Герман Чернышёв - Свет Неутешенных

– Вместе с тем потускнела и темнота. Теперь мы можем видеть отчётливо. На нас снизошло благословение Бледного Света, он избавил нас от обманщицкой слепоты. Уродцы, которых вы так опасаетесь, – лишь отголоски правдивости. Они отражают суть, – после этих слов неприятная тишина повисла в прохладном вечернем воздухе. Тлинс отхаркнул в дорожную пыль. Судя по подозрительным выражениям лиц, многие негласно одобрили то, что не было сказано.

– Так, ну-ка в сторону, – сквозь толпу с трудом продрался тощий страж порядка. Завсегдатаи «Пивной шахты» признали в нём Шнаса, городского патрульного. Одет, как полагается, надвинутый капюшон оставлял на виду только присущую ему ухмылку. – Ты, – острый палец нацелился Бернеку в грудь. – Тебе больше не дозволенно быть здесь. Тебе и прочей религиозной шелухе приказано покинуть окрестности Королевского Трактира не позднее, чем завтрашней ночкой. Король приказал.

– Я странствующий проповедник, – склонил голову Бернек. – Я и так покину это место. Люди требуют утешения во всём королевстве.

– Король вернулся? – переспросил Мерхсот недоверчиво. – Забыл прихватить что-то из вещичек?

– Меньше болтай, – патрульный поджал губы, сбавляя высокий голос. От глумливой мины остался лишь задумчиво скривлённый уголок рта. – Престол занял престарелый кузен Сбежавшего Короля. Ты, проповедник. На твоём месте я бы ушёл прямо сейчас. Расходитесь, все, все расходитесь.

Не интересуясь тем, будет ли выполнено данное им распоряжение, Шнас пошагал прочь, к Глухим воротам. Озадаченные выпивалы начали стягиваться в трактир – новостей для обсуждения прибавилось, да и к потёмкам они не питали такой уж любви. В конце концов проповедник остался на большаке в компании одного-единственного шахтёра, и того не вполне расположенного к беседе.

– Как твои глаза, Креупци? – дружелюбно спросил он, опершись на изгородь постоялого двора. Креупци метнул на него страдальческий прищур.

– На время проповеди мне полегчало. А теперь опять…

В глазах Бернека смутно проявилась и тут же исчезла странная темнота.

– Вроде бы, тебе не было так плохо при нашей последней встрече.

– Да. Не знаю. Не уверен, – Креупци поспешно отвернулся, остановив взгляд на далёком светло-сером пятне. По примятому пастбищу брела отбившаяся от стада одинокая овца. Худющая, дрожащая, она изредка блеяла, отшатываясь от каждой ночной тени. – Это всё духота. И пыль.

Проповедник запахнул накидку и ту, что под ней, тоже.

– Ты же понимаешь, что эта боль… она не совсем привычного рода.

Креупци непонимающе повёл подбородком, опустив уголки губ.

– Сейчас много непривычного происходит. И почему моя боль должна быть иной? Подумай лучше о себе. Слышал, что сказал стражник? Теперешний владыка Скитающихся не жалует.

– Да, мне не следует здесь оставаться. А вот тебе ничто не мешает пойти со мной. Просто так ты вряд ли излечишься. Но в нашем святилище тебе могут помочь… Светлая Сестра может.

– Светлая Сестра? – по лицу Креупци пробежала короткая усмешка. – Как будто мне это о чём-то говорит. Даже если бы и говорило, с чего ей мне помогать? Что ещё важнее – с чего мне доверять ей? Вы, жрецы, смахиваете на фанатиков со всеми этими молитвенными бреднями о темноте и свете. Если и она такая же…

– Твоё неверие вполне законно. Но я убеждён, что Она – не такая, – Бернек впал в задумчивость и тоже уставился на овцу. – Мне сложно утверждать, какова она, потому что я, вообще-то говоря, и сам не очень её понимаю. Тем не менее, моё предложение в силе.

– Чтоб ты бросил меня посреди большака, когда я вконец ослепну? Великодушно, проповедник. Лучше уж я утрачу зрение в своей постели, в тепле. К тому же разгуливать по темени в такое время – не очень-то разумно. Мне думалось, проповедники – народ сметливый. Забывая, конечно, что слегка полоумный. Если даже Королевский Трактир заполонила нечисть, не хочу думать, что завелось в Квёлых Землях.

Бернек отрицательно покачал головой.

– Пока что не все молитвы произнесены. Я уйду завтра, как стемнеет. И ты всё ещё можешь передумать.

Проповедник достал откуда-то из-под одежд незатейливую курительную трубку, забил её слабо пахнущим табаком и удалился. Дверь трактира впустила в ночь немного света и захлопнулась за ним, оградив тишину от пьяного гула. Овца тоже куда-то подевалась, и впервые за долгие месяцы Креупци с облегчением почувствовал себя в одиночестве.

Серое поместье, безжизненные огороженные угодья в северных окрестностях Деллоата, пользовалось не самой лестной репутацией. Отчасти потому, что его владелец, Карлос Дергилл, сосланный в Бескоролевство уже в преклонном возрасте, обзавелся знатной сворой наёмных мародеров – для сохранности припасённого состояния и немногочисленного семейства. Слушки об этом месте ходили разные, и все они сводились к тому, что туда лучше не соваться. Тем не менее, некоторые совались. Никто, правда, этих некоторых в лицо не видел, да и не хотел видеть.

– У господина Дергилла встреча намечается, – со зловещей усмешкой буркнул Даллри, рослый охранник в кожаном нагруднике сомнительной крепости. Никто не знал, за что он угодил в Дервар, люди его профессии предпочитали скрывать это. Предводитель наёмников Серого поместья Ренен, сидящий на лавке у дверей в особняк, расправил плечи и прислонился спиной к холодной стене.

– Этого первый раз вижу, – он отвёл тяжелый взгляд от приближающихся фигур. Господин Дергилл не любил, когда глазеют на его гостей, тем более так. – Будь настороже, он мне не нравится. Приведи ещё несколько парней. Как вовремя…

Когда нагрудник Даллри пропал из виду, Ренен встал возле дверей, положив ладонь на рукоятку охотничьего ножа, покоившегося в ножнах на широком поясе. Меч у него тоже имелся, но пока не было надобности заострять на нём внимание.

Первым шёл управляющий, одетый в серо-зелёный халат. На вид неказистый, не особо привлекательный, выглядел старше своих двадцати трёх лет. Он заявился в поместье Дергиллов ещё до того, как хозяин успел набрать людей в личную стражу. Рядом с ним сдержано шагал высокий гость в тёмно-бурой хорошо подогнанной одежде с кожаными ремешками, без всякого оружия. Обветренное лицо Ренена не передавало и толики того беспокойства, которое он испытывал при виде него. Следовавшие сзади двое охранников нервничали куда более открыто.

– Проходите, господин Грабли, господин Дергилл в гостевом холле, – управляющий остановился у порога особняка и жестом пропустил обладателя странного прозвища вперёд, а затем и охранников. Ренен затворил за ними дверь и вопросительно приподнял брови.