Герман Чернышёв - Свет Неутешенных

– Да, да. Он ел на ужин слишком залежавшиеся яблоки, – Гёльни уже порядком понаслушался отцовских россказней о старых владыках. – Будем надеяться, что нынешний наследник привередлив к еде. Говорят, на пиру будет какой-то гость с запада. Мало им наших северных соседей?.. Иногда создаётся впечатление, что на коггвотских пирушках не бывает никого, кроме этих норшепов.

Джош Остролист незаметно оглядел приглашённых гостей, и неприглашённых – такие тоже выискались.

– По мне, так лучше норшепы, чем здешние. Как же без Пелнери… Я думал, Эйлин пошлёт кого-нибудь из своего выводка.

К ним подбежала низенькая прислужница с подносом, уставленным кружками. Гёльни элем не погнушался. Что до уважаемого папаши, тот потребовал принести вина. Правда, больше ради того, чтобы избавиться от лишних ушей. Но их уединение было вновь прервано и на этот раз персоной куда более значимой.

– Господа Остролисты… – поприветствовал Представитель королевских дел, одетый непозволительно просто для подобного случая. Лицо Эрисарда омрачала необнадёженная мина.

– Эрисард… – Джош приветственно покивал ему. – Скажите на милость, что тут делают Пелнери?

Жестом подозвав кудрявого слугу с кувшином, стоявшего поблизости, Представитель заострил внимание на том, что его бокал опустел. Кстати сказать, далеко не впервые за вечер.

– У них есть все основания, чтобы быть среди гостей на королевском пиру.

Джош Остролист неодобрительно нахмурился, угадав в пепельных кудрях слуги семейную черту. Вскоре тот ускользнул, поклонившись.

– Почему вы потакаете ей? Её отпрыскам не место в Королевском Доме.

Из груди Эрисарда вышел тяжёлый вздох, он отхлебнул вина.

– Вы не понимаете, насколько их много, Остролист. Кто-нибудь обязательно просочится, но тогда уже я не буду этого знать. Оставим это. Пир – не место для дрязг. Мы здесь, чтобы отдыхать.

Джош с сомнением сощурил глаза.

– Только вот вы, Эрисард, не похоже, что отдыхаете. В чём дело? Уж простите, но на вас ни лица, ни выходного наряда.

Нерори присоединился к придворной страже, оставив Синтию среди гостей. Не то чтобы она рассчитывала на светские беседы, просто королевские приглашения не принято отвергать. Яства выглядели прилично, да и, судя по захмелевшим голосам, к выпивке также отнеслись с трепетом.

Дженнет убежала за вином. Синтия, погружённая в размышления о недавних словах патрульного, даже не заметила. «Про кого тогда он говорил?..»

– Я не помешаю? – вопрос предназначался, по-видимому, ей. Она повернула голову и увидела одинокого гостя лет под шестьдесят в зажиточном, правда, не очень привычном для её глаз, одеянии. Угольно-чёрные волосы, не тронутые сединой, были забраны в хвост. На пальце сидело серебряное кольцо с печатью в виде рыбы.

– Нет… конечно, нет, – Синтия забыла, о чём думала. – Я… Синтия Недсэм. Дочь Кеалпеса Недсэма. Но, думаю, вы и так знаете.

– К сожалению, нет, – гость пожал плечом. – Не слышал этой фамилии. Хотя, полагаю, мне простительно. Я не отсюда. Моё имя Эйтерби Лицни.

Синтию порадовало, что кто-то на пиру не знает её и, что важнее, не знает её отца.

– Что ж, тогда приятно повстречаться, господин Лицни.

– Просто – Эйтерби, – пожилое лицо подёрнулось тенью сожаления. – Навряд ли меня можно считать господином.

– Лицни… – Синтия задумчиво опустила глаза, наморщив переносицу. – Вы знаете, кажется, я что-то о вас слышала. Вы не торгуете рыбой, случаем?

– Когда-то, – Эйтерби криво улыбнулся. – Вы слышали о Таргертской Резне?

Синтия посмотрела на эту улыбку с тревогой.

– Все о ней слышали. По крайней мере, в Коггвоте. Выродки учинили ночную бойню, и королевство озёрщиков пало. Так вы – беженец.

– Знаете, что забавно? – Эйтерби снял стакан с подноса проходившего мимо слуги. – Во время Таргертской Резни не погиб ни один человек. Я помню тот день. Как нельзя более отчётливо. Специалисты, облачённые в молочно-белое, убивали выродков. Это мы – виновны в том, что произошло. А теперь Таргертской Резнёй называют ночь, когда королевство было очищено от людей. Король Гемцек радушно принял меня, но больше имя Лицни не значит ничего. Мне остаётся надеяться, что нынешний владыка позволит мне остаться. К беженцам относятся с подозрением.

Синтия трагично усмехнулась.

– Поверьте, Эйтерби, не только к беженцам.

Появилась Дженнет с двумя бокалами в руках. И не одна появилась. С ней увязался Эйенват, двадцатишестилетний помощник её отца, носящий пёстро-бурый халат.

– Приятного вам вечера, госпожа Недсэм, – Эйтерби Лицни благодарно поклонился и оставил их, дабы не смущать. Впрочем, предшествующая компания нравилась Синтии куда больше.

– Синтия… – поприветствовал Эйенват, уставив на неё страждущие глаза. – Рад, что ты всё-таки здесь. Твой отец…

– Когда-нибудь наша беседа начнётся не со слов о моём отце, Эйенват? – Синтия забрала свой бокал у Дженнет, которая в свой черёд откровенно наслаждалась укромными взглядами гостей, облепившими её платье.

– Конечно. Не будем, – отцовский помощник давненько выказывал Синтии знаки внимания и всё же не получал ответного расположения. – Ты не прогуляешься со мной по саду?

Дженнет с удовольствием осталась на пиру. К тому же снаружи сделалось по-ночному прохладно, чересчур для её тонкого платья.

Яблоневый сад Королевского Дома представлял собой удручающую картину. Изъёденные листья пожухли. Последние прогнившие яблоки, покрытые следами плесени, валялись в сорных травах.

– Синтия… – больше всего Эйенват хотел прикоснуться к ней, хотя бы кончиками пальцев ощутить недоступное тепло. Они остановились в сени Королевской Яблони, шуршащей редкой бурой кроной. Покрытая лишайником кора отслаивалась, падала к корням. – Позволь мне утешить тебя. Я волнуюсь, как и твой отец.

– Сомневаюсь, что так, – слова Синтии прозвучали спокойно, и всё же Эйенват услышал ненависть, которую она заключила в них. – Вы оба – одержимые фанатики. Тебе нет дела до меня, ты – уверяешь себя в этом.

Эйенват подступил ближе.

– Как мне тебя убедить?

– Скажи, над чем вы работаете, – уголки губ Синтии скривились. – Моя мать бросила отца, бросила меня и… Я имею право знать, почему.

– Я… не могу, – Эйенват досадливо нахмурил брови. – Мастер Недсэм не потерпит, если…

– Тогда и я не потерплю твоих ухаживаний. Либо говори, либо уходи и не тревожь меня больше.

– Всё дело в ксоотах, – отчаяние в словах Эйенвата заставило Синтию помедлить. Она и раньше выспрашивала у него об отцовских экспериментах, правда, бесплодно. – Я всего лишь помогаю ему, большую часть своих замыслов он держит в секрете. Но к некоторым записям он меня всё-таки подпускал. Он щепетильно изучает Корневой мор. Ничего того, о чём бы тебе не было известно из досужих слухов. Но недавно его бормотания показались мне странными.