Ольга Потаповцева - Бабкины сказки

Полчаса посидели, подождали. Потом Люба говорит:

– Может кого-то конкретного надо звать?

Тут споры поднялись, с кем бы нам хотелось побеседовать: можно из родственников позвать, своих умерших. Так вроде остальным не интересно будет, потому что все мы не знакомы с родней друг друга. Все с разных деревень и городов. Решили, что надо кого-то известного всем. Остановились на Гоголе. Он и к мистике поближе был, чего только «Вечера на хуторе близ Диканьки» стоят. Ну и заново значит, начали:

– Дух Гоголя, приди! Дух Гоголя приди!

Блюдце дернулось. Все напряглись. Каждый про себя подумал, что кто-то специально шевелит его, чтобы напугать остальных.

– Дух ты здесь, – трясущимся от страха голоском спросила Любка.

К нашему всеобщему удивлению блюдце стало медленно скользить по бумаге, а мы, следуя за стрелкой, читали буквы:

– Д-а.

– Здравствуй Николай Васильевич, – с сарказмом сказала Тоня.

– З-д-о-р-о-в-ь-я-ж-и-в-ы-м-ж-е-л-а-ю-т.

Все напряглись, и только сейчас начало до нас доходить, что это не шутка. Мы изначально не верили в успех всего этого мероприятия, все кто был в комнате, родились уже в стране советов. Верили только в партию… Какие духи.

И вот сидела я тогда и думала над абсурдностью ситуации: восемь относительно взрослых девок плюс учительница Нина Сергеевна (тоже только после института), в то время как наши товарищи строят «светлое будущее» мы сидим и гадаем. Это хорошо, что среди нас идейных не было тогда, а то бы посадили за какие-нибудь «антисоветские настроения».

– Николай Васильевич, а почему вы второй том «Душ» сожгли? – вступила в разговор Нина Сергеевна. Она, как истинный литератор хотела раскрытия тайны.

– Я-Н-Е-Ж-Е-Г – ответил дух с помощью блюдца.

– Ну как же, нам рассказывают, что Гоголь сжег рукопись второго тома… – растерялась учительница.

– Я-Н-Е-Г-О-Г-О-Л-Ь – вывело блюдце.

Мы, конечно, были в шоке. Столько вопросов заранее придумывали, а сейчас из головы все повылетело, мы звали конкретного человека, а пришел кто-то другой. Всем стало не по себе, повисло молчание.

– А кто ты? – спросила Любка. Она боевая девка, из сибирской деревни, ее так просто не испугаешь.

Про Любку отдельная история, у нее было тогда две младших сестры и брат. Мать померла, рожая последнего братика, когда девчонке было семь лет. И с этого времени перешли на нее все домашние обязанности. Отец в лесу пропитание добывал, работал в лесхозе, а Любка готовила, стирала, убирала, за малышами следила, печь топила, за скотом ухаживала. Была у них коровенка, ее тоже накормить, подоить. Чуть повзрослев, добавилось к ее обязанностям еще колка дров и ношение воды с колодца – не всякий мужик с такой работой справится, не то, что девчонка малолетняя. Ну что ж делать они всей семьей выживали как могли.

Отец очень жалел Любку, жалел потому, что она мать видела и помнила, в отличие от остальных деток. И самому ему тяжело было, но детей не бросил, в интернат не сдал (хотя предлагали). Летом из леса старался ягодок принести, зверя бил на мясо, рыбу ловил. Когда себе лишку было – Любка по соседям носила, продавала. Ее сиротку тетки жалели, кто пряником угостит, кто одежду какую подарит, а как-то раз бусики красные дали впридачу к деньгам. Она про них часто вспоминала – рассказывала.

А Любка – чистая душа, все домой несет, чтобы с сестренками и братишкой поделится, если что вкусненькое дали. Отец деньги откладывал, чтобы ее учиться отправить и на житье-бытье в чужом городе дать.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.