Алиса Тишинова - Кленовый букет, или Небесам вопреки. Мистический роман_2

Так что… включаем ноутбук и пробуем. Все равно мастера сейчас не вызвать. Когда устройство зарядилось, загрузилась «Виндоуз», а экран, наконец, засветился синим. Но выглядела программа непривычно – это была какая-то другая версия, может быть, более старая. Как работать с ней – было пока не очень понятно, но… как-то же, наверное, можно! Анжела тыкала во все значки по очереди, и остановилась на «Вернуться к первоначальной версии». Как правило, это действие мало помогало, – требовалось определить какую-то «точку восстановления», а что это за точка… фиг ее знает. Но все же Анжела нажала на «вернуться». Да, появилась надпись про точку восстановления, отправившую её в тысяча девятьсот девяносто шестой год. А, была – не была, попробуем! Компьютер отреагировал странно – замигал разноцветными полосами. «Ну всё, «убила» его», – расстроилась Анжела. Но следом за тем на экране возник широкий зеленый прямоугольник. Сверху высветилось единственное слово: «Судьбы». Ошеломленная, Анжела ткнула в него курсором, и ей открылись новые поля: «Люди», «География», «Ближайшие события».

Что вообще это значит?! Может, позвонить Александру и спросить? Нет, не стоит. Скорее всего, он и сам не помнит; скажет: «Закрой пока лучше». Нет уж. Анжела нажала на «Люди». Перед ней возник бесконечный перечень имён и фамилий. Такой бесконечный, что, сколько ни крутила она мышкой, – не хватило терпения добраться даже до буквы «Б». И это еще с подзаголовком: «русскоязычные». Сверху имелось привычное окошко «Поиск». Она набрала в нём «Анжела Решетникова». Появилась ее фотография. Теперешняя. Только вот Анжела почему-то не помнила этого снимка. Она увидела свои паспортные данные, девичью фамилию – Вертинина. Краткую биографию: «родилась, училась, работала, вышла замуж, имеет дочь». Каждое слово было кликабельным, и каждый пункт можно открыть подробнее. Далее шли графы: «Характер», «Сегодняшнее настроение», «Сегодняшние и грядущие события». Трясущимися руками она нажала на «Грядущие события».

Анжела перестала думать о том, что это значит, – все равно ничего не понимала. От волнения пересохло во рту: что-то ей покажут сейчас?! Она боялась, но уже не могла остановиться, и ожидала, чего угодно. Увиденное добило окончательно. В «Грядущих событиях» было пусто! То есть – не совсем пусто. Не было самих событий. Зато сбоку высветилось: «Блокировка. Изменения невозможны. Анжела Решетникова является клоном Виктории Киршанской с 1996 года.»

Она смотрела в монитор невидящим взглядом. Сказать, что её потрясло, – ничего не сказать. «Игры какие-то? Может, это компьютерная игра, про клоны? Александр играл, назвав персонажа моим именем?» – глупо, но что еще могло прийти в голову, чтобы временно защитить мозг? Анжела несколько раз глубоко вздохнула. Вгляделась в экран, перечитала заново, ткнула курсором. Появилась ссылка: «Виктория Киршанская, смотреть».

«Не пройдёт объяснение с играми», – подумалось с тоской. – "Здесь же биография полностью, в подробностях; и фотография, и новая фамилия, и дочь… Если даже Александр когда-то давно развлекался подобным, – то откуда ему знать будущее, да и зачем? Значит, какая-то Виктория заказала кому-то (кому?!) клон самой себя? Как это, зачем?! И этот клон – я?!»

С ощущением страха и обреченности она кликнула ссылку на Викторию.

Открылась страница такого же формата, как и предыдущая. С портрета смотрела очень похожая на неё, но более взрослая женщина; печальная, несмотря на улыбающийся рот. Грустные глаза, обтянутые кожей скулы. Даже в длинных черных ресницах затаилась некая скорбь.

Анжела поглядела в зеркало, сравнила. Похожа, очень. Но, всё же – не она. И не только потому, что у Анжелы – в ее тридцать три – всё еще сохранялись круглые девичьи щечки, которые нравились всем, кроме нее самой. Даже, когда после родов она сильно похудела (живот при беременности был просто огромный, ноги отекали, – но, родив, она сразу сдулась, как воздушный шарик), – щечки оставались прежними. На миг ей стало даже завидно этой незнакомой Виктории, несмотря на её возраст (под картинкой было указано, что Виктории сорок два). Вот ей бы такое тонкое лицо – тогда она была бы идеальной… И тут же устыдилась глупой мелькнувшей мысли.

Дело было не только в этом. Она сравнивала серые глаза Виктории со своими, в обрамлении таких же пушистых ресниц, – и понимала, что разрез отличается. Трудно сказать, чем именно. Может, расстоянием до бровей или до носа… И нос другой, – хотя у обеих он прямой, и скорее длинный, чем короткий. И рот не её, – хотя, – опять-таки: небольшой и пухлый. Изящный вырез верхней губы, более полная нижняя. Волосы Виктории казались светлее, чем у Анжелы, – ну, это вообще не признак, хотя значительно влияет на облик. Анжела сама любила порой слегка экспериментировать с оттенками, – чтобы не надоедало одно и то же, чтобы видеть некую обновленную версию себя. То более светлый оттенок, то густо-шоколадный, то отдельные высветленные прядки…

В общем и целом – почти двойник. Но не идеальный. Отличить можно.

Биографию Виктории она прочла запоем, открывая ссылки на каждую подробность. Ужаснуло, насколько похожи их жизни. История с Арсеном и вовсе потрясла.

Анжела вспомнила Руслана, о котором всегда думала с нежностью. Даже его открыто враждебное отношение к Александру не умаляло ее эмоций. Руслан помогал ей заниматься с Олесей физкультурой, – в одиночку Анжела не справлялась, поскольку уже не могла поднимать довольно увесистую для своего возраста, Олесю. Упражнения по показу Олеся не выполняла – не слушала, и не смотрела на говорящего взрослого; не желала подражать. Тогда Руслан брал ее руки, или ноги, – и прорабатывал за неё необходимые пассивные движения. Помогал перепрыгивать через веревочку, вставать на носочки. Это было трудно, потому что Олеся, находясь в своем мире, не понимала, что от неё хотят, и не старалась понять.

Руслан безнадежно влюбился в Анжелу с первой встречи. Ему было почти шестнадцать; лёгкая хромота, не мешающая ходить, зато сильно заметная внешне, заставляла его комплексовать. Она и являлась причиной его посещений занятий лечебной физкультуры и бесед с психологом. До восемнадцати лет всем полагается реабилитационная терапия, а дальше – кому как придется.

Странные чувства испытывала она к этому парню. Хамоватый, продвинутый подросток, успешный в учёбе, и, в то же время, – застенчивый, страдающий по поводу своей хромоты; добрый ко всем «не таким» людям. А к ней с Олесей – в особенности. За эту черту Анжела была благодарна ему безмерно. Редко встречаются люди, способные понять. Особенно, дети и подростки. Руслан знал, как ранят насмешки; знал, что значит быть изгоем. Даже при столь лёгком дефекте, как у него. Он сочувствовал Анжеле, и всеми силами старался помочь. К тому же он был влюблен. И что было делать с этой его влюбленностью – не знали ни он, ни Анжела. Она позволяла ему некоторые вольности: расчесать ей волосы и заплести в косу, взять за руку, поговорить о жизни. Не больше. Парень совсем взрослый, позволишь поцеловать в щеку – не остановится уже…