Кати Беяз - Мемуары Ведьмы 2

– Двадцать второе июня, летнее солнцестояние.

– Да, всё верно, но этот обязательный шабаш длится три дня, и ты можешь собирать семена папоротника с двадцатого по двадцать третье число включительно, – раздался одобрительный ответ.

Я многозначительно покачала головой и постаралась привести себя в рабочее состояние, ведь от этого зависело столь многое, так милое моему не тронутому муками любви сердцу. В обучениях новым знаниям на лоне природы время проходило очень быстро, и я даже не заметила, как подкрался вечер.

Перед сном я снова детально думала о доме возлюбленного; он будоражил моё воображение и так манил вернуться в сон и продолжить события с того самого места, где нас прервали. Видимо, это нормальный период для подростка, который характеризуется обострённым чувством эгоцентризма, сильно пропитанного идеалистическим романтизмом. Однако я помню точно, что чувствовала невероятно окрыляющий эмоциональный подъём первый раз в своей жизни. Совершенно точно мне казалось: если колдун увидит меня, то сразу влюбится. Меня не волновала наша разница в возрасте и что будет потом, готова ли я к чему-то из взрослой жизни женщины или нет. Меня волновало сильнее всего то, как я выгляжу, – от этого зависело напрямую, влюбится колдун в меня с первого взгляда или нет. В этот вечер я чистила зубы дольше обычного, выщипав при этом дикорастущие бровинки, подкрасив своей единственной помадой насыщенного ягодного цвета губы и расчесав несколько раз свои пшеничные волосы. Пробежав рысью мимо бабушки, я улеглась в кровать. Моя заветная щепка уже ждала меня, спрятанная между двумя матрасами. Проверив рукой её наличие, я нежно обняла подушку и закрыла глаза. Ветер дунул мне в лицо, и я увидела уже знакомое поле.

Опять светила яркая круглая луна, а пшеница плыла волнами мимо меня, словно приближая к дому. Я снова ступила на веранду и увидела силуэт колдуна сквозь узкие окошки из цветного стекла – он был в том же халате и с бокалом вина. Вдруг ревнивая мысль пронеслась в моей молодой голове: «Один ли он?» Я поднесла руку, сомкнутую в кулак, к двери, чтоб постучать, но в тот же момент мужчина приложил свою ладонь к витражному окну. Это представилось мне знаком, и я приложила свою ладонь к его тени. В ту же секунду по мне пробежала волна из мурашек и какого-то необузданного волнения. Меня практически стало шатать и сбивать с ног точно так же, как если б я стояла по колено в бушующем море. Чуть удерживаясь, чтоб не упасть, я вдруг ощутила, как из моего живота словно стая бабочек что-то выпархивает наружу. Время для меня перестало существовать; я не могла более ясно понимать, сколько я так стою и когда это закончится, а если закончится, что будет дальше. Все эти вопросы потеряли для меня какой-либо смысл, и я совершенно осознанно могла стоять в этом море чувств нескончаемо долго.

Вдруг я услышала робкий стук. Сначала мне показалось, что это дятел стучит на сосне. И я, мельком взглянув на лес, край которого виднелся за домом, снова перевела своё внимание на такой милый мне силуэт. Но потом я услышала череду бабушкиных шагов и звук открывающейся двери. Я открыла глаза и поняла, что проснулась.

На пороге стоял муж нашей влюблённой девы. Он старался быть как можно более серьёзным, но не мог более скрывать распирающую его радость. Бабушка почему-то тоже заулыбалась ему в ответ, но её лицо больше выражало торжество и сарказм, чем что-то искреннее.

Мужчина даже не отказался с нами позавтракать и заявил, что жена хочет избавиться от кровати как можно быстрее.

– Ночью она проснулась вся в криках и слезах, – начал он свой рассказ. – Жена звала меня по имени и рыдала в моё плечо до самого восхода солнца. От завтрака она отказалась, была вся бледная и измождённая. Сказала, что не желает заходить в свою спальню, и оглянулась на дверь, словно кого-то боится. Я знаю, что она была у вас, и, полагаю, вы как-то помогли ей справиться с этой проблемой. И вот я приехал к вам, чтоб вы забрали кровать из нашего дома.

От этих последних слов бабушка поперхнулась едой. Она быстро привела себя в порядок, и, поморгав, словно в глаз попала соринка, ответила:

– К сожалению, если я отнесу кровать на кладбище, даже если я сделаю это с вашей помощью, вашу жену не оставят в покое эти кошмары. Она всё должна выполнить собственноручно!

– Но она хрупкая женщина, – послышалось возражение.

– Да, но очень сильная внутри! Вы плохо знаете свою жену – она способна на очень многое! – иронично произнесла бабушка, но так, что простодушный мужчина мог только загордиться своей супругой от этих слов. – Вам надо разломать кровать на доски, которые она способна унести за несколько раз. Место перехода я вам покажу. Я вам настоятельно рекомендую всегда оставаться перед перекрёстком, дожидаясь её появления. Никому, кроме неё, нет никакой надобности идти в секретное место! Всю работу вашей отважной жене полагается выполнить одной, иначе есть риск, что колдовство не отпустит вашу семью.

Мужчина всё внимательно слушал, кивая головой. Но его радость с каждым новым указанием сменялась тревогой. Думаю, он даже не мог себе представить, как будет доносить это до своей прихотливой жены. Возможно, он переживал за неё, но что-то мне подсказывало, глядя на их отношения, что больше всего он переживал за себя, принося в дом такие вести!

– И, как вы уже поняли, происходить всё должно ночью, – подытожила бабушка.

Когда дверь закрылась, я повернулась к ней и спросила:

– Почему тогда наш сосед ходил с нами на кладбище?

– Потому что наш сосед хороший человек, и он не нуждается в жизненных уроках подобного характера!

Я заметила, как бабушка тщетно пыталась скрыть улыбку, но блеск её глаз выдавал детское озорство. Она мне напоминала сейчас меня саму. И на миг мне показалось, что мы с ней одного возраста.

Весь день я пребывала в мыслях о том, что испытала ночью перед дверью колдуна. Это были совершенно новые, неизведанные чувства, которые поглощали моё сознание всецело. Я была рада, что сегодня моросил косой дождь и мы остались дома. Сидя на своей излюбленной кушетке, я мяла в ступке листья черники и смотрела на волнующийся лес. Мне нравилось, что погода парализовала всю нашу активность, и я могу себе позволить вот так сидеть и, изображая занятость, постоянно возвращаться на ночную веранду с витражными стёклами.

Очень надеясь, что этой ночью колдун впустит меня в свой дом, я ждала приближения ночи. И она быстро близилась благодаря плотным тучам, надолго затянувшим солнце и его жизненный свет.

– Ты не произнесла сегодня ни слова! – послышался встревоженный голос.

– У меня болит голова на погоду, – соврала я.