Арсений Донников - Фантастический Калейдоскоп: Ктулху фхтагн! Том I

Чуть заметная тропинка вилась между густых кустов и реликтовых хвощей. Где-то журчал ручеек, слышалось лягушачье кваканье и жужжание насекомых. Огромные деревья, раскинувшие надо мной ветки, почти скрывали солнце, чему я был только рад – летняя жара палила нещадно.

Тропинка забирала все выше в гору. Неожиданно деревья расступились, и я увидел небольшую поляну, поросшую высокой травой. Тихо журчал ручей, вытекавший из трещины в большой скале, возвышавшейся на другом конце поляны.

А у подножия скалы стоял дольмен. Безжалостное время и руки грабителей не пощадили «дом карлика»: верхняя плита провалилось внутрь, от правой стенки отвалился немалый кусок камня. И все равно, даже поврежденное, это приземистое сооружение таило смутное очарование головокружительной древности и некоей тайны. Я надеялся, что именно сегодня мне удастся приоткрыть покров, скрывающий загадку этой каменной гробницы во тьме прошедших веков.

Остаток дня прошел в приготовлении к ритуалу. Перед дольменом я расчистил от растительности большую площадку, после чего отправился искать хворост для костра. Уже темнело, когда я сложил кучу сухих веток и после нескольких неудачных попыток поджег их.

Зачерпнув воды из протекавшего родника, я жадно выпил. Только это я мог себе позволить – ритуал требовал строгого поста. Затем я достал из сумки нож с черной ручкой покрытый магическими письменами. Бормоча заклинания, я стал чертить перед костром большой круг против часовой стрелки. Закончив с этим, я вступил внутрь и, поворачиваясь посолонь, воззвал к Древним – Ктулху и Йог-Сототу, хранителю ключей от всех врат времени и пространства.

Затем я достал из сумки сложенный вчетверо белый лист бумаги и разложил его перед костром. С величайшей осторожностью я вынул из кармана колбу с наркотиком и высыпал на листе небольшую дорожку, как если бы я собирался нюхать кокаин. Встав лицом к северу, я прочитал заклинание, после чего упал на колени и, зажав одну ноздрю, резко втянул дорожку в себя. Моя голова закружилась, в глазах потемнело, окружающие предметы потеряли четкость, и я неловко упал на бок. В голове что-то ухнуло, и я провалился во мрак.

…Очнулся я на той же поляне возле ручья. Во всем теле было ощущение необыкновенной легкости, мне казалось, что достаточно слабого толчка, чтобы я взлетел в воздух, словно воздушный шар. Бросив взгляд на руки, я увидел, что они стали полупрозрачными. Я понял, что мой первый опыт удался – в образе бесплотного духа я перенесся в далекое прошлое.

Местность вокруг изменилась. Поляна расширилась, лес отступил, вокруг виднелись возделанные поля. Сейчас, впрочем, они были вытоптаны и разорены. Прямо передо мной догорала небольшая деревушка, среди развалин которой лежали трупы. На окраине деревушке стоял дольмен – на этот раз с целыми стенками и крышкой, из чего я заключил, что и впрямь попал в глубокое прошлое.

Возле дольмена сгрудилась кучка мужчин и женщин, за юбки которых цеплялись плачущие дети. В них я без труда признал черкесов. А рядом на невысоких конях гарцевали надменные победители – коренастые смуглые всадники с узкими, словно щелочки, глазами.

Я понял, что я вижу набег татарской орды – может, крымских татар или Золотой Орды или даже более ранних времен – когда империя созданная Чингиз-ханом еще не была развалена его недостойными потомками.

Неожиданно я увидел, как светившиеся жестокой радостью лица кочевников вдруг изменились. Всадники потянули удила коней, заставляя их почтительно расступаться перед кем-то, ехавшим на могучем черном жеребце. Я впился глазами в лицо этого человека, в надежде угадать, кто из великих завоевателей предстал передо мной.

Предводитель орды был в доспехах и островерхом шлеме. Талию стягивал пояс, на котором был очень простой символ – три черных кружка, соединенных в форме треугольника. Я знал, что означает этот символ, и чуть не задохнулся от восторга – герб Тамерлана, всемогущего эмира Самарканда. Сейчас Железный Хромец смотрел на пленников, с трепетом ожидавших своей участи. Во взгляде Тимура не было ни гнева, ни сострадания, ни даже презрения – он смотрел на адыгов, как на пустое место. Взгляд человека привыкшего, не моргнув глазом отправлять на смерть тысячи людей и тут же забывать о них.

Тамерлан, не глядя, протянул руку, в которую один из приближенных угодливо вложил кривую саблю, с рукоятью украшенной золотом и драгоценными камнями. Завоеватель задумчиво провел пальцем, проверяя остроту лезвия и вдруг, почти без замаха, опустил клинок на шею ближайшего адыга. Отрубленная голова, разбрызгивая кровь, покатилась по земле и остановилась у подножия дольмена.

Эмир тронул поводья и, больше не глядя на пленных, стал съезжать с горы. Воины почтительно расступались перед ним, опасаясь даже краешком одежд задеть грозного владыку. Место эмира тут же занял один из его воинов. Вынув саблю из ножен, монгол подъехал к следующему пленнику и молча махнул саблей. Один за другим проезжали нукеры Тимура и обезглавливали своих пленных. Те головы, которые отлетали в сторону, они подбирали и бросали в общую кучу.

Несколько воинов спешились и сноровисто принялись укладывать эти головы вокруг дольмена. Вскоре загадочный памятник древней эпохи скрылся под пирамидой из «круглого кирпича». Башня из отрубленных голов должна была внушить ужас в сердца жителей покоренной местности и отбить у них охоту сопротивляться Тамерлану. Глядя на это жестокое зрелище, я вдруг почувствовал, как у меня закружилась голова, и я проваливаюсь в черный мрак.

Очнулся я, лежа на траве, неподалеку от ручья. Со стоном я поднялся и обхватил голову руками – она болела словно после славной попойки. Подбросив веток в догорающий костер и плеснув в лицо воды из ручья, я присел и задумался. Без сомнения опыт удался – я действительно заглянул в прошлое. Более того, сходу я наткнулся на сенсацию – шутка ли оказаться на том самом месте, где вершил расправу один из величайших тиранов в истории человечества.

Со страхом близким к священному трепету, я оглядывал окружающую меня поляну. А что если вон то место, где трава растет не так густо – последние остатки уничтоженной деревушки? А если раскопать вон тот холмик рядом с дольменом – не обнаружатся ли под ним черепа адыгов, казненных Тамерланом?

И что еще за тайны может таить в себе эта земля? Вдруг мои опыты смогут полностью перевернуть все наши представления об истории края. Благоразумие подсказывало, что следует отойти от воздействия наркотика, но тщеславие и жажда познания толкали меня на продолжение опытов. Трясущимися губами я снова прочитал заклинание и, упав на колени, насыпал еще одну дорожку, торопливо вдыхая ее в себя.