Ирина-Ариадна-Лиля Деймос - Гадалкины сказки

– О, на них рыбу можно удить. – Проходил мимо чей-то старший брат. Их отогнали оттуда. На другой день уже ни одного не было.

Ползёт, раковина прозрачная с завитком. Рожки выставила. После неё остаётся след. Сейчас залезет на цветок, и там тоже будут длинные пятна как высохшие слёзы. Трещина у самого края. Никого нет ни слева, ни справа. Фу, гадкая, и смахнула на пол пальцем. И быстро раздавила носком сандалии. Всё, мёртвая. Больше нет никакой улитки. Ногой швырнула под батарею, никто не найдёт. Теперь её до конца жизни будет передёргивать, и трясти почти незаметно. Когда кто-то мог поймать за сладостным и запретным делом.

Нельзя было много чего. И этого всегда хотелось больше всего. Взрослые делают что хотят. Курить вредно. Купаться запрещено. Не ешь рябину. Не пиши на стенах. Не огрызайся. Не пой. Разве они бы стали делать себе во вред. Просто им нравится отнимать у детей свободу. Потому что сильнее. Выкрутят ручищами игрушечный грузовик и радуются. Кормят гадкой кашей и лыбятся. А как выцарапаешь какую-нибудь мелочь и унесёшь под подушку, так найдут и по попе. Потому что сильнее, а не так не надо делать. Откуда им знать, как надо. Написали бумажку «Режим дня». И что в нём? Дневной сон – они подушками дерутся на нём. Ладно, пусть остаётся. Завтрак, обед, ужин. Сон. А это что поход в туалет 18.30, по расписанию что ли? Плакать или смеяться. Ничего они не понимают. Круглый в трещинах бассейн между площадками второй и третьей группы. Для чего он предназначен, как не плавать в жару. Нет. Видите ли, ходите по бортику и всё. В трусах, с полотенцами на шее и обуви. Бред какой-то.

Красят родители лесенки на площадке сами. И её мама тоже, салатным цветом. Говорят, что будет красиво теперь. Да, три дня сохнуть будет, лазить нельзя. И пахнет до головокружения нитролаком. Облезлое тоже некрасиво, конечно. Вот как объяснить воспитательнице, что они все делают бессмысленные вещи. Дело убедительнее слов. Окунается кисть в голубую краску. Теперь по траве, чтобы бордюр не пачкать. Понятное же иносказание. Как им читали в сказке про «Морозко», что вот, дети, в книжке есть второй скрытый смысл.

– Ты что делаешь. Траву в голубой цвет красишь? А натуральный зелёный цвет, чем не понравился. Уйди, не порти газон. – Отобрала всё, накричала. Ничего не поняла. Неудивительно. Они тупеют со временем и не замечают этого.

– В каком смысле?

– Уйди, сказала с глаз моих. – Ну, и пожалуйста.

В школе нельзя было ходить на второй этаж. Потому что там старшие классы. И там тебя никто не найдёт. Когда надо. Пойти на добровольно-принудительное мероприятие. Так что главное, чтобы не поймали. Можно и в спортзал пролезть, там мячи. Ещё в яблоневый сад. И везде хорошо, куда говорят, что ходить туда не надо. И в соседнем дворе, где большие качели и на стройке, где можно собраться компанией. Взрослые так и не поумнели.

Они женятся, пляшут, потом разводятся, плачут и потом снова женятся. Детей заводят, ругают, потом теряют, плачут, находят, проклинают. Папа, наверное, тоже скоро женится. Девочки сидели, хвастались у кого кто.

– А мой алкоголик. Он придёт и вас всех побьёт. – Был у них через дом один страшный дяденька. Бегал с топором.

– Мы у него кричим под окном. Он не выдерживает, выскакивает и бегает за нами. – Сказали девочки со двора.

– С топором? – Уточнила Лиля.

– Да.

– Не боитесь?

– Не догонит.

– А зачем? Если у меня бы кто кричал под окном, я бы тоже выскочила.

– Ага, с топором?

– У нас есть на кухне, маленький для мяса. Да не дразните вы его.

– Весело же. – Проверила. Выбежал. Не догнал никого. Действительно, пока бежишь страшно, потом смешно. Бедный мужик.

Её папа пил не много. Только с гостями у себя дома. Приходил на Новый Год. С прозрачным пакетом таким, же какой давали в садике и школе. Выдавали на работе в общежитии, где он был завхозом. Мама говорила, что он жадный, платит копеечные алименты.

А теперь он почти двадцать лет как мёртв. Наведывался к сыну Эфона в кошмарах, хотя тот родился через год после его смерти, звал с собой. Многие из рабочих окраин Охды передавали изустно что, дескать, покойники забирают на тот свет. Предстанет перед Мировым Творческим Началом прусиянин, и, оглянувшись через левое плечо свистит.

– Братцы, нормальный дед, валите все сюда. – Кто его знает, позволяются ли там призывы, насколько они работают. Шар не раскрывал тайн того света.

Но жрецы Второй пропасти, советовали не только не слушаться тех, кто во сне делал приглашающие знаки ладонью, но и распространяющих такие речи. А служители культа предупреждали, под видом тени вашего близкого приходит сам Сатана.

Так Лиля и сказала мальчику. Снился отец ей всегда живым. Ругался, мочал, просто ходил. Но, по-видимому, совсем не соскучился. Странный, непредсказуемый, безобидный выдумщик и авантюрист. Это мать кикимора повторяла, будто он выпил у неё всю кровь. Эту же дурную присказку произносили в школе учительницы. Только это одноклассники ведьмы как будто, делали такое. Как будто в классе не учились гномы, тролли, лешие и те же эльфы.

В офис на приём колдуна приходили балерины с мозолями, депутаты с геморроем и много другой нечисти.

– А вы не продадите мне немного мышьяка? – Спросила упитанная дьяволица, переходя на шёпот.

– Здесь продаются только эликсиры, продлевающие жизнь, вы поняли меня?

– Но я бы заплатила.

– Зачем же травить мужа, мадам? – Раздражённо крикнул он, припоминая обеды бывшей кикиморы.

– Ах, что вы такое говорите.

– Уходите прочь и не возвращайтесь.

И она вылетела через раскрытую форточку в тот же миг.

Кто и за что мстил когда-то биологу с бородой. Страшные клыки с правой стороны выпали, он вставил съёмные протезы, да быстро потерял их, бродя по лесу в поисках трав. Лиля узнает. Однажды наступит день, когда всё свяжется в единое целое. Все лузы будут заполнены. Ради того, чтобы раскрыть тайну этой гибели, она пошла бы куда угодно. Зачем ещё продолжать жить. В старой белой машине, направлявшейся в деревню, могла сидеть и она. Если бы они не поссорились.

Лиля решила, что ей нужен свой фотоаппарат. Тогда были только плёночные. Мать сказала, проси у папы. Потому что он стал прилично зарабатывать. Обе отправились в гости. Он открыл дверь, выслушал, но ничего не ответил. Ни одного слова. Сидел и курил. Открыл дверь – выходите. Это была последняя встреча. Всё-таки он жадный, подумала гадалка. Молча посылая проклятия.

– А ты прости его. – Подлила масла в огонь мать.

– Вот ещё. Жмот.

– Я сама тебе куплю. – Купила, недорогой, но японский аппарат.

Ариадна полагает, что вещь никак не может быть дороже человека. Неужели, сказанные тогда слова превратились в заклинание?

Неожиданно в знакомом «Некафе» объявили квест, некое подобие читки пьесы по ролям. Обещали детективное расследование, хорошие фотографии и новые знакомства. Что ж, кто знает, кого она встретит там, не окажется ли среди гостей кто-то, знающий больше о связях между людьми. В конце концов, мотивы поступков окружающих призраков искажались страстями.