Олег Кот - Письма к козьему богу. Ковчег

– А вечером?

– В четыре?

– Всегда?

– Ну конечно!

– Значит, это только при отце Михаиле началось?

– Да, он не любит рано вставать, – неохотно пояснила Нинель Францевна.

– И ездить дважды на день в Лобово, – едва скрывая раздражение, продолжил я.

– Но, Олег, он же говорит нам, что дома вечером все вычитывает.

– Это отговорки, чтобы только не служить вечером в храме. Мы то с чем остались? Без вечерней. А нет вечерней, утром не будет прихожан, потому что благодать в пустых храмах не обитает.

Устало поглядел на нее. Говорить им всем что-либо было бесполезно. Село: огород, коза, куры, дети. Все, что им было нужно, это требы по воскресеньям за себя и детей. А идти еще и вечером на службу. Какой дурак пойдет. Суббота помывочный день! Епархия далеко, Бог еще дальше, а мочалка рядом.

Весной Зоя все чаще и чаще стала пропускать службы. Ей категорически нельзя было напрягать голос. Она ждала ребенка. Пришлось как-то выкручиваться, если хочешь всенощную. Я не знал церковной службы и не мог ее составлять, поэтому пришлось искать альтернативу служебным книгам. Помог мой ученик Виталий. Он пару раз принес ноутбук со скачанной в Интернете и кем-то заранее составленной службой. На сайте «Последования.ру» «http://posledovanie.ru/posledovaniya/posledovaniya-2015/» я и нашел то, что мне нужно. Только одна неудобь – пришлось таскать с собой ноутбук. С этого и началась настоящая война лобовского прихода за право жить как им вздумается. Нинель Францевна и остальные из десятки все видели, но вида не подавали Их это не напрягало. Всем было интересно, как меня будут убивать и как я буду сучить ножками при этом. Мне и в голову тогда не могло прийти, что в этом крошечном храме есть настоящая Хозяйка, держащая в узде не только храм, но и весь поселок. Хватка у бывшей продавщицы была железная.

Оторвусь на миг. Сегодня седьмое июня 2020 года, Троица. Прошло уже пять лет с начала этой войны. Второй день, третью службу подряд я читаю, пою, выношу свечку и подаю кадило совершенно один. Еще убираю, ношу воду и дрова, топлю никуда не годную печь и стою за прилавком, пока кто-нибудь не сменит меня. В субботу утром в храме оказался воробей. Залетел днем раньше, пока я проветривал храм. Так и бегал за ним с полчаса, пока Святая Матрона не изловила его. Слегка притиснул птаху полкой с книгами, там он и попался. Вынес его на улицу, он вырвался у меня из рук, забился в траву, а лететь не может. Посадил его на ветку, строго приказав в храм больше не залетать.

За пять лет война против одного превратилась в войну принципа – уходи с нашей территории. Ополчились всего-то трое: просвирня Фотиния, регент Зоя и чтец Ярослав. Загонная охота по принципу: ждать, пока от служб в одиночку не сорвется. А там мы тут как тут. Или мы хозяева этих развалин или никто. Подговорим последнего чтеца, Валеру: сиди дома. Одному ему долго не продержаться. Если мы тут загибались, пока не отдали бесам всенощную, то должен же и он когда-нибудь загнуться.

Завтра день Святого Духа. Посмотрим, кто придет проверить, издох я или нет? И точно. Валера позвонил настоятелю. Сказал, что на Троицкую субботу вызвали на работу. Лесничество на Троицу не работало. А его как след простыл. Вместо него утром под видом покупателя литургийных услуг, ладана и свечек зашел бывший пономарь этого храма, Вадим. На тот момент я еще был не раскурочен полностью, доносить было не о чем и он быстро ушел. А старушка Зоя, посмотрев ему вслед, выдала кое-что из старой песни про все православные храмы.

– Эта церковь нечистая!

Я остановился и поглядел на нее.

– Да вот, тут лет двадцать тому назад служили два молодых попа. И прямо в церкви они поимели молодую бабу. Вдвоем. А она пошла и всем тут же все и доложила.

Он неожиданности немею. Но равнодушным голосом спрашиваю.

– Монахи или белые?

– Белые, – уточняет увечная Наталья.

Было видно, что грязь эта была им приятна. Грязью жил весь этот поселок, он валялся в ней и питался ею. Копание в чужом белье было основным развлечением местных жителей.

Я остановился. Что-то мне говорили о двух попах, которых милиция из храма силой выгоняла. Одного принудительно вывезли во Владимирскую область, про второго уже не помню. Он еще всем угрожал и кулаками махал. И это помнили. Смотрите, вот они какие, попы! И церковь их такая же! Посмотрел на собирательницу грязи.

И вспомнил свое первое житие в Лобово в начале девяностых. Если одни готовы были смеяться над спровоцированными попами, то другие вначале наблюдали за мной: ну с кем он переспит? Ей лавры победительницы и всеобщее уважение – затащила в постель. Но шли дни, месяцы, годы, а учитель-красавец ни с кем ни спал. Пошли слухи. А потом я заболел от голода, похорон и постоянных нервных потрясений в школе. За год три или четыре госпитализации. К лету я превратился в изможденного военнопленного из поселкового концлагеря. Одна из учительниц с высшей категорией быстро оценила ситуацию:

– Все. Истаскался.

Видя безнадежность положения, купил билет и засобирался в Мариуполь. На ногах я уже не мог долго стоять и бегать. Ноги превращались в ходули и я летел на землю. Температура тридцать восемь и кровь в моче.

В конце июня ко мне подходит учительница начальных классов Марина Буданова и заботливо говорит:

– Твое счастье, что ты заболел и уезжаешь!

Обалдело гляжу на нее. В чем еще дело?

– За три года ты не переспал ни с одной, – презрительно выпалила она.

Не выдерживаю и уже в открытую хохочу.

– И чего?

– Да ничего. Просто собрались бы все и затащили тебя в лес.

– И что дальше? Изнасиловали бы?

– Да нет! Зачем. Раздели бы догола, бросили на муравьиную кучу и обоссали бы так, чтобы ты помнил это до конца своих дней. А теперь вали. Ты и так получил свое.

Она по-прежнему во главе оравы ребятишек. Хотя и на пенсии. Откровения клуба бесстыжих женщин. Уж чем тут можно гордиться? Что соблазнили молодых священников? Это очень вдохновило тогда всех. Мы не грязь, а вот они точно грязь! Попы срамные! Это была победа Лобова, которая не забывалась спустя десятилетия. Главное в том, что местные смогли найти причину, чтобы обойти такую церковь третьей дорогой. Эта была первая. Поглядел на Зою. Старуха из категории «вредных». Но не удержался.

– Грязь внутри нас, а не в храме. Нет ее здесь. Бог поругаем не бывает. Когда я сюда приехал, мой дядюшка сказал: не ляпни чего-нибудь – всех дохлых собак повесят на тебя одного. Этого здесь только и ждут.

Пустой смех любопытной старухи прервал перезвон. Приехал батюшка и дальше толком узнать ничего не удалось. Настоящая и мало кому известная жизнь православных приходов. Через день, измученный службами, пришел к казначейше, пожилой, доброй женщине. Отдаю ей чек за влажные салфетки, спрашиваю, правда ли все это?