Ани Воскресенская - Маки, перчатки, черничный пирог

– Нателла, он меня назвал дрянью и бомжом, будь спокойна..

– Это и плохо, если бы была безразлична, сказал бы, я тебе позвоню красотка. А если он разозлился, это плохо для тебя.

– Для меня? С чего это?

– Увидишь.

– Увижу, Нателла. Увижу! – Сказала я и выпроводила ее за дверь.

Не то, чтобы меня испугали ее слова. Но насторожили..

Обещанного долго ждать не пришлось. Когда я вошла после работы в комнату, которую снимала последние два года. Все мои вещи были разрезаны на полоски. Я даже боялась выйти на улицу и прийти в школу к Нателле, но пришла. Ее там не было, я даже c охранником, который был старичок, знала, что там защита дяди. Какая, ни какая, но защита..

Сентябрь был спокойным, он не объявлялся. На удивление! Зато, в октябре объявилась Лика и пригласила на день рождения Давида. Я пошла из вежливости и на разведку. Альбертик был там. Слава Богу, с новой целью. Я выдохнула. Он даже не подошел. Я держалась Лики и Давида, и Давид, кстати, заметил настороженность в моих глазах.

Пять лет назад мне Альберт был противен и омерзителен. Сейчас, после услышанного, я его боялась, именно. Он постоянно улыбался, от этого и страшно. Знать какой он в гневе. Я сидела одна и о чем- то задумалась, внезапно подсел Давид.

– Поняла, что от него держаться подальше надо. Или забыла, что он проткнул тебя?

– А из- за тебя меня чуть бордель не отдали.

– Я должен был спастись. И не забывай мой отец заплатил за тебя.

– Послушай, меня, даже не вздумай меня заставить чувствовать себя обязанной, я спаслась лишь чудом. Чудом!

– Осторожнее. Знаешь, что будет если он вспомнит, что ты его голову проломила бутылкой. Он порешит тебя..

– Что мне делать? – оглядываясь, спросила я.

– Не появляйся здесь.

– С огромным удовольствием. Маякни жене, чтобы не приглашала меня в такие места.

– Он запал на тебя и прямо сейчас смотрит сюда. Просто рекомендую. Не одевать красный, он на него с детства плохо реагирует. Не шути с ним, не заигрывай и не мозоль глаза.

– Может мне переехать на Антарктиду? – заявила я.

– Понятно, как хочешь, встал Давид и ушел.

С этими людьми надо определенную фигуру речи подбирать, чтобы не задеть, я пару раз осмотрелась и проверила нет ли этого идиота. Чтобы уйти.

– Меня потеряла? – прошептал он, дыша мне затылок. – Что у тебя с Давидом? – посмеиваясь спросил он.

– Бредишь!? – Прошептала я, испугавшись его внезапного появления.

– Бредить станешь ты, если Лика узнает. Она болээт им.. – шептал этот псих.

Прям как ты, думала я. Вы все тут больные на голову. Позже я ушла и довольно легко, без проблем. Никто и не заметил.

Осень. За что я любила осень в детстве, за то, что потом зима и ощущение сказки. А сейчас, я шла по улице, смотрела на все вокруг и думала, глядя на эту осень и на эти страшные облезлые домишки. Как хорошо было бы, если бы я жила лет сто назад. Или еще раньше. Где была бы только природа и меньше людей. Сейчас не было такого, чтобы я сказала, я не люблю людей. Просто они такие разные, среди них много плохих и лицемерных. И понимаю, что большая их часть такова. Но это жизнь их такими сделала или пара таких людей, жизнь сделала невыносимой для всех.

Многие любят начало осени. А я этот переломный момент с ночи осени до утра зимы. Самое лучшее чувство, когда ложишься серой осенью, встаешь белой зимой. И полностью, осознавая, что чуда не будет, я верила в него.

Наверное, только я такая, но у меня становилось спокойно на душе, когда я слышала, что произойдет, что-то плохое. Скорее всего, я понимаю сейчас, это было в моем понимании средство стремиться к лучшему. Вам плохо, зато мне хорошо. А когда встречала счастливых, думала они безрассудные и не понимают ничего.

А сейчас я отношусь ко всему ровно. Меня не раздражают счастливые и иногда огорчают несчастные. Зачем врать и говорить, что я люблю всех и вся. Это не так и вряд ли найдется такой человек. Ну максимум три из миллиона. Но от этого не меняется мое отношение к ним, к окружающим, я могу их не любить, но я им не причиню ничего плохого. Только если заденут мои чувства или к примеру, пырнут осколком бутылки. Нет, я не буду мстить этому уроду. Я буду просто жить…

Сейчас, как раз ноябрь. Грязь, слякоть, лужи, туман. Обожаю туман и моросню. Когда идешь по улице, не видно никого, только слышно, как мелкие стекляшки, слегка подмороженного дождя, стучат по капюшону.

Такая странная тишина. Моя несостоявшаяся подруга пропала. Я так и не вернулась в комнатушку. А осталась у Нателлы. Вот только не сталкивалась с ней.

На работе все было лучше некуда. Коллектив отличный, студенты молодцы. Но меня настораживала тишина. Раньше меня это обрадовало бы. Вот-вот, что-то должно произойти. И произошло..

Вечером, выходя с работы мне позвонила Лика и сообщила, что Альбертик болен, то ли заболел. И предложила навестить его. Мне! Я, естественно, отказала. Мне иногда кажется, что самая безумная из всей этой компании была именно Лика.

Что ее подтолкнуло на брак с этим человеком? Какие у них тайны и связи, а может она вовсе не любила его, ее заставили выйти замуж? Но он не выглядит, по крайней мере сейчас убийцей. Одним словом, позже мне сообщили, что Альбертик уже в тяжелом состоянии. Почему мне? У него нет родных? Почему в обществе клеймят людей, вот увидели их вдвоем и уже написали их историю..

Никуда я не пошла, не навестила никого..

Глава II

Не плачь, улыбайся.. Не улыбайся, плачь..

Нателла приутихла. Больше ничего не говорила о компании, видимо, от которой зависела морально и материально. Думаю, вряд ли все ограничилось защитой дяди- генерала. Финансировала школу по моим подозрениям, мама Альбертика.

Альбертик, человеку почти тридцать, а он Альбертик. Такое имя в детстве считала самым интересным. Роберт и Альберт. Оказалось и правда, не имя красит человека, а человек имя. И он не красил его, это не этот случай.

Вечером того же дня, позвонила Лика и попросила выйти из школы Нателлы. Как бы описать дальше..

Ее привез человек. Я его помню, как самого хорошего- плохого. Тот, высокий человек, который спросил, «Что случилось»? Имени не помнила. Я только накинула выходную спортивку на домашнюю и вышла на улицу. Было туманно и немного моросило.

Лика из машины не вышла. Я села сзади, рядом с ней. И этот человек повернулся и слушал, о чем мы говорим. Я недоумевала, может реально я во сне? Что за идиотизм меня окружает? Замолчите, дайте на вас взглянуть народ! А как же я?

Мне иногда казалось, что, либо я невидимка. Либо это отрывок моего воображения. Почему меня не помнят, я же не сменила лицо, пять лет это не двадцать.. Может это розыгрыш? Ладно. Но Давид помнит меня. Получается, он самый честный? Держаться его? Зачем мне вообще они, все. Кто они? Что они?