Татьяна Шишимер - Обманувшие смерть

В голосе деда послышалась сдержанная ярость.

– Я знаю цену твоим клятвам. И ты что, не понимаешь!? Для изучения тайной науки она должна остаться одна, без твоей вечной опеки! Вспомни себя! К тому же, ты вновь стала срываться. Это – тревожный сигнал.

Мать умолкла. Дедушка еще что-то сказал и ушел в столовую.

Я застыла, пораженная этим разговором, и очнулась только тогда, когда услышала приближающиеся шаги. Я быстро и бесшумно (благо, под ногами лежали ковры) скользнула в коридор второго этажа, где спряталась за дверь. Мама поднялась на третий этаж – там располагались ее покои. Услышав, что надо мной хлопнула дверь, я вернулась, прошла коридор и отправилась по башенной лестнице в свою комнату. По дороге в моей голове звучали непонятные слова дедушки. «Какая наука, куда должна деться мама? Она что, уедет?». Я совершенно ничего не понимала и чувствовала только дикий страх. Сердце сжималось при мысли, что мама покинет меня.

Я залезла на кровать, обняла подушку, уткнулась в теплую, мягкую ткань, которая немного пахла лавандой, и расплакалась. Вскоре, после стука, в дверях моей спальни появился Курт. Не смотря на то, что он был просто огромен, передвигался он, как и дед, совершенно бесшумно. Я продолжала рыдать, изредка вытирая слезы. Он сел на кровать и обнял меня.

– Мммамочка, – протянула я, – я не хочу, чтобы она уезжала!

– Успокойся, Люси, не плачь. – Он гладил меня по спине и ничего не спрашивал. У меня создалось впечатление, что Курт тоже подслушал этот разговор.

Я не знаю, сколько мы так просидели, не помню, как заснула, и когда ушел Курт, но проснулась я одна. На мне по-прежнему было надето праздничное платье, волосы растрепались, и болел живот. Я привела себя в порядок и решила спуститься вниз. Дом пустовал. По дороге я встретила двоих своих наставниц: они сказали, что уходят из замка, как, впрочем, и другие мои учителя. Я ничуть не удивилась этому.

Мне так хотелось, чтобы прошлый вечер оказался всего лишь кошмарным сном, которые часто мне снились. Но, к сожалению, о его реальности напоминали мои красные глаза и головная боль. Я решила скрыть от всех, что знаю этот разговор.

Столовая была пуста. Из кухни пахло свежей выпечкой. Я заняла свое место. Пришла Лора, молодая кухарка, и стала накрывать мне.

– Лора, сегодня я буду есть одна?

– Княгиня отказалась от еды, а господарь и ваш кузен еще спят.

«Не удивительно», – подумала я.

– Почему Вера не пришла сегодня ко мне?

Лора замялась.

– Госпожа, все ваши гувернантки и многие слуги ушли еще после пира. Я… тоже сегодня работаю последний день…

Она закончила накрывать, уже собралась уходить, но я остановила ее.

– Лора, скажи, почему все слуги разбежались с приездом дедушки? Почему ты уходишь?

Она вытаращила на меня глаза и задрожала.

– Я…боюсь их! Его и молодого господина…

– Карла?! – удивилась я. Она еще что-то хотела сказать, но ее перебил вошедший кузен.

– Доброе утро, сестренка, почему ты такая грустная?

В тот момент я ужаснулась перемене, которая произошла в нем. Эта фраза, которую он, очевидно, хотел произнести весело, прозвучала не так. Интонация осталась задуманная, но вот выражение лица его в тот момент было каменным. Такого с ним раньше не было. Но, в туже секунду лицо кузена осветила искренняя улыбка и я уже начала сомневаться, был ли странный момент, или мне показалось?

Он поцеловал меня в щеку, обошел стол и сел напротив.

– Лю, почему у тебя красные глаза?

– Я плохо спала.

Пока Лора накрывала ему, Карл сверлил ее таким незнакомым мне взглядом, что, казалось, воздух вибрирует от него. Да, именно взгляд! Что-то изменилось в нем. И тут я поняла, в чем дело! Его серые, блестящие глаза, стали почти прозрачными! Я так увлеклась изучением Карла, что не заметила, как он заметил это.

– Лю, что случилось? Почему ты буквально пялишься на меня?

– Нет, Карл, все в порядке. Я просто соскучилась. Ты так вырос и … изменился.

– Я тоже скучал по тебе, солнышко.

Завтрак проходил в молчании. Я плохо себя чувствовала. Мне кусок в горло не лез, из головы не выходил вчерашний разговор. Было ясно, что мама уедет, дедушка слов на ветер не бросал. Вопрос только куда и когда она мне об этом скажет.

Зашла Лора.

– Княгиня просила вас подняться к ней.

Мое сердце сильно забилось – «значит, сегодня».

Лора посмотрела на Карла.

– Вы не буде завтракать?

Перед ним действительно стояла совершенно нетронутая порция.

– Спасибо, я не голоден.

– Я тоже. – С этими словами я отодвинула от себя тарелку.

Карл вопросительно поднял бровь, но я не прореагировала на это, сжала в руке салфетку, резко встала и направилась к лестнице – «пора».

Когда я вошла в комнату, мама стояла возле окна. В помещении царил мягкий полумрак. Она обернулась и ласково посмотрела на меня своими большими, печальными глазами.

– Ты звала меня, мама?

– Да, Люсьена, садись, мне нужно с тобой поговорить.

Я послушно села в кресло. Слезы сами стали наворачиваться на глаза, так что пришлось сдерживать себя, чтобы не расплакаться сразу. Мама присела напротив. Я заметила, что она начала нервно перебирать в руке кончик золотисто-зеленой шали.

– Сегодня, после обеда, я должна буду уехать. Надолго…

– Но куда, мама?

– К морю, далеко. Морской воздух пойдет мне на пользу, – мама, к моему удивлению, спрятала глаза.

– Тогда я поеду с тобой! Я никогда не видела море.

– Нет, дорогая, это невозможно. Может позже. Ты нужна здесь. Так надо.

– Кому надо? – Я вскочила с кресла и подошла к окну. Сдерживать слезы уже не было мочи. – Я не хочу, чтобы ты уезжала! С кем я останусь? Слуги разбежались, а дедушка и Карл не смогут уделять мне много времени. – Я повернулась и умоляюще посмотрела на маму. – Не уезжай…Война еще идет! Это опасно!

Ее большие глаза покраснели, но подбородок оставался твердым. Видимо она хорошо подготовилась к разговору, в отличие от меня.

– Не волнуйся о моей безопасности. Здесь все под контролем. – Мать как-то нехорошо улыбнулась. – Я оставлю в доме старую служанку, с ней будет жить ее внучка – твоя ровесница. Вы подружитесь. Пойми, я обучила тебя множеству наук. Когда я уеду, твоим воспитанием и дальнейшим образованием займется дедушка.

Я кинулась к ней на шею, обняла и заплакала громче. Моя грудь разрывалась от горечи и рыданий. Я знала, что все уже решено, но не могла смириться с этим. Мама втянула воздух носом и произнесла:

– Сейчас придет дедушка. Он позже все тебе расскажет.

Не прошло и минуты, как в комнату вошел дед.

– Мадина, к отъезду все готово. Вы попрощались?

– Да.

Мама обняла меня за плечи, и мы все вышли.

Во дворе стояла коляска, запряженная четырьмя лошадями. Кучер сидел на козлах и курил. Карл ходил около куртины и, казалось, что-то внимательно там рассматривал. С появлением дедушки он отвлекся, а кучер слез с козел и стал так, чтобы между господарем и ним была коляска. Мама обняла меня и поцеловала.