Алевтина Афанасьева - Любовь. Адаптация

– Обалдел? Ты только посмотреть собирался. А теперь и нож, и штаны подавай! Чего ещё надо? – резко заметила Антонина Матвеевна, поднимаясь.

– А чего? Нож для защиты, если что деда твоего оборонять стану, – забурчал Сивашов. – Если там собрание какое, так приличным буду. Постою рядом красивым. Ну баб Тонь, дайте мне брюки, холодно же, в дыры задувает. На время. Я ж отдам потом!

– Да ну, неужели?

– Рация нужна, чтоб связь держать. Если что случится, чтобы подмога была, – осмелев, но на полном серьёзе сказал Димка.

– Рация! – хохотнул Степан. – Шпион! Вместо рации у нас Тоня.

Сивашов тоже заржал и сунул в карман ещё пару печенья.

– Вы сбрендили оба! – в сердцах всплеснула руками Антонина.

– Да пусть и так. Мы, может, открытие мировое сделаем! – важно заметил Димка и допил чай. – Так что ты, баб Тонь, обидное не говори пока, придержи напотом.

Антонина выразительно покрутила пальцем у виска. На её лица была такая гамма переживаний, что не нужно было ничего добавлять.

– Штаны-то дашь, а, баб Тонь?

– У него нет лишних брюк, – сухо отказала старушка. – Только треники.

– Ну и ладно. Пусть треники … – немного расстроено кивнул Димка и доел варенье, подгребая его ложкой прямо в рот.

Степан гремел ящиками серванта. Достал огромный нож – самоделку, выточенный на станке из листа металла. Нож был старым, немного поеденным рыжей ржавчиной. Носик у него давно скололся, но более грозного оружия для предстоящего похода нельзя было найти.

Старик с довольным видом покрутил ножом, а потом вручил Димке:

– Постарайся не потерять.

Мужчины покидали дом в полной боевой готовности. Выпроводив закадычных друзей, Антонина села за стол, обхватила голову руками и закрыла глаза. Второй день в жизни происходило то, чего не могло быть в принципе. Никаких объяснений, кроме тех, что придумывали они сами, не было. И это казалось самым тревожным. Становилось не по себе от понимания, что может случиться дальше.

На улице Степан Ильич и Димка некоторое время препирались, решая, как и когда лучше идти: напрямую или в обход, сейчас или выждать до темноты. Тянуть не хотелось, да и Антонина сразу заподозрила бы неладное. К тому же зять должен был приехать и хотелось вернуться к его появлению.

Мероприятие предстояло непривычное. Старик видел, что Сивашов побаивается, да и себе Степан признавался, что после вчерашнего успел поймать порцию страха. Вместе с этим внутри рос удивительной силы интерес к происходящему. Будто он снова вернулся в детство и сейчас собирался отправиться в путь вместе с другом.

– Может быть, нож и не пригодится.

– Если их много, развернёмся и уйдём. Первым оттуда рвану! – нервно закивал Димка. Звучно сморкнувшись, вытер о штанину руку. – Ты не обижайся, дед Стёп, просто тут дело нечистое, а жить охота.

Степан хмуро глянул на него и промолчал. Так выходило, что из всех жителей Балешево провидение послало ему самого непутёвого. Глядя, как Димка пытается оттереть сопли с чистых треников, старик вздохнул и мысленно выругался.

В сером свете нового дня заборы уже не были надёжным укрытием и могли помочь спрятаться только от приезжих. Местные жители с лёгкостью замечали любые перемещения на улице и давно знали там каждый кустик и дощечку.

Степан Ильич с Сивашовым пошли в обход, протаптывая дорожку по грязи за участками, прилегающими к лесу. Там дома пустовали с конца лета и потому вероятность, что кто-то увидит двух мужчин, была крайне мала.

Когда свернули на тропинку, ведущую вглубь посёлка, Степан увидел следы на земле. Несколько разных рисунков от подошв, в стороне – отпечатки ладоней, примятая трава около забора и сломанная тонкая берёзка.

– Били здесь что ли кого? – Димка присел, рассматривая отпечатки. – Вон тряпка какая-то валяется… А, это рукав. Ну точно, драка была!

– Приезжие? У нас-то сейчас и драться некому, – Степан Ильич прошёл по следам, уводящим в сторону. Кое-где они терялись в пожухлой траве, приходилось присматриваться, а потом растворились в перелеске – там уже была низина и стояла вода.

– Пошли туда, – вот эти следы к посёлку идут. Только осторожнее надо, чтоб никого не встретить.

Переглянулись и дошли до основной дороги. Именно там накануне Степан с Антониной столкнулись с пьянчугой. Сейчас, на счастье, там уже никого не было. На земле осталась полоса крови и несколько зубов, а в тёмной воде канавы, чуть скованной льдом, лежала голова.

Степан невольно замедлил шаг. Руки крепче сжали лопату, он обернулся, опасаясь, что к ним подберётся безголовый. Димка тоже сразу как-то сжался, начал нервно зыркать по сторонам и старался держаться ближе к старику.

Прозрачная лужа позволила им хорошо рассмотреть голову. Степан Ильич поймал себя на том, что видеть это ему отчасти даже интересно. Событие, находящееся за гранью логики и понимания – такое следовало расценивать как везение.

Услышав шаги, голова пришла в движение. По воде пошла лёгкая рябь. Красный зрачок угрожающе дёрнулся, будто призывая утерянное тело, и в бессилии скользнул по старику. Стало видно, как разинулся и резко сомкнулся щербатый рот.

– Дед Стёп, ты чего застыл? – Сивашов поравнялся с ним и, увидев ожившую голову, передёрнул плечами. – Надо же, дрянь какая! Пошли, она нам ничего не сделает!

– Вчера она так же шевелилась! Не пойму, как это может быть?

– Не знаю… Я думаю забрать бошку эту с собой.

– Чего?!

– С собой взять. Продать! Это же открытие! Тела нет, а голова шевелится. Второй-то глаз на месте? Не помнишь? Или ты его выбил? – Димка присел перед лужей, желая рассмотреть лучше. Поднял палочку и начал деловито тыкать, пытаясь перевернуть голову. – Не вижу нифига. Вдруг второго глаза нет. Некондит будет, не примут потом.

– Вчера был на месте, – угрюмо вздохнул Степан. – Хоть с глазом, хоть без, она шевелится как живая. Так не должно быть. Ведь это труп. Покойник!

– Вот и я говорю – открытие.

– На обратном пути заберём, а то ходить с этой тухлятиной придётся. Страшная она.

– Ясен перец, не сейчас! Ты не волнуйся, мы её баб Тоне не покажем, а то выкинет.

– Да, это она может… Хотя я не стал бы связываться. Противно как-то.

– Зато денег дадут. Плохо что ли? Тебе прибавка хорошая, подарок внукам сделаешь.

– Пошли, балабол. Ещё ничего не получил, а уже размечтался.

За забором Сапожниковых никого не было. Незнакомцы, которых видел Сивашов, скорее всего, покинули это место или же уже были внутри дома. Зоркий глаз Степана заметил приглушённый свет за задёрнутыми шторами. Могли ли Сапожниковы пригласить гостей и бегать голыми по посёлку? – Едва ли это вязалось с их обычным поведением, только по словам Димки это было именно так. Степан Ильич понимал, что происходящее перестало укладываться в рамки нормальности, и лишь потому не ворчал на Сивашова.