Ирина Сергеевна Молчанова - Антиада

– Не боишься? – в прищуренных глазах брюнетки сквозила насмешка.

– Чего? – казавшаяся самой себе достигшей всех возможных вершин молодая женщина оскорбилась. Милана смотрела на подругу взглядом, переполненным недоумения.

– Вдруг твоего Артура уведет, – пояснила Настя.

– Ты спятила? От меня? Кто она против меня? – на стол с грохотом была брошена кофейная ложка.

– Не кипятись, я пошутила, – приятельнице доставляло удовольствия сыпать основания для сомнений.

– Ненавижу тупые шутки. В общем, пускай эта художница и наведет мне дизайнерский шик в доме.

– А ты уверенна, что она справится?

– Ты не видела её картин, – Милана быстро вернула себе самообладание и вернулась к теме беседы, из-за которой пригласила подругу на чашку кофе.

– Мне искусство безразлично, – фальшиво потянулась девушка, не испытывавшая аналогичного чувства к своему имиджу.

– Зря. Я тоже раньше так относилась к творчеству, но, когда на выставке увидела работы Ады, поняла, что такое талант.

– И что там ты увидела?

– Тела. Она так красиво их изображает, – Милана произнесла эту фразу с придыханием.

– Обнаженка?

– Силуэты – поправила она собеседницу тоном чуть более резким.

– И что красивого в силуэтах? – Настя продолжала демонстрировать тотальное непонимание темы разговора.

– Линии.

– Ух ты, раньше ты так не мыслила. Это когда к тебе пришло понимание искусства? – Настя засмеялась, представляя мысленно, как практичная Милана застыла напротив картин и пытается увидеть в них скрытый смысл.

– Это она пояснила.

– Подруга, ты смотри не поддайся соблазну. Тебе выходить замуж нужно.

– Это в прошлом, – вздохнув, Милана отвела взгляд, будто стало стыдно.

– Вдруг она сможет вернуть тебя к прошлым страстям.

– Не вернет. Я не могу утверждать, что она из таких.

– Похвастаешься, когда она выполнит работу.

– Так будет же по случаю нашего новоселья вечеринка, и ты в числе приглашенных. Все увидишь.

Милана устремила взгляд в чашку, вспоминая бурную молодость, когда бодрость наступала не от кофеина.

Пицца оказалась куда вкуснее, чем она ожидала. Непрезентабельное внешне заведение могло похвастаться кухней, но что-то не позволяло владельцу кафе заниматься рекламой. Деньги. Они волновали всех. Заставляли подгонять под них жизнь, форматировать мечты и строить планы, выгодные бумажкам с символической властью.

– Ваш счет, – голос официантки вывел сидевшую за столиком одинокую посетительницу, из прострации.

Взглянув на кусок бумаги, лежавший на маленьком блюдце, Ада приятно удивилась – сумма за обед оказалась смехотворной.

Не сказав ни слова, но твердо уверенная, что будет снова сюда возвращаться, Ада рассчиталась и вышла на улицу. Погода вторила настроению. Формат мыслей под осенним градусом провоцировал на творчество. И только. В жизни наступало затишье и захлестывало оно практически все. А по сути, она ничем кроме работы и не располагала. Тотальная свобода идентичная одиночеству уничтожила в ней мечты. Только кисть позволяла растолкать внутри себя воображение.

Наступив на краешек желтого листа, освободившегося от ветки дерева, она подумала о том, как её топчет жизнь. Не то чтобы сильно. Также само, как и она лист – по краю. Оставляя остальное целым, чтобы ещё трепыхалась на ветру. И ради чего? Просто потому, что так положено всем рожденным и живущим. Биться в личных конвульсиях от каждого дуновения ветра. Может даже чужого ветра.

Съежившись от мыслей, она запахнула куртку из искусственного замша, создавая впечатление замерзающей. Так оно и было. Она мерзла от всего, что вокруг происходило. Ускорив шаг, Ада дошла до здания, в котором располагалась её маленькая студия.

Возле двери нервно расхаживала клиентка.

– Ну наконец-то.

– Вы по телефону что сказали?

– Не поняла, – Милана смотрела на художницу, как на горничную, на которой она отрепетировала доскональным образом уничижительную манеру поведения.

– Завтра. Вы собирались прийти завтра.

– Я заказчица.

– И что?

– Ада, вы меня пугаете.

– Чем? – Ада подняла бровь и пристально посмотрела на девушку, не утомившуюся от высокомерия.

– Это фигуральное высказывание.

– Эм… Ну заходите, глянете, то ли я рисую.

– Благодарю, – Милана пропустила вперед владелицу студии, испытывая недовольство от такого жеста.

– Там, – Ада махнула рукой в сторону, где высилось гигантское полотно будущего панно.

Всматриваясь в буйство красок, Милана молчала. Не нарушала тишину и художница. Усевшись на крутящееся кресло, Ада смотрела на заказчицу, прикидывая причины, по которым терпела особу, с явно зашкаливающим гонором.

– Круто, – Милана повернулась к Аде с наигранной улыбкой.

– Продолжать?

– В смысле?

– В прямом – рисовать дальше?

– Ну да. Ада, я все время хотела спросить, а вы что живете здесь? – на лице с довольно приятными чертами заиграло пренебрежение.

– Да.

– А почему?

– Так хочу, – художница не собиралась потакать женской тяге заглянуть в закрытую комнату.

– Да уж. А удобно?

– Мне да.

– Я бы так не смогла.

– Я и не предлагаю. Если работа устраивает, думаю, вы не станете возражать, если я продолжу?

– Да, – намек покинуть студию Милана не поняла и решила выяснять дальше обстоятельства жизни художницы. – А как же вы здесь живете?

– Также, как вы в своем доме, – Ада поняла, что пока не удовлетворит любопытство клиентки, та не покинет её жилья.

– У меня в доме есть и комнаты, и ванная, и кухня.

– Студия предполагает наличие коммуникаций, это на счет душевой и туалета. Дальше, по поводу спального места, вот оно, – Ада указала пальцем в сторону матраца, застеленного вязанным покрывалом. – А вот за той деревянной перегородкой, выполняющей функции фотозоны, так сказать кухня.

– Это жилье схоже на берлогу, не обижайтесь только, наркомана.

– Ясно.

Милана смотрела на художницу, не понимая, согласна ли та или нет с её предположением.

– Я понимаю, что творчество заставляет искать музу.

– Не понимаете, – Ада продолжала поддерживать неприятный разговор все также равнодушно спокойно.

– Я?

– Вы. Не понимаете. Допинг нужен. Только это не обязательно марихуана или метамфетамин. Все проще и дешевле.

– И что это? – интерес адвокатессы не был поверхностным. Она ощутила внутри себя ощущение, много лет назад задавленное против её желания.

– Жизнь. Милана, я попрошу вас оставить меня, мне нужно работать. По поводу сроков сдачи – неделя и ваше панно будет завершено.

– Вы позвоните? – сбитая с толку, она уже не понимала, что делать и как себя вести дальше.

– Нет. Приезжайте через неделю.