойдём. Ничего страшного, юноша.

– Ладно. И ещё, молодой человек, просто ещё раз можно…

– Хватит. – Женщина увидела, как её муж снова потянулся к карману, и мгновенно его осекла, взяв под руку. – Бери коляску.

Лишь после её слов я увидел эту самую коляску. Покрытая тёмно-зелёным бархатом с хромированными большими колёсами. Ребёнка не разглядел из-за плотной накидки. Я учуял кое-что, кажется, пора менять портки.

– Ах да. Поздороваемся за Августа. Мы его так назвали, потому что он родился в ночь с июля на август. – Поведала дама в платье.

– Сейчас он спит, – вступил мужчина, – он почти всегда спит.

– Ну, а что ему ещё делать?

– Ходить учиться, – моментально ответил старик. – Как только начнёт звуки издавать, так посажу за пианино.

Женщина посмеялась и нежно положила мужу руку на плечо, подняв одну ножку, словно молодая девушка.

– Он у нас такой талантливый. Нашему Августу повезло, что его дед признанный мастер пианино.

Мужчина вдохнул, как вдыхают при сильном смущении, и потупил взгляд в пол, но я всё равно видел, что он чуточку покраснел.

– Хотите взглянуть на Августа? – спросила женщина. В её глазах сверкнуло искренне желание показать мальчика.

Я не стал противиться и кивнул с максимальной похожестью на согласие. Она открыла свисающую вуаль, и я понял, откуда запах. Там лежал практически разложившийся труп ребёночка. Рёбра уже торчали, живот отсутствовал, поэтому органы распластались по всей корзине коляски. Руки и ноги синие, сухие, словно изюм, глаза впали до самого затылка. Рот его открыт, и я увидел, как из-за пары криво торчащих молочных зубов вылетела муха. Мерзкий запах вплотную приблизился к моим ноздрям, и желудок сократился. Пара снова умилилась и потёрлась носами друг о друга.

– Прелесть, правда? – спросила женщина.

Меня сильно передёрнуло. Надеюсь, они не обратили на это внимания. На лбу у меня выскочили крупные капли пота.

– Д…да. – Выскреб я из своего словарного запаса. – Сколько ему?

– Скоро будет одиннадцать. – Начал старик. Тут я заметил, что его галстук наполовину грубо обрезан. – Устроим красивейший день рождения, я уже купил фейерверк.

– А я заказала шоколадный торт для малыша! Мы его очень любим, он был таким долгожданным! Наша дочь бесплодна, как и её муж. Мы уже совсем отчаялись нянчить малышей, как нашли Августа на улице, прямо под этой самой секвойей, которую показывали на карте. Он был в корзинке, кричал и плакал, такой синенький весь, а глазки тёмные-тёмные. Мы его принесли домой, отогрели, накормили, а когда он уснул, положили его в коляску. Он любит там спать, а мы любим слушать, как он там спокойно сопит по ночам.

– Вы так хотели сыно… внука? – сорвавшимся почти на писк голосом спросил я.

– Конечно! А как двум старикам и без внуков? – мужчина будто немного разозлился, от чего у меня пот выступил теперь и на спине. – Так заведено! Какой я дед без внуков?

– И то верно! – подхватила женщина. – Кстати! Августу пора ужинать! – она легонько хлопнула мужа по плечу.

Точно!

Старик достал из того же кармана воробья со свёрнутой шеей и бросил в коляску. Теперь стало понятно, что за мелкие косточки были разбросаны по периметру коляски. Женщина накинула вуаль, всё равно не заглушившую хруст. Твою мать. Твою мать. Твою мать!

– Наш малыш отлично кушает. – Женщина безумно улыбнулась и округлила глаза, уставившись на меня. Я проглотил слюну сухой глоткой. Еле прошла. Хруст пропал, после чего женщина снова подняла вуаль. Из темноты коляски на меня уставились два светящихся глаза. Так пристально, что мурашки по шее прошлись табуном. В голове помутилось, ноги подкосились. Старик накинул вуаль уже окончательно.