Алиса Тишинова - Кленовый букет, или Небесам вопреки. Мистический роман_2

– Значит, он воспринял тебя за свою! Я так понимаю. За наших… Не за человека!

– Ну надо же, какая радость, – буркнула Анжела. – Я бы предпочла, чтоб меня воспринимали за человека, как раз…

– Во-всяком случае, я рад, что зазвал тебя сюда. Раз ты не совсем человек (ну ладно, самую чуточку), – это вполне оправдывает твое присутствие здесь. Нам ведь нельзя людям показываться, да тайны раскрывать, видишь ли…

– Но какого лешего, – смущенный взгляд на Савелия, – я клон? Я же сама вижу, что мы с Викторией отличаемся?

– Видишь ли… конечно, ты не изначально клоном была. – Настал черед смутиться Савелию. – Арсен, как ты помнишь, сходил с ума по Виктории этой; Астарий не знал, как ее из его башки убрать, чтоб тот за дело взялся, оставил прошлое в прошлом… И нашёл для него тебя. Очень похожую. Видимо, изменил что-то чуточку в тебе; ну и судьба стала автоматически повторяться.

– А меня, главное, никто и не спросил! – возмутилась Анжела.

– Знаешь, а нас вообще никого не спрашивают. – Задумчиво проговорил Феофан. – ни вас, ни нас. Ни самого Астария, наверное…

– Нет, нет, и не проси даже! Не буду я встречаться с этой наглой девчонкой! Она еще и ноутбук нашла, разблокировать ухитрилась! Вечно лезет, куда её не зовут… Пригласи её на встречу с Родионом, да пусть прихватит с собой устройство. Измените ей там что-нибудь, ну и конечно, – заберите вещь из нежных ручек. Только без меня.

– Боишься её? – Савелий глядел на преувеличенно грозного старика с усмешкой. Верный признак, что Астарий чувствует себя неловко, маскируя гневом истинные эмоции.

– Боюсь. Я могу и на поводу пойти, я стал сентиментален к старости. Есть Родион, вот пусть он и разбирается.

– Да ведь Родион твой – чурка с глазами! Робот-технарь! К тому же он ни черта не знает о той истории, – что он может понять и исправить?! Тебе просто стыдно перед ней, так и скажи! – вспылил леший. – Астарий, дорогой! Ну пожалуйста! Нам ты нужен, ты! Ну переступи ты гордыню свою! Что нам с Родионом делать; чужой он нам…

– Он знает законы. Знает, как пользоваться устройством. Этого достаточно… Остальное – на её усмотрение. Что возможно выполнить – сделайте. А ноут заберите. Неровен час, всё же вытворит она что, – старик устало покачал головой. – Не могу я её видеть, пойми…

Плечи лешего поникли, яркие глаза затуманились. Никак не уговорить старого упрямца – а им с Феофаном каково? Считай, просто бросил их – как если бы штурман оставил двух стюардесс самолетом управлять… Родиона они почти не знают, тот к ним и не обращается никогда. Строго следует инструкциям, и всё тут. Бездушный какой-то. Вот ведь интересно: у людей душа есть, у животных якобы нет, у нечисти – искаженная. А на самом деле всё зависит от каждой конкретной твари. Во всём так… Савелий медленно и печально исчез, кувырнувшись в зарослях травы.

Астарий с тоской смотрел ему вслед. Чудовищно стыдно. Но, как только он представлял себе укоризненный взгляд Анжелы и её возмущения по поводу клонирования, – душевные силы покидали его. Девчонка, пигалица! Она еще в ту первую памятную встречу умудрялась права качать, – вместо того, чтобы лежать в глубоком обмороке, после всех потрясений и открытий, как полагалось бы нормальной смертной… Девочка, как же я виноват перед тобой! Использовал твою жизнь в качестве приманки неверного преемника. И, если бы не решение Арсена бросить всё ради человеческой любви и жизни, – твоя судьба вовсе оказалась бы никому не интересна; тебя просто бросили бы, как сломанную игрушку…

Теперь он сам не мог понять, отчего так поступил. Так распалило желание заставить Арсена позабыть Викторию; доказать, что незаменимых нет… Зачем? Ведь сразу было видно: сколько волка ни корми… сейчас-то он сознавал это. А тогда? Так сильно мечтал получить в помощники именно эту неподдающуюся душу? Видимо, да…

С той поры, как внезапно приоткрывшееся окно в собственное прошлое (не без нечаянной помощи Арсена, да двух неразлучных друзей, Савелия с Феофаном), чуть не вышибло из него дух, – Астарий сильно изменился. Замкнулся в себе; с друзьями общался редко и неохотно; обучал нового помощника Родиона, – гладко и холодно, без лишних вопросов и откровений, благо и тот был доволен именно таким способом общения и обучения. Родион был взрослым человеком, достаточно повидавшим от жизни, чтобы не желать её повторения; задания он исполнял чётко и быстро. Власть и новые возможности приводили его в восторг, а выпытывать у старика что-то сверх того ему не хотелось.

Астарий был почти ребенком в ту пору, когда великий Эльбиус призвал его в помощники, и все посчитали это за великую честь; впрочем, так оно и было…

В те далекие времена не возникало необходимости скрывать силу и власть; Эльбиус по праву считался величайшим магом. Верховный жрец друидов мог внезапно исчезать и появляться, когда и где угодно; мог кудесничать, повелевать, творить любые изменения в мире на глазах у своего народа, и, разумеется, – жить сколько угодно. Никто бы и не осмелился спросить, сколько ему лет. Он не был дряхлым стариком – он готовил преемника лишь потому, что численность населения неуклонно росла, а таких, как он, было лишь трое…

Семнадцатилетний Астарий, красивый и неглупый юноша, погибал от смертельной раны, нанесенной ему диким вепрем во время неудачной охоты. Душа его уже стремилась к Небесам, а Эльбиус вернул его, позволив лишь пробную краткую прогулку Туда. Но, возвратившись в своё тело, Астарий оказался уже другим. Никто не заметил того; родители были счастливы чудесным исцелением сына, и вполне довольны тем обстоятельством, что он станет учеником верховного жреца.

Всё шло неплохо: Астарий постепенно изучал законы и жизнь; не торопясь, вкушал и познавал все возможные удовольствия, искушения, доступные для людей. Учитель не торопил его с работой, и, казалось, его жизнь мало чем отличалась от прежней, во-всяком случае, внешне.

А затем случилось это… Кевен, его лучший друг, с которым они играли в детстве, а с двенадцати лет начинали обучаться военному делу и охоте, – всегда был неразлучен с Астарием, до того трагического случая. Стройный и белокурый, нежный, немного похожий на девушку, – столь разительно отличавшийся от Астария внешне, – он нисколько не уступал другу в ловкости и силе… Кевен скучал по товарищу, который теперь поневоле отдалился от него.

Да и самому Астарию порой безумно хотелось возобновить прежнее беззаботное, не омраченное тайнами, общение. Порой ему становилось просто невыносимо в своем одиночестве среди бывших родных и друзей, – его уважали, но относились теперь с трепетом и некоторым страхом, как к ученику мага. Никто ни о чём не смел расспрашивать Астария, никто не беседовал искренне. Казалось, близких у него больше не было. Лишь Кевен порой допускал какие-то прежние шутки, намекая на прежнюю близость, – при этом синие глаза его были печальны, но в них теплилась угасающая надежда.