Евгения Райнеш - Мистический капкан на Коша Мару

Милочка с Хером последнее время часто затевали перепалки, которые заканчивал участковый, вызванный уставшими от шума соседями по лестничной клетке. Но до сих пор Клим возвращался домой поздно, так что сталкивался только с последствиями разборок в виде берущего показания молодого полицейского, которого их квартира тоже уже порядком заколебала. В очередной раз давать показания очень не хотелось.

– Я уважаю старость, – Милочка не чувствовала угрозы, так как была в изрядном подпитии. – Но всему есть предел…

Степень градуса Клим сразу понял, только вошёл на кухню: по раскрасневшемуся лицу соседки, по мутной пелене её взгляда, по ломаному движению, с которым она опиралась на одну из посудных тумб.

– Деревня вонючая! Да я же, знаешь, кем…

– А чего тогда на отдельную квартиру не хватило в шикарной жизни, живёте в срани мира? – утверждение Милочки звучало резонно, но обидно и для Клима тоже. – В таком-то почтенном возрасте… Коммунальная бабушка…

Она повторила с удовольствием.

– Бабушка!!! – опять взвизгнул Хер и резко бросил вперёд своё невероятно длинное и тощее тело, обтянутое потрёпанным шёлком.

Халат тут же распахнулся, и все – и нарывающаяся Милочка, и подоспевший Клим – ясно увидели, что Хер вовсе никакая не бабушка. Довольно выразительно, нужно признать, так как под халатом ничего, кроме собственно тела не оказалось.

Соседка, словно мгновенно протрезвев, вдруг схватила тяжёлую пепельницу с ещё дымящейся сигаретой и точным движением опустила её на голову бывшей модели.

Честное слово, Климу показалось, что он слышит хруст проломленного черепа. Дико и испуганно завыл Хер, хватаясь руками за голову. Сквозь пальцы и застрявшие в жидких спутанных волосах бычки потекла кровь.

– Дрянь, ты меня убила! – он смог выкрикнуть что-то членораздельное спустя минуту. – Я вызову полицию!

Окровавленными пальцами Хер теперь пытался дотянуться до волос Милочки, которая остолбенело сжимала так и не разбившуюся пепельницу.

– О, нет, – Клим попытался встать между ними. – Никто не умер, дай рану посмотрю, кажется, не глубокая…

Сосед вполне себе держался на ногах, значит, жить точно будет. Хотя так же хреново, как и раньше.

– Я сама вызову, – подбоченилась Милочка. – Клим, пойдёте свидетелем, что он собирался меня изнасиловать?

Клим одной рукой хватался за судорожно мелькающие конечности Хера, второй же пытался запахнуть открытые полы халата. Последнее заставляло его внутренне и внешне содрогаться.

– Стоп! – заорал он.

Парочка драчунов от неожиданности затихла.

– Никакой полиции, – твёрдо сказал он. – Никто никого не собирался насиловать, и рана пустяковая. Просто царапина.

Он потянул Хера из кухни, пытаясь вспомнить, как же того зовут. Но он не знал. Вот с самого начала не знал.

– Вы… У вас есть перекись водорода, бинт? – спросил он, оставив эти попытки.

Тот помотал головой:

– Кажется, ничего такого нет.

– У меня есть водка, – неожиданно миролюбиво сказала Милочка.

Боевой огонь в её глазах потух.

– Не нужно водки, – ответил Клим. – Пойдёмте ко мне. Кажется, у меня что-то такое было – обработать рану.

Последнее, чем бы он хотел заниматься в этот вечер: тащить в свою комнату окровавленного торчка и обрабатывать ему рану. Но выбора не было. Если оставить всё как есть – эти двое поубивают друг друга. Если позвонить в скорую, то врачи непременно вызовут всё ту же полицию. Закончить миром, пусть и в ущерб собственным намерениям, было в интересах Клима. А вовсе не потому, что он из породы добрых самаритян.

Они оставили на поле боя торжествующую Милочку. Одной рукой Клим придерживал неустойчивого соседа, а другой пытался достать ключ от двери из кармана джинсов.

Когда наконец-то получилось попасть ключом в скважину, он им же наугад ткнул в выключатель.

Стараясь не выдавать брезгливости, Клим опустил обмякшего Хера на диван, кинулся к ящику комода, где хранил лекарства. Среди таблеток от головной боли и тюбиков мазей от растяжения нашлись и перекись, и уже немного потемневшая от времени упаковка с бинтом. Впрочем, извлечённый бинт оказался ещё вполне пригодным – чистым и как будто даже новым. Разве что чуть слежавшимся на сгибах.

– Дрянь, – вдруг всхлипнул сосед, когда Клим, обработав рану, принялся заматывал ему голову.

– Это вы мне? – поинтересовался Азаров, думая, что перевязка начинает напоминать жуткий тюрбан сбрендившего бедуина.

– Нет, – держа голову неестественно прямо, чётко и ясно сказал Хер. – Эта сучка, которая провоняла рыбой весь дом. И она не так проста, как кажется. Знает. Маскируется, а сама всё вынюхивает. Дрянь.

– Что вынюхивает? – не понял Клим.

– То, что ему нужно. Мне кажется…

Хер вдруг быстрым и цепким взглядом оглядел комнату, словно желая удостовериться: они в ней только вдвоём.

– Мне кажется, это он подселил эту дурынду сюда. Чтобы следить и провоцировать.

Клим решил не углубляться в детали, но беседу поддержал – отвлечь соседа от шока:

– Зачем ему это?

– Ты только не пугайся, – успокоил Хер Клима. – Но мне кажется, он опять её зовёт…

Клим не понял: кто кого и куда зовёт или подселил, но на всякий случай теперь решил промолчать. И вообще – вечерняя беседа не входила в сегодняшние планы. Хер же продолжил, и речь его вдруг стала тягучей, как мёд, а интонации – такими же приторными. Клим остолбенел: настолько это всё не вязалось с истеричным визгом, который сосед выдавал на кухне.

– Не могу знать точно, – произнёс Хер, – просто чувствую, всё опять начинается. Он не успокоится, понимаешь?

На всякий случай Клим кивнул.

–У неё – три головы, – задумчиво произнёс сбрендивший Херувим, – и имеет она множество иных имён. Меняется снова и снова, всегда приобретая иную форму. Размер элемента необъясним и неопределим, поэтому не может быть разбит. Только ангел Ринатаель имеет власть над ней…

Всё ещё держа голову неестественно прямо, Хер попытался наклониться к самому уху сидящего перед ним Клима, обдавая странным дыханием. Его нельзя было назвать зловонным, пахло почему-то уксусом. И ещё немного – какой-то химией. Проявителем – когда-то в детстве Клим ходил в фотокружок, и они там учились обрабатывать плёночные фотографии. Вот так и пахло от соседа – чуть выдохшимся уксусом и проявителем.

– Вам нужно поспать, – ляпнул Клим, отодвигаясь от Хера. – Отдохнуть. У вас шок.

– Нельзя спать, – твёрдо сказал тот, пристально глядя Климу в глаза. – Когда засыпаем, мы падаем из-за нашей слабости, потому что нам негде лечь и не за что удержаться, подобно молнии мы падаем, и поджигаем города и поля.

– Ух ты, – ответил Клим. – Ну, надо же.

Что ещё ему говорить? Желание немедленно выпроводить неожиданного гостя теперь стало просто невыносимым. Клим не мог ручаться со стопроцентной уверенностью, но, кажется, до этого удара пепельницей сосед выглядел странным, но всё же не таким безумным.