Доменик Делакруа - Антология страха

Пока я приходил в себя после удара, Такер напал на Кристал, схватив её за шею. Мой солдат был покрыт блестящей змеиной кожей и казался намного крупнее, чем прежде. Выхватив пистолет и разрядив его в бывшего товарища, я освободил сержанта от мёртвой хватки. Такер был ранен, но всё ещё на ногах. Кристал, оправившись, швырнула в толпу гранаты и открыла огонь по Такеру. Взглянул на Купера, я невольно отвернулся. Эта тварь распотрошила его, как цыплёнка. Закричав, я расстрелял автоматную обойму в змею, пули разорвали её тело и голову. Змееподобное тело содрогнулось в конвульсиях, отпустив уже мёртвого Купера, что упал на землю в серый снег.

Хвосты выворачивались кольцами, тело девушки выгибалось в агонии. Не дожидаясь, пока она прекратит свой предсмертный танец, я схватил Кристал за руку и поволок к церкви. Нужно было вызывать сюда уже не помощь, а бомбардировку.

Пробиваясь сквозь толпу деревенских жителей, я заметил, что их лица напоминали восковые маски, обвисшие и склизкие, как расплавленные свечи. Мы быстро прорвались к воротам, оставляя за собой тела мёртвых женщин и мужчин разных возрастов, но их не становилось меньше.

Минуя сломанные ржавые ворота, мы смогли взобраться на холм, а там забежали в старую церковь и забаррикадировали дубовую дверь скамьями. Толпа подпёрла её снаружи, пытаясь сломать. Такому упрямству и напору ветхое дерево вскоре должно было сдаться, поэтому любоваться готическими статуями и пёстрыми витражами у нас времени не было. Несмотря на усталость, я поднимался на колокольню. Кристал была сильно измождена и еле передвигала ноги. Она постоянно кашляла и жаловалась на сильную головную боль и слабость во всём теле. Ничего не оставалось, кроме как сделать привал и осмотреть напарницу.

Лицо Кристал стало не просто белым, оно приобрело синеватый оттенок, сквозь кожу пульсировали вздутые вены. Она была холодной как лёд, но утверждала, что её мучает жар. Дав ей обезболивающее вкупе с жаропонижающим и витаминами, я взял её на руки и побрёл вверх.

Лестница кончалась люком с обитым железом щитом. Распахнув его, мы выбрались на воздух. Уложив Кристал у стены, я сорвал небольшой, но тяжёлый колокол и поставил его на крышку люка. Хотел перевести дух, а потом попытаться вызвать штаб.

Холодный осенний ветер дал вдохнуть полной грудью, тут не чувствовался смрад деревни и думать было легче. Осмотрев рельеф с высоты, я увидел то чёрное озеро, которое первым заметил Купер. Это озеро действительно будто шевелилось, и это были не волны. Оно нагоняло страх и трепет. Пытаясь перевести взгляд, я посмотрел на море зелёного соснового леса: кругом одни деревья, и ничего больше. Посмотрев вниз, я увидел копошащихся людей – они были как муравьи, и эти муравьи рьяно хотели покарать того, кто убил их королеву.

Сказав Кристал, что нужно наладить связь, я посмотрел на напарницу и только успел закрыться рукой, чтобы она не вонзила свои почему-то ставшие длинными и острыми зубы мне в лицо. Рука была прокушена насквозь, несмотря на щитки, вшитые в куртку. Уперев ногу в живот Кристал, я пытался не дать ей запрыгнуть на меня, но это не мешало ей рвать мои одежду и кожу длинными ногтями. Оттолкнувшись, я смог перекинуть обезумевшую напарницу через себя, но не рассчитал силу, и она перелетела через невысокие перила, а поскольку её зубы всё ещё были в моей руке, потащила меня за собой.

Рука хрустнула, в глазах потемнело, но я выдержал. Заняв устойчивую позицию, уперев ноги в перила и достав пистолет, я нацелился, но нажать на спусковой крючок не смог. Моё замешательство стоило мне дыры в животе, и я выстрелил Кристал в лицо. Пуля с чавканьем вошла в плоть, я не открывал глаз и поэтому только слышал, как разрываются мышцы, сухожилия, кости. Она не произнесла ни слова – только ужасное бульканье стояло у меня в ушах. Руке стало легче, я поднял её: в плоти застряли длинные, почти прозрачные клыки будто какой-то хищной рыбы. Спутниковый телефон был потерян вместе с Кристал, оставалось надеяться, что дрон не повреждён.

Вниз я не стал смотреть, сел и, облокотившись на холодный колокол, разглядывал чёрное небо и выковыривал из руки клыки. Немного залатав себя, но так и не остановив кровь, я сейчас диктую этот рассказ на чёрный ящик дрона. Если мои слова достигнут нашего командования, то извините, что доклад не по уставу, но это неважно, поскольку вы должны не просто сравнять это место с землёй, а оставить тут воронку глубиной с Марианскую впадину. Это всё.

Дрон улетел, и неизвестно, сможет ли он прорваться сквозь барьер и долететь до цивилизации… Штурм колокольни так и не начался, про меня просто забыли. Не знаю, сколько прошло времени, но вскоре начало светлеть. Рассвет открыл деревню, её пустые улицы, и в небо устремились тонкие струйки дыма; они поднимались буквально из каждого дома.

Пожар уже догорел, оставив после себя чёрное пепелище, что резко контрастировало с серым снегом. Дым поднимался, сливаясь со свинцовыми облаками, а те выдавали пушистые хлопья снега. Теперь я понял, что это был за снег…

Раненый солдат прикрыл веки, отдавшись холодному ветру. Безумная толпа ворвалась в церковь и уже неслась по лестнице. Теряя остатки сил солдат, смотрел, как серый снег обретает ужасающую форму. Это была последняя капля. Солдат, увидев существо, закрыл глаза.

Поезд – то место, где незнакомым людям приходится проводить долгое время вместе. Так произошло и с Дуаном Хертом, молодым учителем. Он несколько дней назад окончил университет и, попав под распределение, отправился в путь до места работы. Молодой человек, полный энергии и энтузиазма, сел в поезд с мечтами о будущем. Несколько дней он был в купе совершенно один и потому шатался по немногочисленным вагонам в поисках интересных бесед. Он не был разговорчивым, но любил слушать, поэтому всегда искал собеседника. За пару дней пути Дуан перезнакомился со всеми пассажирами и порядком им надоел: люди начали сторониться его неуёмного любопытства.

Тогда юноша решил бросить своё рвение на великолепное произведение инженерной мысли, на котором ехал, на этого огромного стального зверя на паровой тяге, без устали несущегося вперёд с неимоверной скоростью. На одной из станции Херт очень долго рассматривал большие колёса, блестящие цилиндры, мощные поршни, что под действием пара заставляли бежать паровоз вперёд, зубастые шестерни, видневшиеся из-под металлических кожухов. Дуана даже чуть не ошпарило сброшенным излишком пара. Величественный бак блестел на осеннем солнце, отбрасывая яркие блики и ослепляя всех, кто осмелиться посмотреть на него. Херт так увлёкся осмотром чудо-машины, что едва не опоздал, когда поезд начал отправление.