Светлана Марковец - История о потерянных душах

– Неправда, – также тихо ответил он, – это все неправда.

– Конечно. Не нужно было слушать его.

– Ты мне веришь?

– Да. Я верю тебе.

Дмитрий пристально посмотрел на неё и протянул к ней руку. Аня мягко пожала холодную руку.

– Тьма… она уже пришла. Она дотронулась до тебя. Осторожнее, милочка, – произнес он и закрыл глаза. Аня подумала, что где-то слышала эту фразу, но головная боль не позволяла ей рыться в собственной памяти.

– Хорошо.

– Неправда. Все, что он говорил, неправда, – вновь повторил мужчина.

– Неправда.

– Мой брат реален.

– Реален.

– Он любил пирожные, толстые книги и боялся собак. Я люблю его. Он еще вернется. Вернется за мной. И мы будем защищать тебя. Снова.

– Так и будет, не переживай. Сейчас тебе нужно немного поспать. Когда проснешься, тебе станет лучше.

– Хорошо, – послушно сказал он и замолчал. Когда его дыхание стало ровным, психиатр вышла из палаты.

Аня назначила Дмитрию повторный сбор анализов и уехала домой. С такой жуткой головной болью она ничем не могла помочь другим. Вернувшись, женщина посмотрела на соседний дом, но нового соседа не заметила. Наверное, уже обживается внутри с женой и детишками. Снова защемило сердце, и она поторопилась внутрь. Оказавшись дома, Аня в первую очередь поднялась на чердак. Она знала, что идет туда ради картины. Она вновь манила её, как и в первый раз в галерее. Женщина включила свет и приблизилась к картине. Та звала её в столь недоступный и яркий мир детства. Мальчик все также настороженно вглядывался вдаль, все они знали страшную тайну, которой сейчас не было на картине. Но женщина точно знала, что не обман зрения заставил так напугаться ее тогда в темной галерее. Картина притягивала своей простотой, в ней не было ничего лишнего – ни яркой мишуры, ни пафоса, которыми так пестрели в последнее время глянцевые журналы, телевидение и интернет. Женщине хотелось узнать имя автора и увидеть другие его работы. Интересно, они такие же живые, как и эта картина? Ане казалось, что она слышит легкое трепетанье ветра в траве, тихий смех детей и веселое щебетанье птиц. Аня всегда бережно относилась к произведениям искусства, но сейчас она поняла одно – ей хотелось дотронуться до картины. Прикоснуться к пейзажу и невинным детям. Она так и сделала, но в тот же миг её снова пронзила головная боль, и женщина потеряла сознание.

Маленькая Аня прибегает к дубу и видит возле него огромные черные крылья и полыхающие на рассвете рыжие волосы. Но она не боится, чувствует лишь злость и разочарование от того, что не успела. Опоздала. После этого она слышит его оглушительный смех, чувствует страх мальчишек, находящихся неподалеку, но не успевает испытать собственный страх, так как его заглушает острая боль в области сердца. Она видит злость и слезы в глазах высокого мальчика и падает в темноту.

Аня закричала и очнулась. Рядом сидел Олег и с удивлением смотрел на нее.

– Сколько сейчас времени?

– Семь.

– Ужас, я провалялась здесь весь день.

– Что случилось?

Они спустились на кухню, и за ужином Аня рассказала мужу, что произошло с ней в ванной.

– Тебе нужно обследоваться, вдруг у тебя сотрясение мозга.

– Уже все прошло, думаю, бояться нечего.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь? – он отодвинул тарелку с салатом от себя. – Ты лежала весь день без сознания. И после удара ты не идешь в больницу, а бежишь к своим больным. Я не помню, когда ты в последний раз отдыхала.

– Мне хватает выходных. Я не устаю. Почему все решили навязать мне отпуск?

– Я не хочу, чтобы ты брала отпуск. Я хочу, чтобы ты ушла с работы и сидела дома.

– Что? – рука с бутербродом так и зависла возле ее рта.

– Что слышала. Я не хочу, чтобы ты работала.

– Зато я хочу. Это дело всей моей жизни.

– Ты должна смотреть за домом, а не за психопатами.

– Я и так хорошо присматриваю за домом. У нас всегда чисто и готовлю всегда только я. Что тебя не устраивает?

– Я хочу, чтобы ты сделала выбор – либо я, либо твои психи.

– Что?

– Я жду, – он смотрел на неё в упор своими водянистыми глазами, в которых читалась лишь одна надменность и ничего больше. Ему было все равно, работает его жена или сидит дома, он просто хотел унизить ее еще больше, оставить ее совсем одну в этом пустом доме.

– Хорошо, – Аня вдруг улыбнулась, отчего вся надменность ее мужа куда-то исчезла. – Я делаю выбор, и он должен понравиться нам обоим. Я могу уйти в декретный отпуск.

– Что? Ты беременна?

Олег стал таким нервным, что Аня растерялась.

– Нет, – тихо произнесла она, – но я давно хочу…

– Вот и прекрасно. Можешь и дальше работать, я не буду давить на тебя.

Он залпом допил чай и ушел в игровую комнату. Аня, несмотря на поведение мужа, все же доела свой бутерброд и сделала себе еще два. Она целый день провалялась без еды, и сейчас была голодна как волк. Она заедала все свои мысли, пытаясь не думать вовсе. Какая же это плохая привычка – постоянно думать! Она не дает нам наслаждаться настоящим, а отправляет в будущее или прошлое, где всегда лучше, чем сейчас. Аня отчаялась думать о своем будущем, как о чем-то радужном и привлекательном. Каждый новый день – это попытка начать все сначала, прожить новую жизнь. Но только не для нее. Её дни были похожи друг на друга так, что ей казалось, все это лишь один день, который она обязана проживать снова и снова, снова и снова, свой личный круг ада. Одни и те же лица, одни и те же слова, одни и те же ссоры.

Утром Аня постоянно зевала по дороге на работу. Она включила кондиционер, чтобы прохлада заставила её окончательно проснуться, и настроила местную радиоволну. С песней Николая Носкова она приободрилась и, нажав на педаль газа, пыталась умчаться от собственных мыслей. Вчера она заметила резкую перемену мужа, когда заговорила о ребенке. Но не стала устраивать ему скандал и не плакала всю ночь напролет. Дедушка Фрейд бы ее за это не похвалил. Он сказал бы, что подавленные эмоции не умирают. Их заставили замолчать, и они изнутри продолжают влиять на человека. Аня делала это уже несколько недель. Она резко вывернула руль и заставила свой внутренний голос замолчать. Женщина переключилась на свои сны. В последнее время она не помнила, что именно ей снилось. Каждую ночь она закрывала глаза, проваливалась в темноту и, очнувшись ранним утром, ничего не помнила. Но после того как она весь день провалялась без сознания, Аня все чаще возвращалась туда, где успела побывать. Она пыталась вспомнить те картины, разговоры и эмоции, появившиеся в ее голове, но чем больше она силилась уцепиться хоть за какой-то обрывок, тем больше понимала, что ничего не удастся вспомнить. Оставив эту затею, Аня прибавила музыку и с воодушевлением принялась подпевать всем звучавшим рок-группам.