Виктор Лученко - Сопротивление

– Правильно. Ещё?

– Вторая мировая, – послышался звонкий девичий голосок.

– Столетняя война, – донеслось с верхних рядов.

Ответы студентов посыпались словно зерно из дырявого мешка:

– Осада Акры.

– Высадка в Нормандии.

– Осада Иерусалима!

– Достаточно, – остановил профессор. – А что объединяет все эти снимки?

В аудитории повисла тишина, а на лице профессора проскользнула ухмылка.

– Тот студент, кто на следующей паре ответит правильно на этот вопрос, получит дополнительные баллы на экзамене, – продолжил он. – А на сегодня всё, можете быть свободны.

Раздался звонок. Однокурсники начали собирать вещи, по огромной аудитории раскатами эха сыпались шорохи, разговоры, шаги. В коридорах тоже нарастал шум – студенты высыпались из душных кабинетов и, словно муравьи, создавали живые тропинки в сторону буфета, улицы и библиотеки. В этом хаосе толпящихся молодых людей я увидела Селену, шагающую к выходу.

Удлинённое каре, худощавое тело в косухе и чёрных потрёпанных джинсах – так я её и узнала. Не говоря уже о татуировке на шее. Дерзкая, брутальная и смелая… Её развязная жизнь, признаюсь, пугала меня, но не мешала любить её.

– Селена, – окрикнула я, протискиваясь сквозь скопище студентов. Девушка обернулась, вздёрнула тонкие брови и окинула взглядом зелёных глаз толпу. Но не успела понять, кто её ищет, как оказалась в моих объятьях.

– Я не видела, как ты заходила в аудиторию, – тараторила я. – Ты же знаешь, как профессор Рид относится к посещаемости! У тебя всё в порядке? Какая-то ты бледная…

– Не волнуйся, разберусь, – отрезала Селена и, покопавшись в сумке, достала пачку сигарет.

– Ты на улицу? – Вопрос прозвучал глупо, чем вызвал удивление у подруги.

– Хочешь со мной? – удивилась она.

– Почему бы и нет. В последнее время ты где-то пропадаешь, и я тебя практически не вижу. Хоть так пообщаемся.

– Ну, тогда идем. – На лице Селены проскользнула ухмылка.

Оказавшись на улице, девушка закурила и задумчиво посмотрела в никуда, пока я болтала без умолку.

– Не хочешь пойти со мной и Кайлом в бар сегодня вечером? – перебила она. – Выпьем, расслабимся. А то сидишь всё время дома, копаешься в дурацких книжках. – Девушка сделала очередную затяжку и тяжело выдохнула, будто густой дым вызывал у неё неприязнь. – Пора жить настоящим.

– Спасибо, конечно, за предложение, – замялась я, – но, к сожалению, не сегодня. Профессор Рид дал задание, которое может помочь мне с дополнительными баллами на экзамене. Он сказал, что сбросит фотографии с доски в электронном виде и…

– Да ладно тебе, – прервала мои оправдания Селена, – ты и так легко сдашь все экзамены. Неужели тебе не хочется хоть иногда отдохнуть, сделать что-то отличное от того, что требуют от тебя родители? Знаешь, как заканчивают такие «угождатели»? – Подруга нахмурилась. – Сидят под старость за рабочим столом и осознают, что ненавидят свою работу, что рядом – нелюбимый человек, и прожили они не свою жизнь. Эми, вытащи уже голову из песка!

– Ещё раз спасибо, но я всё же буду готовиться. У меня нет другого выбора.

– Ты не хочешь другого выбора, – тихо ответила Селена, будто нечаянно произнесла мысли вслух. Затем повернулась и сказала уже спокойно: – Бывай!

Она затушила сигарету, бросила её в урну и ушла. А я, с пеленой на глазах, смотрела ей в след.

Такие моменты ошарашивают, заставляют сердце сжиматься, а слёзы течь по щекам. Но любимым можно простить многое, их недостатки видятся особенностями. Почему бы и нет, если от этого тебе будет проще? Всё потому, что я слишком привыкла к спокойствию и рутине.

Близился вечер. Бежевые обои ловили блики уходящего солнца. В уютной комнатушке двухкомнатной квартиры было тепло и пахло, как дома. Диванчик располагался в углу, на нём же лежал ноутбук. С прикроватного столика свисал плед, стянутый озорным котом хозяйки, у которой я снимала комнату.

«Селена права, – задумалась я, увалившись на диван и закрыв глаза руками, – многие ошибки мы совершаем потому, что пытаемся идти против себя и преследуем идею, навязанную нам кем-то. Наш выбор зачастую склоняется к тому, что надо, а не к тому, чего хочется. Может, действительно, пора набраться смелости и сил, чтобы жить так, как хочется, а не по обстоятельствам? Только так человек способен обрести счастье, избавиться от вечной погони за идеалами».

Так, совсем не заметив, я пролежала до наступления темноты, что не входило в мои планы. Поднимаясь с дивана и включая светильник, я выругалась на себя и на то, что предвиделась ещё одна бессонная ночь. Затем переоделась, сделала кофе и села проверять почту. Там меня уже ждало письмо от профессора.

На экране высветились все фотографии с лекции и главный вопрос: «Что объединяет эти снимки?». Отпив из чашки, я стала пристально рассматривать каждый снимок, выискивая информацию о нём. И спустя несколько часов даты, города, страны, причины конфликтов – всё смешалось в голове. «Ответ должен быть очевиден, – размышляла я вслух, отложив ноутбук, – ведь, если хочешь что-то спрятать, положи это на видном месте».

Снова и снова я просматривала фотографии. Перед глазами мелькали бледные незнакомые лица: кто-то улыбался, в чьих-то глазах читались страх, тоска и безысходность, а у кого-то застыла маска ужаса. Они осознавали, что следующий (а может быть и этот) день мог быть последним. А на следующее утро, вытирая слёзы, благодарили Бога за прожитый день.

«Битый час перед экраном… Голова совсем не работает, – подумала я, потирая глаза. – Нужно еще кофе». Взяв ноутбук в руки, я побрела на кухню. Поставила на плиту чайник и снова уткнулась в монитор. Невольно я остановилась на фотографии «Первый день на Сомме» тысяча девятьсот шестнадцатого года. На ней были изображены солдаты, сидевшие в окопе. И лицо одного показалось мне довольно знакомым. «Странно», – подумала я, попутно вспоминая, где могла его видеть. Но тщетно.

Листая снимки дальше, я остановилась на фото картины с битвой при Каннах, двухсот шестнадцатого года до нашей эры. И среди неразберихи, возле скачущего Карфагенского полководца Ганнибала, сражался тот же человек, что сидел в окопе на берегах Соммы.

По телу пробежал холодок.

«Не может этого быть!» – невольно произнесла я, не веря собственным глазам. Но совпадения на этом не закончились. Сталинградская битва сорок второго – тот же мужчина в толпе наступления. Тоже лицо на осаде Акры и битве под Лейпцигом.

«Как такое может быть?! – И только я об этом подумала, как на стол резко запрыгнул хозяйский кот, безумно напугав меня. – Чтоб тебе трижды, котяра, так же и до могилы не далеко», – отчитывала я кота.

И только теперь я заметила, что уже долгое время на плите шипит закипевший чайник. Выключив конфорку, я села на стул, чтобы успокоиться.