Василий Арсеньев - Сотник Лонгин

Ирод вошел в пыточную камеру.

– Я ничего не знаю, – кричал несчастный, искалеченный еще в детстве мужчина. Он висел на цепях, а палачи жгли его каленым железом.

– Не лги, собака, – спокойно возразил Ирод. – Не могла она без тебя ничего предпринять.

Он кивнул, и палачи вновь приступили к истязанию. Тогда евнух, тело которого было сплошь изуродовано чудовищными ожогами, взмолился:

– Не надо. Прошу вас. Государь, я правду говорю. Про зелье ничего не знаю. Царица все время только жаловалась на тебя, ссылаясь на слова Соема…

– Подождите, – остановил палачей Ирод. – Продолжай. Что тебе говорила царица?

– Государь, Соем проговорился о данном тобою перед отъездом к Кесарю поручении…

Не успел евнух договорить, как царь пришел в ярость:

– Он не осмелился бы на измену, если бы Мириам не отдалась ему. Обоих… заговорщиков казнить. Мириам – предать суду!

Соема в тот же день казнили, а Мириам под конвоем привели на заседание синедриона. Судьи заслушали показания свидетеля – виночерпия, которого научила и подготовила Саломея, сестра Ирода. Царь, поверив клевете, разодрал на себе одежды и в бешенстве закричал на жену свою:

– Я любил тебя, я одаривал тебя. Ты была моей единственной женою! Ты была всем для меня, ты была моею жизнью! И как ты, злодейка, отплатила мне за мою любовь?! Нашла себе любовника, и вместе вы решили отравою извести меня! Ты не заслуживаешь милости… Будь ты проклята!

До сих пор Мириам стояла, потупив взор. Теперь же, услышав проклятья от мужа, которому всегда была верна, она зарыдала. Когда смолкли звуки яростной тирады Ирода, синедрион единодушным голосованием объявил царицу виновной и вынес ей смертный приговор. Осужденную под конвоем выводили из зала заседания. В этот миг Ирод ненароком взглянул на Мириам и, увидев ее глаза, полные слез, внезапно пожалел о своих словах и раскаялся в содеянном. Сердце его сжалось от боли, в груди полыхнул прежний огонек любви. Тогда он подозвал главу синедриона и осведомился у него: «Владыко, нельзя ли повременить с исполнением приговора?»

Мириам бросили в темницу. Царь пытался забыться, предаваясь увеселениям, но Саломея, сестра Ирода, повсюду сопровождая брата, при всяком удобном случае напоминала ему:

– Смуты не миновать, ежели эта хасмонейка останется в живых.

Итак, душой Ирода владели две страсти и, в конце концов, страх потерять власть пересилил другую страсть. Ирод с горя напился вина и отдал приказ о казни Мириам…

Настало роковое утро. Солнце поднялось над крышею храма Зоробабеля. Женщина с растрепанными волосами, скованная цепями, в одной грязной сорочке длиною до пят босыми ногами шла на место казни по каменной мостовой. Жители Ерушалаима сокрушенно качали головами, многие иудейки плакали, провожая свою царицу до площади в долине Тиропион, где было воздвигнуто возвышение с виселицей. Мириам глядела мутными глазами перед собой и за все время мрачного шествия не проронила ни звука. Внезапно тишина была взорвана женским криком:

– Неблагодарная! – на улицу выбежала Александра, мать Мириам. – Неблагодарная! – вопила она. – Ты гибнешь по заслугам, ибо злом отплатила мужу на его добро. Царь тебя любил, души в тебе не чаял. А ты, гадкая мерзкая женщина! – с этими словами мать вцепилась в волосы дочери. Конвоирам едва удалось оттащить ее в сторону. Дочь ничего не ответила на упреки матери, только окинула ее презрительным взглядом, а вскоре бесстрашно взошла на эшафот. Ее бледные уста шептали слова молитвы Шма: «Внемли, Израиль! Господь – Бог наш, Господь – один! И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всей душою твоей, и всем существом твоим».

Мириам безмятежно улыбалась, когда грубая толстая петля стиснула ее нежную лебединую шею, и прежде чем опора выскользнула из-под ног ее, успела выкрикнуть на иврите:

– Шма Исроэль: Адоной Элойхейну – Адоной эход!

Ирод наблюдал за казнью из окна Антониевой башни, – он видел, как расселся помост, как жена его низверглась в пропасть, повиснув в петле. Ее тело долго дергалось в судорогах. Эти несколько минут показались Ироду целой вечностью. Наконец, все кончилось. Мертвая тишина повисла над площадью, и только слышались всхлипы какой-то женщины, стоящей в толпе народа. Ирод вернулся во дворец, упал на постель, зарылся головою в подушку и попытался забыться сном, но перед мысленным взором его появился незабываемый образ любимой жены. Внутри него мгновенно выросла какая-то пустота, и он попытался заполнить ее вином, но, увы, это не помогло. Он вдруг почувствовал такое одиночество, что в малодушии помышлял о самоубийстве. «Яду мне. Яду!» Как вдруг посреди пустой спальни раздался чей-то вкрадчивый голос:

– Ирод Великий. Будь же мужчиной! Вспомни, что ты – царь Иудейский. Теперь твоей власти ничто не угрожает. Ты построишь новое царство, которое превзойдет своим великолепием державу Давида и Соломона.

Из начала было две сущности, подобные близнецам: добро и зло. Свет осиял Тьму, – произошел взрыв, положивший начало времени и пространству, – появилась Вселенная, а Тьма, потеряв часть себя, укрылась на ее окраинах. Свет стал Богом и создал сонм иных существ, Себе подобных, сотворив их Духом Своим. Злое начало, однако, желало восстановить свое господство. Правда, прямое столкновение с Богом было невозможно. Поскольку Свет и Тьма не могут существовать друг без друга. И тогда решено было создать существо, воплотившее в себе оба начала, и предоставить ему свободу выбора. Из осиянной Тьмы Творец по своему образу вылепил человека и вдохнул в него свое подобие – Дух, и стал человек душою живою. Тем временем, тьма обольстила одно из лучших духовных творений Бога – Его служителя, ангела Сатанаила. Он переметнулся на сторону тьмы и превратился в Злого духа. Прельстив человека знанием тайн Вселенной, Злой дух подвигнул его на греховное падение. Человек отверг обитель Бога и выбрал мир земной, где хозяйничала тьма, источник погибели. С тех пор на Земле идет борьба, в которой когда-нибудь решится судьба Вселенной…

Однажды человек возгордился, возомнил себя Творцом, равным Богу, и построил башню высотою до небес. В святилище на вершине той башни некогда приносились кровавые жертвы богам Вавилона, а отрубленные головы скатывались вниз по ступеням высокой лестницы. Время от времени земля погружалась во тьму, но свыше приходило возмездие: Бог истреблял людей, оставляя в живых лишь немногих праведников, которые продолжали род человеческий. После потопа строительство башни возобновилось, но так и не было окончено. В Вавилонию на колесницах вторглись арии, которые принесли веру в единого Бога – Господа Мудрого. Как и надежду на обновление погрязшего в грехах мира с приходом Спасителя.