Alexandra Reinhardt - Почтальон для Евы

2. «Идальго».Люди – без цвета, без вкуса и запаха. Купцы, одинаково способные и погибнуть от слишком яркого отражения моря, и способные невозмутимо купаться в резиновой шапочке среди грозовых облаков Данте. Им везде одинаково равнодушно и душно. Тем более при выходе с трапа. Поэтому они последними покидают свое временное металлическое воздушное жилище, чтобы спокойно и без давки впихнуться в металлическую повозку с желтыми шашечками, отправляя свое тучное тело далее по заданной заранее траектории. В Средневековье идальго нельзя было казнить по праву статуса. Кажется, тогда же с исчезновением страха перед смертью они утратили и способность умирать не только от любых форм болезней, но и от любви. Эдакие вечно живущие скучные грибы. Сейчас их, правда, называют иначе. Вместо устаревшего термина «Идальго» стали говорить «менеджеры-нотариусы-клерки».

3.«Икары».Ими могут быть люди любого возраста, статуса, характера и опыта. Их главная отличительная черта в поездках – возможность испытывать неописуемый восторг от подъемов к Солнцу и обратно к Земле. Их делает счастливыми сам авиаполёт и они улыбаются уже только потому, что оказались в небе. Узнать их можно по количеству фотографий и видео, которые они создают во время всего перелета, как жизнерадостные дети. Икары относятся к металлической птице, как к восхитительному кратковременному жилью, способному телепортировать их во времени и на расстояния. Команда «Пристегните ремни» от капитана корабля им требуется, чтобы хотя бы как-то сдержать и на время усмирить свои порывы почти юношеского удовольствия от путешествия по небу к неизведанным городам и эмоциям.

Ева относила себя к третьей категории. Она обожала летать, особенно на дальние дистанции. Жаль, что этот перелет не принес ей должной палитры удовольствия и счастья, положенной Икарам. Благодаря дурному соседству, пришлось даже понервничать. Итак, полет окончен, пора приниматься за дела. Она с аккуратной заботой сложила атрибутику полета в сумку, с легкой досадой от осознания того, что следующее путешествие состоится нескоро. Автоматически погладила рукой прохладную кожу кресла и одной из последних стала покидать приземлившийся самолет, оглядываясь назад на осиротевшие ряды: «Спасибо за полет, любимый Air France!».

Ева нашла в настройках телефона иконку с крошечным самолетом и свернула «авиарежим». На тёмном экране замигали падающие одна за другой смс-ки от старшей сестры: «Где же ты? Ответь, пожалуйста!».

Запястье Евы перерезала дорожная сумка, а вот сознание Евы резанула другая вещь. Это пресловутое семейное опекунство. Мысли о том, что такая странная тревога со стороны старшей сестры, как минимум, непонятна, проскочили быстрей, чем она напечатала ответную смс:

«Венера, привет! Я только что приземлилась на исторической Родине)) Со мной все ок. Буду решать вопросы наследства. Наши общие с тобой, кстати, вопросы одна… Ты ж по какой-то, неясной мне причине – не полетела со мной». Она хотела было добавить вдогонку эмодзи со злобной мордашкой, чтобы подразнить сестру, но заметила, что сообщение «подвисло» и никак не хотело уходить заботливому адресату.

– «Ну что ж, отвечу позже, надеюсь, мой France Telecom быстро подружится с местным мобильным оператором», – с этой мыслью, Ева шагнула в обжигающий воздух Баку. Раскаленный трап обдал её замершие в полете ступни самыми жаркими, по-восточному страстными поцелуями. Ева с жадностью вдохнула в себя запах родных краев. Голова немного кружилась то ли от нахлынувшего предвкушения, то ли акклиматизации. Но тем не менее, что-то недружелюбное, чужое и незнакомое витало в этой душной парилке под официальным названием «Международный аэропорт Гейдара Алиева». Неуловимый, тонкий запах опасности, который одновременно чувствуют и способны распознать только ночные хищники, и их жертвы.

– «Господи, ну разве так должны реагировать легкие на атмосферу Родины? Отчего так неуютно-то?», – озадачили Еву ее же ощущения, – «похоже, инцидент с этим пьяным дебоширом, обижавшим чадо, вконец испортил мне настроение. Ну, и смазал, соответственно, тем самым долгожданную встречу с местом, где я сама когда-то была ребенком».

Телефон упорно продолжал долбить экран вибрирующими сообщениями от Венеры: «Ну, не молчи, пожалуйста, ответь!», «Ты меня слышишь?».

Ева с раздражением швырнула телефон в сумку и нервно зашагала в сторону аэропорта. Оживленные пёстрые толпы прибывших туристов единой рекой просачивались сквозь двери, приглашая в свои нестройные ряды и Еву. Девушка, больше всего на свете ненавидящая толкающуюся толпу с ее случайными прикосновениями, обращениями и улыбками, обреченно слилась с шумной человеческой массой.

Вырвавшись, наконец, из душных очередей у паспортного контроля, Ева поспешила ликвидироваться из людского потока и словно обезумевшая косатка «выбросилась» на первый попавшийся пустынный островок в зале прилёта. Она безуспешно задрала руку повыше, чтоб поймать этот чертов сигнал LTE. Её ответные сообщения так и висели не отправленными. Связи нет. Как нет и заранее заказанного такси. Азербайджанка с российским гражданством и французской биографией выругалась сразу на трех языках, выкрикнув своему невидимому собеседнику: «Я не могу сейчас говорить! Венера, в чем проблема, ты же знаешь, где и с какой целью я!? Ну, наберись терпения, пожалуйста».

Как вдруг в этот момент, гневные слова будто застыли в её горле… Ева внезапно почувствовала сильнейшее головокружение, шумная реальность аэропорта на мгновенье утратила свои громкость и хаотичность, тьма сжала ресницы. Ева инстинктивно схватилась на голову, будто пряча ее от удара и в эту секунду пронзительный ужасающий звук едва не разорвал ее перепонки. Звенящий, ледяной, всеохватывающий, будто тысячи электродов с высоченным напряжением одновременно ворвались в уши. Еще удар! Еще! И еще! И… наступила бездонная тишина, в которой Ева слышала лишь свой пульс. Боль ушла так же стремительно, как и родилась. Будто кто-то с невидимым размахом вонзил тонкое сверкающее острие в шею, так же, как когда-то в детстве Ева грезила расправой над соседским маньяком. И так же резко изъял орудие боли обратно. Без крови и последствий.

«Как тяжело дышать! Боже… Я… не могу вздохнуть!», – чеканило её уходящее сознание. Она поняла, что проваливается в пугающую кромешную темноту.

Чьи-то крепкие руки внезапно подхватили Еву, еле различавшую слова с родным кавказским акцентом:

«Мадам! Вам плохо? Что с Вами?».

Ева открыла глаза, обнаружив себя сидящей на корточках, впечатанную мокрой спиной в прохладную стену у информационного бюро. Вокруг эпицентра ее неожиданного болевого обморока деловито начали собираться зеваки. «Вызвать скорую надо», «А нет, пришла в себя вроде», «На иностранку похожа. А может это коронавирус?», – расслышала Ева обрывки любопытствующих пересудов в этом стихийном гомоне. После последнего предположения желающих посудачить заметно поубавилось.