Кати Беяз - Мемуары Ведьмы 2

– Откуда тебе знать? Возможно, я здесь только во снах, как и ты. Возможно, в реальной жизни в своём новом воплощении я не так уж много старше тебя!

– Скажи мне, это правда? – полным надежды голосом отозвалась я.

– Отдай мне мою деревяшку, и я скажу, – не уступая мне в наивности, вдруг заявил он.

Я внезапно поняла, что это и в самом деле может быть правдой! У меня появилась реальная надежда воссоединиться со своей второй половинкой в реальной жизни. Впрочем, то, что именно он – моя вторая половинка, у меня на тот момент не было абсолютно никаких сомнений.

– Как мне тебя найти? Скажи, где искать! Мы же созданы друг для друга, как луна и солнце, как закат и рассвет, как… – полным девичьих надежд голосом протянула я, словно просила его сжалиться над моими чувствами.

Он остановился, оборвав меня:

– Нет никаких половинок, мы все целые от природы… Но если ты хочешь быть для меня такой же желанной, как и я для тебя, тебе необходимо познать одну простую вещь.

Тут он наклонился ко мне совсем близко и снял свой капюшон. Я с каким-то небывалым облегчением увидела его прекрасные растрёпанные кудри и глубокий взгляд серых глаз. Его тонкие губы с витиеватым изгибом дьявольски манили меня, чтоб слиться в заветном поцелуе. Я закрыла глаза от удовольствия и наконец-то почувствовала его запах. На моё удивление, он был терпкий, словно от какой-то лесной ягоды, затем немного отдавал хвоей и раскрывался ночной гвоздикой. В то же мгновение я обнаружила деревянную щепку у себя в руке. Она совершенно непонятным образом очутилась со мной в этом сне, и я прикинула, что, видимо, уснула, прикоснувшись к ней между матрасами. Всё ещё не открывая глаз, я чувствовала любимого мужчину совсем рядом; он не обнимал меня, а скорее обволакивал собою всё моё пространство. Его губы коснулись кончика моего уха, и он невероятно нежным голосом произнёс:

– Чтобы стать всеми желанной, тебе необходимо перестать быть блюдцем, всю жизнь ищущем свою кружку. И даже кружкой от старинного сервиза на двенадцать персон быть недостаточно. Стань уникальной, единственной, полной чашей своего горячего чая, в котором стремятся раствориться все сахаринки мира; которую считают своей половинкой тысячи блюдец; когда сотни серебряных чайных ложечек, стараясь сбалансировать её содержимое, вызывают в ней только лишь приятный звон и распространяющийся аромат её уникального травяного настоя.

Я практически не слушала его, и эту фразу мне пришлось впоследствии доставать из самых глубин своей памяти. Далее я ощутила его сухие трепетные руки, которые поглаживали мои пальцы. Губы колдуна перенеслись к моему лицу, и я потянулась к ним как к единственному желанию всей своей жизни.

Меня ослепила яркая вспышка, и, с болью открыв глаза, я поняла, что проснулась.

Дедушка соорудил мне красивую деревянную ширму, которая отделяла мою кровать от большого пространства главной комнаты. Мы с бабушкой расписали её фантастическими белыми птицами с золотым оперением, глаз одной из которых являлся природным круглым отверстием в тонкой деревянной доске. Я тихо встала с кровати и приблизилась к своему тайному глазку. Сначала электрический свет ударил мне в глаз, но вскоре я смогла различить за нашим круглым столом всё ту же худую тёмную девушку. Однако она уже не казалась ни дерзкой, ни влюблённой, напротив – её лицо было уставшим и бледным. На нём не было и следа макияжа, а в тёмных волнистых волосах желтели кусочки сухих листьев и травы. По звукам чайных приборов я угадала, что бабушка заваривала свой лечебный чай. Тихими шагами вернувшись в кровать, я совершенно беззвучно легла обратно и отвернулась к стене.

До меня донёсся кисло-мятный запах, и я поняла, что не ошиблась: бабушкин фирменный чай хорошо восстанавливал психику и давал человеку, столкнувшемуся с невиданным, вернуться к нормальной жизни и притупить воспоминания шокирующих событий. Гостья готовилась что-то рассказать, и это что-то мне было просто необходимо узнать! Теперь её ночные путешествия касались не только их двоих, но и непосредственно меня.

Судя по всему, бабушка заглянула ко мне за ширму. Я внезапно почувствовала её шуршание, затем дыхание и позже её тихий голос:

– Она спит. Если будем шёпотом, то не проснётся.

Один из стульев отодвинулся и придвинулся снова. Кто-то подул на чай и сделал небольшой глоток.

– Я не могла верить тому, что вы рассказали мне. И ночью я, конечно же, пошла на встречу с ним в очередной раз, – начала девушка, и у меня всё сжалось внутри. – На этот раз, когда я только пригубила вино, в моей голове стали крутиться слова, которые вы мне сказали. Я не могла от них отделаться, они врезались в мою память и буквально слетали с моих губ. Всеми силами я заставляла себя думать о другом, но они словно слова-паразиты пробирались из глубины памяти на самую её поверхность. В какой-то момент я словно произнесла их, но про себя, и в ту же секунду мой любовник прекратил тушить свечи и напевать свою песню. Он направился прямо ко мне, и его прекрасное лицо с тонкими чертами украсила изящная улыбка. Наклонившись, он произнёс, чуть касаясь мочки моего уха: «Ты хочешь поиграть сегодня? Бывает, в играх я беспощаден…»

Я лежала на шкуре какого-то животного. Он наклонился ко мне так близко, что я могла чувствовать его ароматное дыхание. Его запах был похож на терпкую кору дерева, смешанного с хвойным лесом после дождя. Его острый нос практически касался моего, а взгляд пронизывал меня насквозь и раздевал моё тело без малейшего прикосновения. Я понимала, что больше всего на свете сейчас желаю этого мужчину и мои руки обнажают меня сами. Закрыв глаза от удовольствия, я потянулась губами поцеловать его, как почувствовала, что они погружаются в какую-то слизкую массу. Это напомнило мне старания выпить сырое яйцо, и в ту же секунду я открыла глаза. Увидев всё того же прекрасного мужчину, такого желанного мной, порой одержимого и невероятно страстного, а временами такого холодного и жестокого, как сейчас, я охватила его шею. В то же мгновение мои руки провалились в дырку между острых костей, опоясанную всё той же холодной слизью. Мои трепещущие пальцы дотронулись до плотных костей, хрящей и натянутых, словно струны, сухожилий. Я была во власти мертвеца, ожившего под воздействием невиданной силы. Его руки жестоко схватили меня, и я почувствовала, как множество мелких острых камней впились в мою кожу взамен мягких, привычных мужских рук. Я всё ещё не могла толком понять, что происходит. Злясь на вас, я была уверена, что заклинание сейчас работает против меня самой, и мой возлюбленный тут ни при чём.

Я опять решила поцеловать любимого, не закрывая на этот раз глаза. И с ужасом обнаружила, что, прикасаясь к этому молодому, упругому мужчине губами, я вижу вместо его лица зелёную слизь, сквозь которую можно различить мелкие кости лица и крупные соединения черепа. Его глаза так сильно бледнели, что практически становились бесцветными, и на них уже невозможно было различить не только его густые ресницы, но даже веки. Нос становился похож на жёлтый хрящ с огромной чёрной дыркой вместо ноздрей. Он был абсолютно без одежды, и его жуткое тело выглядело теперь как скелет, обтянутый тонкой дряблой кожей. В некоторых местах она порвалась и висела омерзительными тонкими ошмётками, обнажая засохшие чёрные внутренние органы, окутанные, в свою очередь, вязкой слизью. Его великолепные чёрные блестящие волосы спадали теперь серыми длинными нитями на мои лицо и грудь; они прилипали словно гигантские паутины к моему вспотевшему телу, и, онемев от ужаса, я не могла теперь пошевелиться. Это чудовище, напротив, с особой силой притянуло меня к себе и овладело мной. Меня буквально выворачивало наизнанку, и я то и дело собиралась с силами, чтоб отпихнуть его, но мои руки проходили сквозь это хлипкое тело, запутавшись в омертвевших тканях. В какой-то момент поняв, что дотронулась до его рёбер, я практически лишилась чувств. Ясно понимая, что мне не вырваться, я просто ждала, когда же он наконец отпустит меня. Но он был полон сил и наслаждался тем, что я вижу всё его безобразие; тем, что я ненавижу его и испытываю страдания. Решив больше не трогать этого монстра, я схватилась за шкуру, на которой лежала. Но сейчас я обнаружила, что вместо шкуры подо мной мёртвое животное, и я практически погрязла в луже его вязкой крови. Запрокинув голову как можно дальше от всех ужасов этой ночи, я увидела, что лежу на дне могилы. Её сырые стены дурно пахли, и с каждым нашим содроганием на меня падали влажные куски могильной земли. Мне показалось, что так продолжалось целую вечность. Весь этот кошмар закончился, лишь только когда он сам отпустил меня.