Алиса Тишинова - Кленовый букет, или Небесам вопреки. Мистический роман_2

«Если я повторяю ее судьбу – что же должно произойти у нас с Русланом?» – ужаснулась Анжела. – «Нет, не может быть… у нас всё иначе. В нашем центре нет никаких охранников Ибрагимов, а Руслан ничего поджигать не будет… но всё же… Арсен погиб. Страшно.»

С трудом оторвавшись от компьютера, на негнущихся ногах (во-первых, они затекли от неподвижной позы, во-вторых, – коленки тряслись от стресса), Анжела дошла до кухни, и выпила стакан воды, а затем вышла на балкон с сигаретой. В темном небе меланхолично и равнодушно светила убывающая луна, мерцали звезды; негромко пищали комары. Ночь, никого вокруг. И слава богу, что никого. Но все же она ощутила какое-то глобальное одиночество. Пока у нее ещё шоковое спокойствие. А что дальше будет? И некому сказать, не с кем поделиться. Спросить некого. Как так, зачем так, почему, для чего она так живёт? Теперь, пока она хоть что-нибудь не поймет, – её жизнь будет бессмысленным фарсом. Она и прежде-то не очень понимала смысл любой человеческой жизни…

Нет, – ей есть, кому рассказать! Инге, конечно. Только и та мало что поймет, конечно. Но она хоть выслушает, не перебивая; не начнет охать и хвататься за сердце; не скажет: «Да забей ты! Не думай, и забудь». Словно такое можно забыть! (Впрочем, это только говорится так: «выслушает, скажет». На самом деле они будут писать сообщения. Но это ведь не важно.) А две головы – уже лучше.

Вздохнув, она вновь направилась к треклятому устройству. Надо вытрясти из него всю информацию; может, тогда она что-нибудь поймет.

Виктория, в отличие от неё, ничьим клоном не была. Её «Грядущие события» открывались – и, первым пунктом там значился «Отдых у моря». Дальше Анжела читать не стала – побоялась. Она вернулась к подробностям биографии, к чувствам и настроению. Порадовал сам факт, что сейчас та живёт в городе Н., да еще и ездит на юг. Быть может, и Анжела не навсегда застряла в этой дыре? Хотя перспектив для переезда пока не наблюдалось. Вот спросить бы… Викторию! Как ей это удалось. Хм. А ведь ее можно найти, наверное. Хотя, пожалуй, неприятно было бы. И, опять-таки! Как объяснить всё Виктории, если вдруг той ничего не известно?

В «Настроении» она увидела «тоску и субдепрессию», «холод и отчуждение», «раздражение», – в семье. К сожалению, это и ей было близко… Почти машинально нажала она «Изменить», и кнопка сработала. Появилось множество линий, развилок дорожек; каждая вела по своему маршруту, и ни в одном не находила она нужного пункта: чего-то вроде «Абсолютное счастье», или, там, «Сплошная радость.» Анжела долго и задумчиво рассматривала поле, но не посмела ничего трогать.

Вместо этого она набрала в поиске имя – «Арсен Бертынский.»

Как и ожидалось, жизнеописание его было коротким. Зато – до предела насыщенным эмоциями и событиями. Теперь она знала историю Виктории и Арсена лучше, чем кто-либо; наверное, лучше, чем они сами…

С замиранием сердца она набрала: «Александр Решетников». Увидела портрет собственного мужа – такого, каким он был сейчас в свои тридцать девять: симпатичное, почти мальчишеское лицо, слегка взлохмаченные, русые с пепельным оттенком, волосы; обаятельная улыбка, и усталые серые глаза. Биографию можно не читать, наверное… Хотя, нет. Может, как раз она прояснит «белые пятна» в ее воспоминаниях, похожих на сны?

Прочитанное доконало ее с первой же строки: «В настоящий момент является комбинированной душой Александра Решетникова (см. «Предыдущая биография») и Арсена Бертынского, вследствие отказа оного работать в управлении Высших Сил, переведенного в ранг стандартного человека».

Анжела судорожно переводила дыхание. Вот тебе и связь… Но как, почему? Она чувствовала, что близка к разгадке: вот-вот поймет, сейчас сложится пасьянс… Но сердце бешено колотилось, и рассуждать она сейчас не могла. Самое болезненное, что она, – пешка в чьей-то игре. Ужасной игре…

Завтра. Завтра она вызовет мастера, и отремонтирует нормальный компьютер; завтра напишет Инге… и этой самой Виктории, леший бы ее побрал! И будет мучить этот злосчастный ноутбук до тех пор, пока не выяснит всё сама! Ни в коем случае, ничего не говорить Александру! Только сама!

Чисто для успокоения нервов она еще раз включила старый компьютер, – и тот (после отдыха, или с перепугу), – решил заработать, издав визгливое утробное рычание. «Контакт» загрузился. Но сейчас Анжела, конечно, не смогла рассказать Инге ничего, – она лишь убедилась, что подруга существует, не исчезла в никуда. Этот простой факт согрел душу в момент, когда привычный мир пошатнулся… Там же она легко нашла Викторию. Почти такая же фотография, как только что виденная. Не зная, что написать ей, Анжела просто послала заявку в друзья, хотя сама не любила, когда незнакомцы предлагают «дружбу» без пояснений. Но на пояснения не было сил.

Следующий день прошел как во сне. Они играли с Олесей, гуляли, – но в голове беспрерывно вертелись мысли о клоне, Виктории, Александре… Вечером Анжела села писать Инге. Собственное письмо выглядело безумным бредом. Хорошо еще, что Инга была в курсе давнишних тайн, связанных с возлюбленным подруги: она помнила странные сны, словно она была в них не собой, а кем-то другим, – и эти сны имели какое-то отношение к Анжеле, Александру, и Косте Новаковскому. Возможно, Инга не сочтет, что подруга сошла с ума (что, впрочем, было бы вполне логично при ее жизни в убогом северном городке, загадочным муже, и ещё более странной, живущей в своем мире, маленькой дочке).

Как только у Александра выдался выходной день, Анжела заявила, что устала и хочет развеяться, съездить в «поле». Так они называли конюшню с обширным прилегающим выгоном, граничащим с лесом и деревенскими полями. Хорошо, что в том направлении ходил прямой автобус, без пересадок. Кони были не дешевым удовольствием, но оно того стоило. Ехать всем вместе и катать Олесю – это тоже замечательно; но не сегодня. Сегодня ей остро необходимо побыть одной.

Хозяйка конефермы, Алёна, отпускала Анжелу кататься одну, без сопровождения. Коня Анжела не украдет, и, к тому же, совершеннолетняя – то есть, отвечать за неё не надо.

Скакать рысью или галопом Анжела самостоятельно побоялась бы, но просто ехать шагом могла и одна, благо здесь только луг и поля, а трасса далеко.

– Лазурь моя! Девочка, здравствуй! – Анжела обняла тёплую шею крепкой, коренастой лошади с блестящей шерстью каштаново-красного цвета, настолько яркого, что имя почему-то казалось очень подходящим, хоть и означало ярко-синий цвет.

Лазурь приветственно заржала, забила передним копытом.

– Принесла я тебе угощение, – засмеялась Анжела, вынимая из мешочка морковку и подсоленный хлеб. Лошадь схрумкала принесенное лакомство, и снова застучала копытом. – Остальное позже получишь!